Кинжал раздора

13 Ллойд Оричес умеет проигрывать

– Я обознался, – растерянно сказал Ллойд, заметив инвалидное кресло, и хмыкнул понимающе: – Как же вы с Бартом похожи, Рафаэль.

Раф привстал, опираясь на столик, пожал протянутую руку. Оричес без церемоний пододвинул к ним свободный стул, сел, скрипя кожаной курткой.

Повисла неловкая пауза. Женевьева ринулась сглаживать ситуацию:

– Ты нас перебил. Рафаэль рассказывал забавные истории о зданиях старого города. Просто потрясающе! Никогда бы раньше не подумала, что в таком маленьком городе могло происходить столько захватывающих событий. На несколько книг хватит! И они не будут скучными...

Ллойд бросил ленивый взгляд на город под ними:

– Что-то сомневаюсь, что здесь много интересных зданий.

Может Рафаэлю и показалось, после косого взгляда на его передвижное средство, что в голосе у Ллойда просквозило презрение, но он принял вызов.

– Покажи самое скучное, по твоему мнению.

Ллойд откинулся на стуле, насмешливо оглядел Рафаэля, пожал плечами и ткнул пальцем:

– Торцом к нам, с зеленой крышей, 1788-го года постройки.

– Знаешь, в каком году оно на самом деле построено? – у Рафа появилось такое знакомое Женни озорное выражение лица. – В 1718-м!

Он сделал паузу, давая осознать противнику значимость сказанного. Ллойд попался. Он, торжествуя, опроверг:

– Ошибаешься! В 1788-м. На фасаде выложены цифры, – пояснил он Женевьеве и повернулся к Рафу: – Хочешь сказать, что строители ошиблись, не знали, какой год на дворе?

– Хочу сказать, что сделано это было с умыслом.

– Не будь Мединосом, как говорят у вас в замке, – поддел его Ллойд любимым выражением Барта.

Женни вспыхнула. Рафаэль разозлился. А ничего не подозревающий Ллойд заверил Женни:

– Он все придумывает. Спорю, что здание было построено в 1788-м году.

– На что споришь? – синие глаза Рафа задорно вспыхнули.

– Не связывайся, Рафаэль знает, что говорит! – предостерегающе воскликнула Женни, но это только подстегнуло Ллойда.

Он достал купюру и показал Рафу. Рафаэль порылся в бумажнике, пытаясь набрать такую же сумму. Официант принес Ллойду кофе. Оричес не удержался, поведал официанту, что Рафаэль утверждает откровенную глупость: вон на том здании написана одна дата, а ...

– Он прав, – закивал официант, – столичный профессор приезжал в Меланьи лет пять тому назад. Пил у нас кофе и изумлялся, что такое могло случиться. Просто, говорил, какой-то исторический скандал.

Женевьева победно улыбнулась. «Ну, что я тебе говорила!»

– Начало восемнадцатого века. Только закладываются основы системы сбора налогов, – пояснил Рафаэль. – В Европе парцеллярное налогообложение заменяют в кое-каких герцогствах и королевствах на кадастр. В нескольких городах работают комиссии, оценивающие городскую недвижимость по новым правилам. В Меланьи комиссаров нет. И один предприниматель воспользовался тем, что в год завершения строительства не надо платить. Он датирует постройку своего дома будущим числом, чтобы уйти от налогов!

Женни просто сползла под стол от смеха. Ллойд молча протянул Рафу деньги, хотя и со скептической гримасой на лице. Рафаэль как ни в чем не бывало взял купюру, отдал ее официанту со словами, что это за троих и сдачи не надо. Женни еле сдержала улыбку при виде обескураженной физиономии Оричеса, поскорее захрустела безе.

– А как бы ты доказал, если бы официант случайно не знал об этом? Не думаю, что это  широко известный факт... – поинтересовался Ллойд, запив поражение кофе.

– У нас дома есть несколько деловых писем 1750-го года, в них уже упоминается это здание. А в городском музее висит ничем не примечательная, кроме даты, панорама города, здание на ней отчетливо видно.

– Так тому предпринимателю удалось уйти от налогов? – Женни расправилась с пирожным и подключилась к разговору.

– Временно удалось. Похоже, он сначала перекладывал надпись каждый год. Потом так обнаглел, что заложил дату на много лет вперед. В конце 18-го века переоценочная комиссия заподозрила неладное, но доказать ничего не получилось. Профессор, кстати, наткнулся в архивах на переписку по этому поводу и приехал удостовериться.

– Тебя послушать, – рассмеялась Женни, – Меланьи в древности просто наводнен был авантюристами и аферистами.

– Почему? – огорчился за них Раф. – Просто люди. Такие же, как в любом месте в любое время.

– И Медичесы ни при чем в этой истории?

– Медичесы сами воспользовались этой идеей, – признался Рафаэль. – Как раз было готово новое жилое помещение, но Медичесы испугались изменений в налогообложении и имитировали вечное строительство. Больше полувека. В результате чего пристройка по многим документам значится строением конца 18-го века вместо начала. – Раф осекся. – Отец? Что он тут делает? Женни, он идет сюда!

Женевьева быстро оценила ситуацию:

– Ллойд, можешь сделать вид, что я с тобой и мы уже уходим?

– С удовольствием, – Оричес поднялся, жестом предлагая ей взять его под руку.

 Женни подскочила, вцепилась ему в локоть.

– Только с условием, – не торопился уйти Ллойд. – Расскажешь мне, почему ото всех убегаешь. Слово Оричеса – это останется между нами.

Женни закивала, и они быстро пошли к выходу.

– Ой, мое пальто, – ахнула Женни и беспомощно оглянулась в сторону столика.

Ллойд вернулся за пальто, поприветствовал по дороге старшего Медичеса, но не остановился с ним поговорить. Медичес равнодушно посмотрел, кто там ждет Ллойда, и подсел к младшему сыну.



Отредактировано: 26.07.2022