Инфаскоп

глава 21 Безумие Абируса

Тем злосчастным вечером, когда произошла история с убитыми им визгорами, Абирус в шоке искал укрытия. Не владея собой, в трясучке, прибежал в пещеры. Помня слова прочитанного пророчества, он понимал, что происшедшее ляжет тяжким проклятием на авидов, а это было ужасно, и жгло его пламенем возмездия.

—Что я наделал! — твердил он. — Теперь пострадают все! Пророчество сказало об этом!

Это нечаянное убийство казалось ему незаслуженной карой, посланной с неба.

— Я не хотел этого! Все вышло случайно! — стонал Абирус, мечась по пещере. — Будь у меня еще один шанс – я бы все исправил! Только один шанс! — страдал он. — Но его нет! Небо, слышишь! Нет!

Безудержный нрав, отличавший этого авида, усиленно бушевал, умножая отчаяние, а лихорадочное возбуждение довело до истерики. Стараясь облегчить душу, он громко плакал, неистово крича:

—Я подвел всех авидов! Всех!

А следом безудержно хохотал, до самозабвения, вспоминая замурованных визгоров:

— Поделом им, мерзавцам!

То принимался корить небо:

— Ты несправедливо ко мне! Несправедливо!

Это исступление, нарастая, набрало такую силу, что в какой-то момент Абируса сорвало. Он почувствовал, как в голове произошел взрыв, пронзив резкой болью, увидел, как множество вспышек осветили пещеру, услышал, как отзвуки его криков рассыпались нестерпимо оглушительным эхом.

Схватившись за голову, в страхе остановил истерику. Когда боль отпустила, отнял от головы руки, но тут… услышал собственные смех и плач, отдельно от себя. Пещера теперь сама создавала эхо его криков – как если бы они слились с ней. Словно часть его души отделилась и подчинилась пещере, образовав самостоятельную силу. Бешеный испуг пронзил Абируса, он понял, что пещера продолжает его буйство, но теперь сама.

Вихрь образовавшейся энергии, понесся по пещере и нарастая, начал завывать:

— Всех!.. Авидов!.. Мерзавцы!.. — сотрясая пещеру от жуткого хохота, отдавался от стен раскатистым эхом. Мистический страх сковал Абируса, не в силах пошевелиться, он отключился от осознания времени, пространства и самого себя. А пещера продолжала бушевать, распевая на все лады:

— Шанс!.. Пророчество!.. Случайно!.. Ха-ха-ха-ааааа!!!.. …

Слушая вопли, Абирус слился с ней в одно целое.

Порыв ветра дунул ему в лицо, – авид вздрогнул и в ужасе осознал, что произошло. Понял, что часть его магической силы отделилась от него и подчинилась пещере. Дрожа как в лихорадке, попытался вернуть ее себе, но страх лишил его сил. Вихрь же, созданный пещерой, почувствовав это, становился мощнее, набирая обороты. Пещера, ожив, высасывала силы из Абируса, забирая себе, и не останавливаясь, тянула еще и еще.

— Отдай мне мою силу! — дрожа, взмолился Абирус, обращаясь к пещере, но голос прозвучал робко, и пещера не подчинилась:

— Нет!.. Ты отдашь свою силу!.. И свою жизнь!.. — захохотало многоголосие.

Вихрь отобранной пещерой энергии несся вокруг Абируса, обдавая холодом, вращался, увлекая за собой, создавая многочисленные вспышки и громогласное эхо. В голове у Абируса закружилось, а пещера продолжала тянуть энергию, не давая опомниться. Почувствовав, что это сильнее его, и он погибает, Абирус, сделав громадное усилие, собрав всю свою волю и желание жить – в ужасе выбежал из пещер, но ту, отделившуюся частицу своего «я», он оставил там.

С этого и началось его безумие. Частенько оно овладевало им, и не помня себя, Абирус скитался в джунглях или, наоборот, тихо сидел, уставившись в одну точку, а его дух начинал хохотать и плакать в пещерах, носясь там, как ветер. Если же во время приступов Абирус натыкался на кого-нибудь или кто-то натыкался на него, то подчиняясь инстинкту, он с диким криком убегал прочь. Со временем он научился предчувствовать приступ, и в основном, старался пережидать его в хижине.

Столкнувшись в пещерах с духом, время от времени бушевавшим в ней, авиды считали что «инфаскоп» там, а бесчинство духа, вытягивая силы из соискателей, пришедших на поиски, не дает им найти реликвию.

Сам же Абирус после этого боялся даже близко подходить к пещерам.

И вот сейчас он, древний старец, испытывал вину перед совсем юной девушкой за прежнюю несдержанность. За то, что теперь Эссбора вынуждена противостоять ужасу, который он породил и которому сам противостоять так и не смог.

Он стоял, не смея поднять на нее глаз:

— Я так и не смог тогда этого сделать… — продолжил он предыдущую фразу.

Эссбора не знала, что сказать… Несколько секунд они стояли молча.

Неожиданно Абирус вспомнил:

— Я должен был приказать духу воссоединиться со мной, ведь он – моя часть, но не смог пересилить страх.

— Я не знаю… Получится ли у меня?.. — Эссбора помолчала… но, вспомнив о главном, спохватилась:

— Уже светает, надо торопиться!

— Что ж, ступай, я провожу тебя.

Они пошли к выходу. Вспомнив что-то, Абирус остановился, подошел к полке и взял с нее какую-то склянку. Вылив на ладонь несколько капель приятно пахнущей бесцветной маслянистой жидкости, обмакнул в нее пальцы, и помазал Эссборе середину лба:

— Это придаст силы и спасет от страха, — проговорил он. — И еще. Возьми этот коробок с долгогорящими спичками, ведь в пещере темно.

— Спасибо.

Они вышли из хижины. Абирус довел Эссбору до места, где был третий (не замурованный пока и не тронутый поливочными работами) вход в пещеру. Не дойдя до входа метров двадцать, старец остановился и произнес:

— Все, дальше… не могу! — он благословил Эссбору на ее миссию, откланялся и поспешил отойти от пещеры.

Абирус понимал, что должен, хотя бы перед смертью обрести свою первозданную суть, а для этого надо воссоединиться с частью энергии, забранной пещерой, но даже сейчас, просто подойти к пещере было свыше его сил.

Именно из-за раздвоения духа Абирус не мог вернуть «инфаскоп» раньше, – та часть, что осталась в пещере, удерживала его, «не разрешая» возвращение. Как только он начинал думать, вернуть «инфаскоп» авидам, часть его духа подчинившегося пещере, обретала силу, и безумие возвращалось. Словно в огромном мироздании защемило что-то и не отпускало, не давая выправить ситуацию. Но… сегодня… был последний день жизни многострадального старца, и это вынуждало его закончить историю с «инфаскопом». Осознание приближения смерти заставляло основательнее подойти к проблеме – сфокусироваться на ней. Абирус и раньше знал, что надо сфокусироваться, но не мог это сделать, а сейчас, зацепившись за отчаяние беспомощных влюбленных, он, искренне посочувствовав, отвлекся от себя. Это и помогло запустить механизм возвращения, и у Абируса появился шанс все исправить. А может, ход сегодняшних событий был и правда предначертан небом…