03. Телепорт

03. Телепорт

Евгений Мельников

Курган 2200

Эпизод 3. Телепорт

Предостережения перед прочтением:

            Порнография: **

            Антиэстетичность: *****

            Жестокость: ***

"Подумать только, 23-й век на подходе, а мы по-прежнему используем изобретения, созданные 500 лет назад. Прогресс действительно неравномерен, не идет широким фронтом, как хотелось бы. Мы осваиваем другие солнечные системы и занимаемся любовью с роботами, а в быту по-прежнему сидим в кремниевом веке". - Так рассуждал кандидат технических наук Сергей Гегер, старательно прочищая унитаз после двухнедельного засора. В его скромной двухкомнатной квартирке, которая, на самом деле, принадлежала не ему, а его двоюродной тете, согласившейся сдавать ему жилье за сущие копейки, царила творческая атмосфера, которую не могли нарушить ни засоры, ни горы грязной посуды, ни майки с носками, разбросанные по спальне. Не то что бы его квартира была святилищем бардака, Сергей был довольно чистоплотным и собранным, но случавшиеся время от времени многодневные приступы трудоголии напрочь уводили его от дел хозяйственных, и квартира приобретала небрежный, сугубо холостяцкий облик.

Очередное тяжелое субботнее утро ознаменовалось для него новым свершением: после получаса работы электровантусом засор века, наконец, был побежден, и Сергей, облегченно выдохнув, сел на теплый полимерный пол и устало оперся на стену.

По закону жанра ему следовало закурить и начать задумчиво пускать дым в потолок, но к синексу он не привык, а вот что-нибудь иное, более натуральное, с удовольствием впустил бы себе в легкие. В тот момент он даже не догадывался, что предмет его желания находился буквально за порогом его квартиры. Раздался звук радиосигналов Сатурна, ему лишь милый и не понятный другим, кто посещал его жилище.

- Открыто! - Бросил Сергей в сторону двери.

- Вжжик... - Исполнила дверь его приказ.

На пороге меж парных автоматических створок возник мужчина среднемужского роста, смазливый, с молодцеватой физиономией редкой, давно загубленной красоты, тридцати шести лет от роду – на год младше хозяина квартиры.

- Ты че делаешь? - Спросил он, заглядывая в ванную комнату из прихожей.

- Расплачиваюсь за грехи, - многозначительно вымолвил Сергей.

Приятель с пониманием мыкнул и замер на несколько секунд.

- Серега, ты прости меня за это, - произнес он, - реально ужасный день был тогда.

- Да ладно, не парься, друзья для того и нужны, чтобы разгребать друг за другом говно.

- Не грусти, отец. Давай лучше задолбим, что я принес.

После этой фразы в глазах Сергея появилось долгожданное сияние.

- Ммм...! Давай. От Джима?

- Нее, все домашнее, от бабы Нюры.

- О! То что надо. Это проверенный производитель.

На этой позитивной ноте два старых друга прошли в гостиную, которая была также и спальней, и комнатой для курения, и чайной, и игровой комнатой, и много чем еще. При всей компактности размещения мебели комната выглядела довольно маленькой. По сути, пространство в ней занимали лишь раскладной стол, стоявший углу, и старый трехместный диван напротив стены с четырехсторонним проектором. Окно, занимавшее практически целую стену, было сужено круговыми жалюзи до полуметрового диаметра. В общем, пропитанная травяным дымом комнатушка меньше среднего размера, изрядно затемненная, производила впечатление классического холостяцкого жилища.

- Раф, - обратился Сергей к своему другу, копаясь в малой секции платяного шкафа, встроенного в стену.

- Да...

- Я тебе трубку не давал свою?

- Нет. Ты же недавно говорил, что расщепил ее своей штуковиной. - Произнося эти слова, Рафаэль бережно вскрывал серый пакетик с фирменным лейблом "БН".

- А, да, точно. Память сдает. Может, все от этого? - Он указал на пакет с травой.

- Да брось, - успокоительно ответил друг, - я уж точно знаю, что склероз у тебя от твоей науки.

Сергей с озабоченным видом уселся на диван. В этот момент его будто поставили на паузу, как робота. Почувствовав неладное, Рафаэль оторвал взгляд от своей трубки и обратил внимание на друга, чье унылое лицо выражало куда больше негодования, чем обычно. Миловидная, но изрядно потрепанная работой внешность говорила больше, чем нужно, о его образе жизни: большие, впалые глаза, русые волосы, собранные в неопрятный конский хвост, давно не стиранная вельветовая рубашка с закатанными до локтей рукавами – очевидно, для работы в унитазе, и свободные домашние штаны. К счастью, широкие, сильные плечи и какой-никакой пресс были по-прежнему при нем.

- Если честно, я и вправду замотался. - Начало вдруг вырываться унылое откровение. - Шесть лет убил на очередное ненужное изобретение, никакого толку.

- Ты ведь говорил, что почти все доделал...

- Да, я в этом был уверен... опять. Но это очередной тупик, я ставлю опыты каждый день, и все вроде бы правильно, но ничерта не работает. И детали эти, взятые в кредит..., их даже применить больше негде. Фигня полная. Мне тридцать семь лет, представляешь, тридцать семь! - Он говорил крайне необычным для себя тоном и от этого пыл его казался не совсем натуральным.

- Ну и мне, - попытался поддержать его друг.

- Нет, тебе тридцать шесть! Это еще молодость, а тридцать семь - это уже под сорок! И чего я добился?

Рафаэль начал всерьез беспокоиться за друга – это ярко выразилось у него поднятием левой брови – крайне редко он видел Сергея таким пылким. Он не стал придумывать оптимистичные утешения, а просто протянул другу трубку и вымолвил: