Элемента.L

Глава 19. Похороны

       

Дэн всё понимал и одновременно не понимал ничего. Это было очень похоже на раздвоение личности, но как можно разделить личность на человека и алисанга одновременно? Или Сара имела в виду что-то другое, упоминая про него и Шейна, не то, что они асы? Он должен подумать об этом, но не сегодня, не сейчас. Сейчас он должен поесть, потом помочь с переносом гроба, а потом увидеть Еву.

Решили, что Еву пойдет встречать Роман. Вернее, он сам так решил. Дэн ничего не сказал, но тут же представил, как Ева выйдет с поезда и кинется рыдать на груди у этого лопоухого, а лопоухий будет её успокаивать и гладить по спине. «Господи, ну зачем я все время об этом думаю!» — заскрипел зубами от злости Дэн. Стоявшая рядом Екатерина Петровна снова посмотрела на него с подозрением.

— С тобой что-то не так второй день, но я никак не пойму, что, — сказала она Дэну, явно не сильно надеясь на ответ.

— Не знаю, — соврал Дэн. — Наверно, это похороны на меня так действуют.

— Наверно, — ответила она таким тоном, что он точно понял, врёт он плохо.

Уже после того, как гроб занесли и поставили в бывшей комнате усопшей, Дэн переоделся в чёрную водолазку и строгие брюки. Можно было, конечно, этого не делать, но Екатерина пришла в чёрном строгом платье, и он последовал её примеру.

Они стояли в коридоре у комнаты, в которую потихоньку заходили и выходили посетители. Несколько человек пришло и из деревни, оказывается, усопшую старушку ещё помнили.

— Без халата чувствую себя голой, — поделилась Екатерина, поправляя на груди платье, и краем глаза оценивая Дэна. — А тебе идет и этот чёрный, и эта лёгкая небритость.

Он и забыл, что сегодня не брился.

— Вам тоже без халата идёт, — ответил он, посмотрев ей в глаза, а не туда, где она только что поправляла.

Она улыбнулась, оценив его галантность.

Дэн стоял, опершись о подоконник спиной. Окна коридора выходили во двор, поэтому ничего интересного для себя Дэн бы всё равно не увидел.

— О, а вот и девушка! — повернулась навстречу входящим всем телом главврач.

Дэн аккуратно набрал воздуха в грудь и тоже повернулся.

Ева была в распахнутом чёрном пальто, строгом костюме и сапогах на каблуках, но он заметил это не сразу. Сразу он увидел её лицо. Она была собрана, спокойна, серьёзна и с этим конским хвостом на голове выглядела дорого. Как бы это неуместно ни звучало. Роман, плетущийся позади с венком, который, видимо, привезла девушка, выглядел соответствующе. Как носильщик венков. Не только плачущую на его груди, сейчас Дэн не мог представить себе её даже смотрящую в сторону несчастного парнишки.

Ева сухо поздоровалась, приняла от Екатерины соболезнования и, даже не повернув головы в сторону Дэна, прошла в комнату. Дэн забрал венок у Романа и вошёл вслед за ней. Она присела на табуретку, которую ей тут же любезно освободила одна из посетительниц. Она не сказала ни слова, она пыталась сдержаться, но при взгляде на мирно лежащую в гробу старушку губы её задрожали, и глаза сами собой наполнились слезами.

— Отмучилась! — глядя на усопшую с пониманием, сказала сидящая напротив старушка.

Ева подняла на неё полные слёз глаза, и одна слезинка предательски потекла вниз к подбородку. Дэн, прислонивший к стене венок, видел, как она подняла руку с зажатым в ней платком и осторожно промокнула слезу. Он вышел. Он хотел остаться, но выглядел там неуместно, поэтому он вышел.

Екатерина в коридоре нервно посмотрела на часы:

— Мы же больше никого не ждем?

— Нет, но вынос тела назначили на десять, — ответил ей Дэн.

— Да знаю я, знаю, — отмахнулась она недовольно.

Делать было нечего, и он бесцельно слонялся по коридору. Он пнул батарею, запрыгнул на подоконник, посидел на нём, потом спрыгнул. Он вёл себя сейчас как мальчишка, и он был счастлив. Она здесь, она рядом… и пусть весь мир подождёт. Почта России. Он вспомнил, что это был слоган почты, и ему стало смешно. Хорошо, что подозрительная главврач осталась в другом конце коридора и о чём-то разговаривала с мужиками, подошедшими, чтобы выносить гроб. Практически пританцовывая, Дэн дошел до своей комнаты, чтобы одеться. Посмотрелся в зеркало, что редко с ним случалось. Потрогал щетину. А что? Ему и правда идёт. Надо вот здесь на щеках выбрить, а на скулах и подбородке оставить, решил он.

Вернулся он как раз вовремя. Неожиданно оказалось, что его услуги не понадобятся. И когда всех попросили выйти из комнаты, желающие ехать на кладбище старушки пошли одеваться, а Ева вышла и встала рядом с Дэном у окна.

Они долго стояли молча. Ева смотрела в окно. Дэн, как и раньше, стоял к окну спиной. Наконец, опершись одной рукой о подоконник, он повернулся к ней и неожиданно для себя сказал:

— Да Вы не переживайте! Она тихо умерла, не мучилась.

Она посмотрела на него и улыбнулась одними глазами. Их глаза встретились, и в неверном свете зимнего утра он увидел, что они синие. Невероятно синие, нереально синие. Такой цвет глаз бывает только у новорождённых младенцев, но никогда надолго не сохраняется. Она ничего не ответила, может, не успела, потому что с другой стороны от Дэна к ним подошла Екатерина Петровна, застёгивая на ходу пальто.



Отредактировано: 25.03.2022