Элемента.N

Глава 25. Непростые разговоры

— Даниэль Майер, — кивнул Магистр вошедшему Дэну и показал на один из больших черных стульев перед собой.

— Филипп Ранк, — склонил голову Дэн, опасаясь стукнуться о низкий дверной проём больше, чем поприветствовать Магистра.

Магистр оценил и неожиданное обращение, и небрежный наклон головы. Он улыбнулся и поднялся, засунув руки в карманы брюк дорогого костюма.

— Я предпочитаю, чтобы в стенах этого Замка меня называли Магистр, но можно и Анатолий Платонович Франкин. Хотя на самом деле меня зовут Анастас. Анастас—Филипп Ранк, граф Тоггенбургский.

— Как много имён, — усмехнулся Дэн.

Они были практически одного роста, только Дэн моложе и шире в плечах, а Магистр старше и суше. И Дэна поразила не его благородная осанка, свойственная лишь царствующим монархам, не шрам на его щеке, тонкий и прямой, не выражение его лица, спокойное и невозмутимое, а взгляд его светлых глаз. Тёплый, мягкий, обволакивающий, располагающий и дружелюбный. Если бы по стенам этого кабинета, больше похожего на склеп, сейчас висели распятые тела, Дэн бы не заметил — он, не отрываясь, смотрел в глаза человека, к которому пару секунд назад испытывал крайнюю неприязнь, и он ему нравился.

 Хотя собеседник и не пытался ему нравиться — он так и не вытащил руки из карманов, демонстрируя, что не намерен откровенничать, и не пытался Дэном манипулировать, уж что-то, а эти замашки азуров, даже непроизвольные, он раскусывал сразу. Впрочем, с чего ему было относиться к Дэну плохо? Это у Дэна были к нему претензии, и он это прекрасно понимал.

— Вижу, разговор будет непростым, — продолжил Магистр.

— Будет зависеть от того какие ответы я получу на свои вопросы, — ответил Дэн спокойно.

Магистр улыбнулся и, отойдя от Дэна к стене, широким жестом отодвинул висящую на ней занавесь. И Дэн увидел расчерченную бороздами каменную стену с прикреплёнными к ней разного диаметра медными шестерёнками, похожими на большой часовой механизм.

— Это – ЭЛЕМЕНТА, — сказал Франкин. — Одна из её моделей. И единственная из уцелевших.

— А Дерево? – удивился Дэн.

— Дерево – это её символ, её воплощение и её хранилище. Хранилище Душ Свободной Воли. И весь смысл возложенной на нас миссии в том, чтобы эти души возродить. В них наше будущее, — сказал Магистр, жестом приглашая Дэна подойти.

Дэн с недоверием рассматривал закреплённые на стене детали. Он повернул одно из многочисленных зубчатых колёс, но в отличие от часов, остальные не пришли в движенье.

— Сложность в том, что есть только одна правильная комбинация и десятки, сотни неправильных. Её невозможно угадать, невозможно просчитать, нельзя предвидеть. Но можно увидеть. Она работает.

И подтверждая свои слова, он капнул в центр всей этой композиции каплю крови из пробирки. Кровь поднялась вверх по тонкому желобку и крона символического Дерева на стене засветилась лиловыми огоньками. Магистр попросил руку Дэна и, сделав прокол, вложил кровоточащий палец в углубление с буквой L, единственное в светящейся кроне. И одна из шестерёнок развернулась так, что напротив L встала буква Т. А потом капля его крови потекла вниз к центру и когда достигла его, повернулось ещё одно медное «колесо», одно из самых больших на этой стене. И символ, который остановился в верхней его части, Дэну сразу не понравился. Это был крест.

Магистр подал ему спиртовую салфетку обработать ранку, и Дэн машинально начал тереть палец, рассматривая какие ещё есть символы на этом круге, в центре которого находились почти все остальные детали. На тонком медном ободке было четыре символа – крест, круг, крест в круге и круг в круге. И ни один из них ни о чём Дэну не говорил.

— Что это значит? – спросил Дэн, показывая на крест, и только сейчас обратил внимание, как изменилось лицо Франкина. Он нахмурился, и Дэну уже не нужен был ответ, он и так понял, что это плохо.

— Она умрёт, — сказал Магистр коротко и ушёл вглубь кабинета, в комнату, дверь в которую сливалась со стеной и была почти незаметна.    

— Кто? – крикнул Дэн вслед, уже заранее зная ответ на этот вопрос.

— Ева, — сказал Франкин, вернувшись, и не обращая внимания на Дэна, стал капать тонкой пипеткой кровь ещё из двух пробирок в углубления с буквами M и N в корнях Дерева. И в тот момент, когда медленно ползущие вверх по узким желобкам капли достигли своей цели – центральной буквы Т, повернулась сначала одна шестерёнка и замерла у буквы М, а потом другая – у N. И большое колесо снова дрогнуло и сместилось на четверть круга, остановившись на знаке креста в круге. Смешавшись в углублении буквы Т кровь потекла вниз снова к своим буквам. На стене стал чётко виден тёмный трилистник, который нарисовала кровь, окончательно прочертив и замкнув эту фигуру. А большое колесо стало возвращаться назад. И снова крест.

— Проклятье! – выругался Магистр, и начал пояснять, не дожидаясь наводящих вопросов, — Крест, значит смерть, полную окончательную и бесповоротную. Крест в круге – удастся сохранить что-то одно: или душу, или тело. Круг, который был здесь раньше — а он здесь был, Даниэль! – означал, что она будет спасена. И я понятия не имею что произошло, но то, что причина изменений в тебе – бесспорно.