Колдовстворец

Часть двадцать первая. Поцелуи взасос

— Знаешь, я написал о тебе песню…
— Правда? Как здорово…
— Да… Называется «Сучка в школьной форме…»

Цитата из кинофильма «Ангус, стринги и поцелуи взасос».

      Алину мы встретили позже, в коридоре перед актовым залом. Я ее первой заметила, она стояла к нам спиной, нервно посматривая на экран телефона.

      — Великолепно выглядишь, — чмокнула я ее в щеку, разглядывая ее темно-синее платье с вышитыми на нем маленькими звездочками, которые каждый раз при ее движении начинали мерцать. С прической, кстати, было то же самое.

      — Спасибо, — она едва заметно покраснела, но ухмылка с ее лица никуда не исчезла.

      Танец, как и переодевание перед ним, я помню довольно смутно. Кто-то бегал, на нас кричали, мы огрызались. Мой позор был слишком большим, чтобы я потом вспоминала эту хрень. Не было желания. Позже, переодеваясь в платье, я думала об Адаме. Он сидел в самом конце актового зала, о чем-то переговариваясь с Фомягиной и Ламаршем. Он что-то им объяснял, показывая картинки на телефоне. Но я лишь мазнула по ним взглядом. Как-то плевать, что он там планирует. Вчера, в столовой, мы обсуждали нашу небольшую попойку с Алиной в классе на третьем этаже.

      Вино мы благополучно пронесли у меня в сумке, делая вид, что все в порядке и вообще мы хорошие девочки, а хорошие девочки не пьют. Распив пол литра вина на двоих, мы начали думать, какими обходными путями идти в комнаты. Веселиться хотелось, но если нас запалят пьяными — вызовут родителей. А моя мама в командировке, так что наверняка вызовут отца. Этого не хотелось.

      Вдруг у Алины затрезвонил телефон. Она глянула на экран, что-то пробормотала и ответила на звонок. Выслушав звонившего, она извинилась, сказала, что срочно должна кому-то помочь, и попросила закрыть за ней дверь. Как только она ушла, я услышала стук. Кого там нелегкая принесла?

      — Таня, это Адам. Впусти, пожалуйста, — не знаю, зачем, но я отперла дверь и запустила своего недоврага в класс. И сама же дверь закрыла. Зачем? Преподавателей несколько сантиметров древесины не остановят.

      — Ты пьяная? — с порога начал Адам предъявлять мне претензии. Я поморщилась.

      — Не пьяная, а подшофе. Ты что-то хотел или просто от этих проверок скрываешься? — я подошла к окну и прислонилась лбом к холодному стеклу. Стало получше.

      — Второе, — он встал рядом со мной, смотря исключительно на улицу. Повисла тяжелая, напрягающая тишина. — Ты мне нравишься.

      — Ну конечно, я же великолепная, — ухмыльнулась я. Верить в то, что он говорит о своих чувствах ко мне откровенно говоря, было глупо. Не пятнадцать лет, чтобы вешаться на шею каждому встречному-поперечному, который сказал, что я ему нравлюсь. Пусть это даже и объект твоих эротических снов.

      — Я серьезно, — я подавилась воздухом и отлипла от стекла.

      — Даже так. Как интересно, — говорить что-то о своих чувствах я не собиралась.

      Но то, что произошло в следующий момент, выбило меня из колеи надолго. Вас когда-нибудь прижимали к стене? Буквально вдавливая в нее? Меня да. Еще и целовали. Первые три секунды я всячески избегала этого. Но потом сдалась на милость победителя. Он целовался просто волшебно. Я никогда этого не забуду. Нежно, трепетно и едва касаясь губ, но в то же время страстно. Создалось такое ощущение, что в нем постоянно пылает страсть. Он мне даже пару засосов поставил. Из головы вылетело все — начиная от того, что мы враги, и заканчивая тем, что у него есть девушка. Девушка, которой я могу разбить сердце просто за то, что влюбилась не в того парня. И если об этом узнают — я не смогу нормально доучиться этот год. Меня просто сгнобят. «Таня — шлюха» будет еще самым безобидным. Но стоило ему еще раз прикоснуться к моим губам, как я сама притянула его за голову к себе. Он усадил меня на стол, и я, пьяная идиотка, потянулась к пуговицам на его рубашке. Не знаю, чем бы это закончилось, но в коридоре кто-то начал громко вышагивать, приближаясь к кабинету.

      — Таня, открывай, — Алина переминались с ноги на ногу в коридоре. Я впервые посмотрела в глаза Адаму прямо, не таясь. Оттолкнув его, я схватила свою сумочку и рванула к двери.

      — Просто забудь, — тихо прошептала я, открывая дверь. Он, словно громом поверженный, остался стоять посередине темного класса в полурастегнутой рубашке. Мне было дико стыдно перед Алиной. Я схватила ее за руку и устремилась в сторону комнат. Достав из сумки бархатный мешочек, я дала ей горсть летучего пороха. У меня было много заначек летучего пороха, я любила все держать под своим контролем и иметь пути отступления.

      — Повторяй за мной, — сказала я, едва сдерживая стыдливые слезы. Мне было плохо.

      Зайдя в камин, я назвала свой адрес и выпала в гостиной в своем доме. Не прошло и минуты, как рядом плюхнулась Алина. Я запустила руку в растрепавшиеся волосы и откинулась на ковер. Права заплакать я просто не имела. Алина приобняла меня, утешая. Так мы и просидели в течении минут двадцати. Молча, но при этом имея такую сильную духовую связь, что меня отпустило.

      — Хочешь чая? — Алина отрицательно помотала головой и встала с ковра. — А чая с коньяком?

      — Хочу.