Что-то c ней не так

Что-то c ней не так

 Наверняка у каждого человека случается период, когда что-то в жизни идёт не так. Такое бывает, когда желания и ожидания разнятся с настоящим, «сегодняшним» днем. И попытка как-то исправить ситуацию заканчивается тем, что появляется ошибка. Затем проходит время, и реалии вокруг снова приобретают пластилиновую форму, из которой до поры до времени можно вылепливать все, что пожелаешь, но до определенного предела. И так до бесконечности – по кругу… Есть люди, которые признают ошибки со временем, но ничего уже не могут поделать. Есть те, кто признаёт сразу, но быстро забывает о них. Самыми опасными принято считать тех, кто не осознаёт до самого конца, что сделали ошибку. Что произошло что-то не свойственное привычному и обыденному миру.

У Степана все пошло «не так» совершенно внезапно. Неожиданно. Он почувствовал это, пробудившись от непривычно крепкого, глубокого сна. В последний раз ему доводилось так спать в раннем детстве – в семь-восемь лет. Он прекрасно помнил эти ночи. Помнил до дрожи в коленях. Её холодные губы на своём горячем лбу, её тихий и неестественно хряпой шёпот утешения. Его мама всегда была ласкова с ним перед тем, как он засыпал, хотя всего полчаса назад могла обругать сына до рыданий, и даже пару раз ударить за малейшую провинность. И хорошо, когда по щеке. Только перед сном эта старая, уродливая и почти всегда агрессивная женщина вела себя так, будто любит его.  Степан засыпал, пытаясь думать о чём-то другом, но мысли всё время ускользали. Рассеивались и вставали в его сознании плотным туманом, в который он полностью погружался. Туман был тёплым и уютным, не то, что его кровать и её губы... Сон был настолько крепок, что напоминал ему смерть.

 Когда же Степан вырос и стал жить отдельно от мамы, его сон приобрёл поверхностный и чуткий вид. В свои тридцать четыре года он забыл, что такое глубоко и спокойно спать. Удивительно, но ему не хватало тех холодных губ, и даже упрёков женщины, которую он называл своей мамой. Он постоянно просыпался средь ночи, взбудораженный собственной фантазией, играющей с ним злую шутку во время редких сновидений. Изредка это была любимая работа, семья, которой у него давно не было, или же друзья по вузу, с которыми всё ещё иногда опрокидывал стаканчик-другой текилы по выходным. Но чаще всего то был кошмар, в котором он лежал на полу в своей комнате, а мама кружилась вокруг него, смотря ему в лицо и противно и громко смеясь. У неё были чёрные слипшиеся волосы до лодыжек, морщинистое лицо и бешенные глаза, взирающие на него так, будто он не человек, а ничтожное и очень смешное существо.

 Однажды проснувшись в своей кровати в полном одиночестве, как и последние три года, Степан замер на месте, не решаясь пошевельнуться. Память, обычно слегка заторможенная после глубокого сна, в этот раз отказала совсем. Амнезия может быть вызвана алкоголем, но мужчина точно ничего из спиртного не употреблял, иначе болела бы голова и хотелось пить. Наркотики не употреблял тем более, так как считал это ниже собственного достоинства. Был и третий вариант: его кто-то «вырубил» или усыпил. Возможно, даже была драка.

 Убедившись в том, что руки-ноги целы, пальцы на руках и ногах шевелятся, ничего не болит, никаких видимых ссадин на теле и лице нет, мужчина слез с кровати. Опираясь о матрац, он всё же почувствовал боль. Побаливала правая кисть. Совсем чуть-чуть, как будто долго работал эспандером.

 Первым воспоминанием, которое всплыло в мозгу, был голос, хотя таковым его можно назвать с огромной натяжкой. До дури писклявый и противный, он ассоциировался с маленькими бесятами. Что именно он говорил и был ли он на самом деле – те вопросы, которые меньше всего волновали Степана в то злополучное утро.

Через некоторое время, Степан, окончательно проснувшись, сидел за кухонным столом и пил кофе. Его интересовало два вопроса, и он не мог определить, какой из них важнее: Первый – почему он до сих пор не помнит событий вчерашнего дня ровно до того момента, пока не пошел в тренажерный зал? Второй – почему он сегодня так крепко и «сладко» спал? Наверное, все-таки вопрос номер один был важнее, так как потеря памяти намного важнее какого-то там детского воспоминания. Вполне возможно, что перетренировавшись вчера в тренажерном зале, он получил временную гипоксию мозга, и поэтому пока что ничего не помнит. Он слышал о таком много раз на лекциях, когда учился на врача. Достаточно неплохое объяснение. Об этом думал Степан до тех пор, пока не увидел слегка приоткрытый ящик на комоде напротив кровати. Это явление родило третий, очень важный и глубокий вопрос. Дело в том, что нельзя оставлять ящик в комоде приоткрытым, поскольку за это полагалось наказание. Поэтому Степан был до крайности аккуратен, даже будучи живущим в одиночестве. И он никак не мог не закрыть ящик до конца. Однако, факт оставался фактом: ящик приоткрыт и его нужно закрыть.

 Подойдя к комоду, Степан направил взгляд вниз, в ящик, и увидел там фонарь. Обычный, металлического цвета двадцатисантиметровый фонарь, на котором виднелись пятна крови. Степан взял фонарь в правую руку и зажал его. Крепко зажал, прям как вчера.

- Так ей и надо, – тихо произнес он вслух, хмыкнув. Затем поднял правую руку со слегка окровавленным фонарем, и будто спрашивая у комнаты, сделал несколько движений, вопрошая «Так? Так», тут же ответил он сам себе. Память вернулась мгновенно.

Вчера Степан стал жертвой насмешки. И ему пришлось наконец-таки разобраться с этим. Некая Елена, менеджер на ресепшене спортивного клуба слишком уж очевидно начала над ним посмеиваться, когда он отказался продлевать себе скоро заканчивающийся абонемент. Он и раньше замечал за этой сотрудницей подобное поведение. Она постоянно подавала какие-то знаки своим коллегам, когда он приходил и показывал свою карточку. А вчера… вчера она позволила себе перейти все рамки.