История, в которой не было меня

Кукла на сдачу

Когда я был маленьким и ещё не знал, что где-то по земле ходит тот, кому суждено спасти мне жизнь, мой характер оставлял желать лучшего. Хулиган да и только. Ничего не понимал: ни слов, ни увещаний, ни наказаний. Сам могу только догадываться почему. Возможно, так остро ощущал свою ненужность, того не подозревая, что пытался откупиться. Больше местью, чем добродетелью. Первая – закаляет, вторая – просит подставить не только оставшуюся без удара щеку, но и тело целиком.

За мной никто не следил, хотя мама тогда не пила. Зависимость у неё появилась позднее. Я никак не мог разгадать, почему она началась. Кажется, маме не нравилось, как она жила. Сейчас лучше?

Случай этот произошел в садике. Все дети меня боялись и держались подальше. Если я с кем-то заговаривал, они всей кучкой вздрагивали, словно их выставили на расстрел, и опускали головы и взгляды.

Давать отпор хватало смелости только у одной девочки. Её имени я не припомню, поскольку после детского сада мы с ней больше не встречались. Буду звать её Машей. Мы с ней даже подрались. Я вышиб ей зуб, но это её не остановило.

Маша была из довольно бедной семьи, беднее, чем моя. Постоянно ходила в старой, поношенной одежонке, порой с заплатами, но с таким гордым видом, словно королева переоделась в нищенку, чтобы посмотреть, как там поживает её народ.

Я и мои головорезы (если так вообще можно сказать о малышах) глумились над ней, зачастую выкрикивая оскорбления, вроде: «Нищенка! Попрошайка! Чьи обноски сегодня носишь? Не того ли бомжа, что вчера окочурился?» или «Разойдись, ребята! Вшивая идет!» Хотя никаких вшей за ней ни разу не наблюдалось.

Она не обращала на нас внимания, когда выпады касались её, но защищала других, когда мы принимались их донимать.

Как-то раз, когда осенние дни потихоньку становились холоднее, мама затащила меня в недорогой магазин за тёплым свитером, и я увидел Машу с родителями. Они высматривали пальто. Мне подумалось, что они просто притворялись. Хотели сделать вид, что приобретут что-то, а на самом деле украдут.

Мы расплачивались на кассе. У продавщицы не оказалось сдачи, и она предложила:

– Можете купить куклу.

Она кивнула в сторону разложенных на прилавке игрушек. Неказистое приобретение, если на него решиться. Тело куклы было тряпичным. Оно резко переходило в огромную шапочку. Волосы вообще отсутствовали. На огромном круглом лице из резины размещались убого нарисованные глаза, брови и рот.

– Что за уродство! – не скрыл я отвращения.

– Почему так дешево? – мама взяла одну из кукол и ощупала её.

– Их никто не покупал, потому на них скидка.

– Она нам не нужна, – она откинула игрушку так, словно только что держала в руках гадость. – Не велика и сдача! Оставьте себе! Пошевеливайся! – махнула она, и мы направились к выходу.

Напоследок я оглянулся. Родители Маши внимательно изучали два варианта пальто. Вид у семейства был важный. Я усмехнулся - если она завтра явится в обновке, можно дразнить её воровкой.

На следующий день она пришла в пальто. Больше всего меня удивило то, что в руках она держала ту самую куклу, которую нам вчера предлагали на сдачу. Глаза нахалки сияли, а улыбка расползлась до самых ушей. Я не понимал, чему она так радовалась. Пальто было явно самое дешевое, что они смогли найти, а за куклу вообще стыд просыпался даже у меня.

– Воровка!

Я указал на Машу, когда она вбежала в игровой зал, прижимая к груди уродливую игрушку. Моя шайка загоготала и принялась повторять за мной. Другие испуганно озирались, но и словом не обмолвились, чтобы остановить травлю. Из всех присутствующих здесь, только я знал, что ничего она не крала.

Насколько мне было известно, одежду в том детском магазинчике покупала только моя мама. Ну, вот ещё Машина решилась. Семьи других ребят могли позволить себе время от времени даже брендовые вещички.

Мама пыталась вести довольно высокий уровень жизни: щеголяла в модной одежде и потребляла несказанное количество рекламируемых духов и косметики (зачастую подделку под дорогие торговые марки), отдала меня в детский садик, который находился дальше от дома, но зато в нем обитало много детей из обеспеченных семей. Возможно, этим она надеялась доказать окружающим, что мы не хуже других. Вот только мы были хуже.

Я много врал и немало чего скрывал. Например, говорил, что папа работает в спецслужбах, сказочно зарабатывает и почти не бывает дома. Хотя папы отродясь не видел. И даже не хотелось. Лгал, что из-за его профессии приходится не выделяться. Иначе (конечно же) мы бы уже давно купили особняк. Вранье настолько неумелое и очевидное, что взрослый бы рассмеялся его несуразности, но дети верили и боялись. Я обещался, если кто будет мне возражать, мой папа тут же с ним разберется.

Так вот, весь день мы издевались над Машей. И следующий, и после него. Встретили мы её и на выходных. Мы жили недалеко друг от друга, так что часто сталкивались на улице.

Если я гулял с мамой, то делал вид, что не знаю противную девчонку. Её реакция на меня была точно такой же. Сейчас мы стояли друг напротив друга без взрослых: с одной стороны – наша компашка, с другой – она.