Pro: книгу не для тонких душ (Злые ветра Запада-3)
Потуги про любовь и эротику. Жанр для меня спорный, неудобный и вообще. Но нельзя же не попытаться?
"Изабель сидела в кресле. Крутила в руках локон, прячась в тени. Правой стороны ее лица Дуайт так еще и не увидел.
Диван оказался удобным. Короткий, на вычурно выгнутых ножках и оббитый светлой тканью с еле заметным цветочным рисунком. Молчание затягивалось.
- Не клеится разговор… - Изабель усмехнулась. – Налей вина, сержант. Приказываю как лейтенант.
Она могла бы и не приказывать. Вино оказалось там, где и всегда: за дверцой резного невысокого шкафчика в колониальном стиле.
- У тебя прибавилось тату, – она оказалась рядом совершенно незаметно, тепло вздохнула ему в шею, - скоро лица не будет видно.
- Это не страшно. – Дуайт налил вина. Красное калифорнийское, с ярким запахом можжевеловых ягод мягко текло по краям стеклянного бокала на тонкой ножке. Изабель очень любила пить вино именно так, глядя на цвет, изредка болтая его, держа за эту самую чертову ножку.
- Это не страшно, - повторил он, - мое лицо все равно останется моим. Прости меня, Изабель.
- Прощаю, - сказала она легко и свободно, - Только не думай, что мое прощение такое легкое. Я виновата и сама, но все же мне простительно.
- Ты девочка, тебе простительно.
- Дуайт, Дуайт… - она села назад, в кресло. – Показать во что превратился мой глаз.
Он сглотнул, поворачиваясь. Свет она прибавила, ненамного, но его хватило.
Ажурное переплетение титановых нитей, тесно обнимавших своих серебряных сестер мерцало тусклым блеском. От виска и до крыла носа, сужаясь к уху. Черный выпуклый оникс окуляра смотрел мертво и выжидающе. Следы от шрамов и шрамчиков на смуглой коже, побелевшей по краям, прижатым к протезу еще темнели.
Изабель, замершая с выпрямленной спиной, смотрела на него оставшимся карим бриллиантом, чуть слышно дыша. Дуайт переступил на месте ослабевшими ногами, опустился на колени и уткнулся лицом в бархат платья. И гулко, глотая воздух, всхлипнул. Пальцы Изабель, сильные и тонкие, опустились на его затылок, вцепились, заметно подрагивая.
- Токомару О-Аху, - Изабель всхлипнула, - где же ты был так долго? Дурак О-Аху, ты такой дурак… такой же, как и я дура.
Дуайт не отвечал, не шевелился, ловил короткое и уже умершее «сейчас». Его «сейчас», уже ушедшее в прошлое. Его «сейчас», наполненное тем, чего больше никогда не будет. Запахом его Изабель. Её, Изабель, болью. Ее и его слезами, их горечью и радостью. Дуайт, замерший в ее коленях, просил прощения и у нее, и у тех, кто был с ним последний год. А за окном темнела ночь Вегаса, подкрашенная огнями. И вряд ли нужно было еще что-то для счастья. Пусть и на ускользавшее «сейчас»
Изабель Эрнандес де Сааведра
" Дверь чуть слышно скрипнула, когда он входил. Шумящая вода затихла, и совсем пропала. Здесь, в узкой кабинке, выложенной плиткой, пар висел густым киселем. Но Дуайт видел ее, стоявшую спиной, посреди лениво оседающих белых облаков.
Черные и блестящие змеи мокрых волос, перекинутые через плечо. Ее сильные плечи, шрам на правом от ножа мародера, и наращенная кожа на левом. Он смотрел на смуглую спину, блестящую от капель воды. Сверкающие крохотные жемчужинки катились вниз по ровной ложбинке, катились прямо по черно-зеленому с красными перьями телу двухголового юкатанского змея. Одна голова, ехидно прищурившись, наблюдала за Дуайтом. Вторая, он знал это как никто другой, сейчас довольно охватывала языком ее левую грудь.
Дуайт выдохнул, замерев и впитывая в себя ее красоту. Ее мускулистые сильные бедра, выпуклые мышцы икр, напряженные тонкие лодыжки и круглые пятки. Гладкую блестящую кожу без единого волоска. Он смотрел на вязь сине-черных, с белой каймой, лиан, охватывающих ее колени от ступней, и поднимающихся до середины правого бедра. Его всегда удивляли тату у нее, женщины-аристократки, выросшей в семье, чьи предки высадились в Вест-Индии одновременно с конкистадорами Кортеса.
Она повернулась, чуть наклонив голову. Дуайт подошел и встал на колени. Перед ней, перед его собственной языческой богиней, единственной, что могла видеть Дуайта Токомару стоявшем на коленях.
Дуйат коснулся губами выпуклого живота в самом низу, уткнулся лицом в ярко-алые розы, спускавшиеся еще ниже и втянул ее запах в себя. Она ждала его, запах не мог врать. Пар, казалось разлетавшийся, снова сгустился, окутал их пеленой, загородил от всего мира плотной белой стеной. И это было правильно.
- Моррис, а, Моррис? – Мойра покосилась на казарму. Покачала головой, вслушавшись.
- Что?
- Я планирую пойти спать в ваш броневик. Она же всегда так сильно голосит?
Моррис улыбнулся.
- Ага. Но у нее индульгенция и церковники не считают ее ведьмой.
Мойра кивнула.
- У меня голос красивее. И индульгенция тоже есть. Точно тебе говорю"
Вот такие вот герои-любовники "Злых ветров Запада".
Больше Pro разно-интересное кликать сюда.
DIXI
3 комментария
Авторизуйтесь, чтобы оставлять комментарий
ВойтиНе знаю, стоит ли критиковать. Скажете потом, мол, сама писать не умеешь, нефиг соваться. И все же, вдруг вам будет интересно.
Прочитала только последний отрывок. Бросились в глаза повторения, хоть и не стоящие рядом, однако ж, резанувшие: "Спина", "охватывали", " колени". Сама постоянно этим грешу, вот и заметила.
Ещё очень насторожило выражение "круглые пятки". И "напряженные лодыжки". Лодыжки - не мышцы. Насколько мне известно. Это скорее кость.
Сильвия Лайм, и славно же, что мы поняли друг друга))
И у меня в библиотеке лежит этот роман. А там вон оно что творится! Надо читать)))
Елена Труфанова, вы меня радуете
ОХ И АХ... опять ночь не спать
Лена Сокол, да уж было бы за что, право слово.
Удаление комментария
Вы действительно хотите удалить сообщение ?
Удалить ОтменаКомментарий будет удален безвозвратно.
Блокировка комментирования
Вы дейтсвительно хотите запретить возможность комментировать ?
Запретить Отмена