История четвертая. О том, как на Д.С. обиделись буковки.

История четвертая. О том, как на Д.С. обиделись буковки.

На Д.С. обиделись буковки. Казалось бы ничто не предвещало. Да и сам Д.С. совершенно не хотел ни с кем ссориться. Просто написал что-то не то, а буковки на него за это обиделись.

Д.С. никак не мог понять, что же именно не то он написал. Он пытался, он честно пытался. Но как только буковки обиделись, они тут же стали в позу оскорбленной невинности, и на бумаге образовался длинный ряд непонятных магистру символов. Он долго думал, вчитывался, пытался переписывать заново. Даже смотрел на текст прищурив глаза сквозь ресницы. Но буковки никак не хотели становиться так, чтобы было понятно, и снова и снова получалась какая-то бессмыслица.

   - Да не может такого быть! - восклицали писари, к которым Д.С. обращался за помощью. Но когда магистр просил их написать что-нибудь под диктовку, писари соглашались, что что-то тут не так. И после очередной неудачной попытки заявляли, что это все происки злобной Жабы, а магистра выгоняли взашей за неуметсные фокусы.

Когда его выгнал пятнадцатый по счету писарь, Д.С. сдался. Он не представлял, как можно попросить у буковок прощения. Несколько раз он даже пробовал зажмурившись написать "Простите меня", но буковки все равно не записывались в извинения. И в итоге он просто перестал с ними общаться. Несколько писем от Лёряни и Фиф так и остались без ответа. Д.С. так и не записал оду, которую придумал в честь очередного дня рождения Амбрелиуса. Он так и не узнал, что его срочно разыскивает Эру по поводу очередного глобального катаклизма во Вселенной.

Так прошло несколько месяцев. А потом случилось маленькое чудо. Буковки решили, что хватит обижаться и снова подружились с магистром. Они начали складываться в приветственные слова. Сначала изредка. То на столбе с листовками, то на транспаранте с поздравлениями. А потом все чаще и чаще. Пока наконец Д.С. не начал их узнавать и успешно складывать в слова и предложения.
Так Д.С. снова научился читать и писать.