Черный Лебедь

Пролог

В те стародавние суровые времена, о коих пойдет речь, не всякий смог бы выжить без меча в руках. А любовь… Любовь считалась чувством недостойным, низким, уделом лишь слабых.

Ничего не изменилось и по прошествии времени. На первое место, правда, теперь вышли деньги, стали непобедимым оружием. И у кого они имелись в избытке, были и власть, и сила. За звонкую монету покупалось и продавалось абсолютно все, и любовь, если хотелось. Привязанность и даже страсть стали обычным товаром. Только зачем чувства сильным мира сего? Не нужны были они в прошлом, а сейчас и подавно, когда деньги правили миром.

В нашем будущем.

— Фридрих, Генрих, молчать, — немолодой уже мужчина, генеральный директор корпорации, производящей и продающей одежду и обувь для различных видов спорта начиная от плавания и заканчивая гольфом, грубо прервал спор директоров двух филиалов, Западного и Восточного.

— Если так и дальше пойдет, — продолжил рассердиться он и постучал кулаком по столу, — то ваша финансовая война грозит разорить не только ваши филиалы, но корпорацию в целом. Спрашивается, мне это надо?

Ему действительно ссоры внутри компании были ни к чему. Он как-то незаметно состарился, сидя в своем кресле генерального, а наследником так и не разжился. Все было как-то недосуг. Теперь задумываться об этом поздно, слишком стар — пришло время решать, кто станет его преемником, но ни одной путной идеи в голову не приходило. Лишь поэтому он пригласил обоих директоров своих крупнейших филиалов, чтобы обсудить этот вопрос уже с ними. Но ничего, кроме приступа бешенства, они у него своими бесконечными спорами не вызвали.

Мужчины снова зло глянули друг на друга — их мнения на стратегию развития производства никогда не совпадали. Каждый из них считал, что именно он прав, и средства надо вкладывать только в его проект.

Но директора не посмели спорить с генеральным, ему можно только повиноваться, его слово, в конце концов, всегда являлось определяющим — он мог дать денег на развитие филиала, а мог отобрать и последние.

— Фридрих, — обратился генеральный к директору Западного филиала, — у тебя, кажется, сын имеется?

— Есть сын, — не без гордости ответил мужчина. И было чем гордиться — его пятилетний мальчик, уже вовсю не только читал, но и писал. А на следующий год они с супругой готовились отдать его в самый престижный лицей, какой только найдется в их округе. Ребенку надо дать блестящее образование, чтобы со временем тот смог занять кресло отца.

— Генрих, — обратился генеральный ко второму мужчине, — а у тебя дочь недавно родилась. Я прав?

Еще бы он был неправ, когда неделю назад все менеджеры высшего эшелона корпорации с помпой «обмывали» в самом престижном ресторане рождение маленькой дочки директора Восточного филиала. Изысканные вина, свежие устрицы, одним словом, не поскупился молодой отец, на угощение и выпивку, чтобы всем надолго запомнилась его щедрость.

— Насколько я понимаю, — продолжил генеральный после минутного молчания, — вырабатывать единую стратегию развития и объединять капиталы добровольно вы не станете.

Мужчины отрицательно покачали головами. Фридрих даже попытался что-то сказать в свое оправдание, но его попытка объяснить генеральному, почему он этого не желает делать, сразу же была пресечена властной рукой.

— Я принял решение, а вам придется либо согласиться с ним и подчиниться мне, либо расстаться с директорскими креслами. Все же я владею пятьюдесятью двумя процентами акций корпорации, а каждый из вас имеет в своем активе всего лишь по двадцать четыре.

Мужчины напряженно вслушивались в слова, пытаясь понять, куда клонит генеральный, на что намекает и что ему от них надо.

— У меня есть огромное желание прекратить ваши финансовые распри раз и навсегда одним росчерком пера — поэтому предлагаю поженить ваших детей, а в качестве свадебного подарка добавлю каждому из них по два процента акций, — наконец, закончил генеральный свою мысль. — И когда младшая из ваших детей достигнет совершеннолетия, у них в активе на двоих станет ровно пятьдесят два процента. Они смогут править корпорацией вдвоем на правах генеральных директоров.

— Фу-ух, — выдохнули Генрих и Фридрих одновременно.

Подумаешь, поженить. Всего-то. А они подумали худшее, что у них хотят выкупить их акции через подставных лиц.

Поженить, это можно. В их суровое время, когда, только объединившись, можно управлять миром, что реальным, что финансовым — такие браки, основанные на деньгах, становились обычным делом. Без любви, исключительно на деловой основе. Любовь — удел слабых. А до того момента, пока их дети вырастут, чтобы реально самим реально объединить филиалы, капиталы и прочее, их брак будет существовать только на бумаге, а там либо шах, либо осел… В конце концов, это уже будут их дела, сами разберутся.

В далеком прошлом

Генрих, король Восточного королевства, романтик в душе, совершенно искренне полагал, что самые красивые, умные и талантливые дети рождаются только в браках, заключенных исключительно по любви на небесах. Он сам женился после долгих и красивых ухаживаний за своей будущей женой, добивался ее, доказывал, что искренне любит ее и готов дарить чуть ли не каждую ночь звезду с неба.

И сейчас был вынужден нервно расхаживать под дверью комнаты, где его супруга мучилась от предродовых схваток, пытаясь разродиться первенцем, наследником. Король Генрих, мучаясь от переживаний за любимого человека, то запускал руки в волосы, то хватался за сердце, когда до него из комнаты доносились приглушенные всхлипывания.