Ксенофобия

Ксенофобия. ч1. Обреченность.

Lineage2.

Здесь мы все бессмертны. Мгновения темноты после слива - не в счет. Здесь мы молоды и красивы – навсегда.
Но и молодость, и красота, и бессмертие здесь служат лишь одной цели - убивать.
В этом суть иллюзорного мира.
Но кто сказал, что ее нельзя изменить?
***
Трактир - территория нейтральная. Эш протянул кряжистому вышибале пояс с мечами, и прошел дальше, к столикам.
В принципе, проносить оружие внутрь не возбранялось, но человек был рад хоть ненадолго избавиться от опостылевшей тяжести на бедре. Угловой столик оказался свободен. Эш уселся спиной к стене, и оглядел разношерстных посетителей. Компания гномов за бочонком пива, две девчонки - эльфки, шушукающиеся за соседним столиком, хмурый Темный, в одиночестве сидящий перед батареей пустых бутылок. Эш прикинул количество выпитого, и преисполнился невольного уважения к щуплому на вид синекожему.
К столику подошел хозяин – низенький, почти квадратный из-за широченных плеч, гном.
- Как всегда? – без обиняков спросил он. Эш отрицательно качнул головой.
- Пива – вдвое, а к пиву, - пальцем он изобразил в воздухе замысловатую фигуру, - что-нибудь эдакое, интересное…
- Раки, сыр, рыба, соленые крендельки? – Хозяин нахмурился, видя несогласие гостя с его программой. – А, может, шашлычка?
- О! – В голосе Эша прозвучало удовлетворение. – Шашлычка. И не спеши, Трувор, я сегодня отдыхаю.
Буквально через минуту девочка – подавальщица поставила перед ним две запотевшие кружки. Воин порылся в кошельке, и кинул ей монетку.
- Спасибо, хуман, - с некоторой растерянностью сказала девочка, блеснув зубами в быстрой улыбке. – Нечасто от людей благодарности дождешься.
Она была оркой.
Эш улыбнулся в ответ.
Пиво было резким и вкусным - как всегда. Первая кружка уже почти опустела, когда он почувствовал на плече тяжелую руку.
- Разрешишь, хуман? Занято все…
Человек поднял глаза, и уперся взглядом в шипасто - пластинчатый доспех  где-то на уровне груди. Чтобы рассмотреть лицо говорящего, пришлось бы запрокинуть голову, чего Эш делать не стал, а просто кивнул на скамью напротив.
- Присаживайся, зеленый. – С неожиданно дружелюбной интонацией пригласил он. Скамья протестующе скрипнула под тяжестью орка в полном доспехе.
- Только приехали. – Верзила провел ладонью по гладко выбритой голове, стряхивая капли пота. – Ну и жара!
- Жарко – Согласился Эш, и подвинул гостю непочатую кружку. – Угощайся, брат.
- Брат? - орк с недоверием уставился на человека, и его белесые брови сошлись у переносицы. – Да вроде я с людьми не братался. Не много берешь на себя?
- Ладно, пусть будет «приятель». – Легко согласился Эш, не принимая вызывающего тона. – Чего злишься-то? Я ж по-доброму.
Некоторое время орк всматривался в его лицо, отыскивая следы насмешки, затем тяжело вздохнул, и опустил глаза.
- Вижу – глухо сказал он. – Ты извини, хуман если это… ну… Дежурство тяжелое было.
Мужчина едва заметно усмехнулся: «Да ладно тебе. Пей, пока не нагрелось».
За окном темнело. Хозяин с лучиной прошелся вдоль стен, зажигая факелы, о чем то поспорил с Темным, и, походя, рваной тряпкой смахнул пыль с медведя. Стеклянный глаз чучела отразил свет факелов. Казалось, медведь подмигнул Эшу, словно приветствуя человека. С невольной жалостью Эш отметил, что на густой когда-то желтовато-белой шерсти появились проплешины.
Орк махом выдул полкружки, и, с непонятным вызовом, вдруг спросил: «А тебе – то свои рожу не начистят, что со мной компанию водишь?»
- Не боюсь – неизвестно чему улыбнулся собеседник.
Глаза орка оценивающе пробежались по фигуре Эша. Верзила отметил про себя покатость широких плеч, неизбежную сутуловатость, что рано или поздно появляется у всех, носящих тяжелый доспех, и едва заметно кивнул. Грязноватым ногтем он отколупнул от края столешницы длинную щепку, и зажал ее в зубах, направив острым концом на человека, словно крохотное копье.
- Готт – неожиданно сказал он.
- Чего? – не понял Эш.
- Звать меня – Готт. Готт из клана Орра. Десятник.
- Вижу. – Человек протянул ему руку. – Разбираюсь немного в ваших знаках различия. Я Эш из клана Кальта.
Ручища орка, уже протянутая для рукопожатия, застыла на полпути.
- Кальта? – Растерянно переспросил он. – Так это… немирье ж у нас…
- Ну тогда давай, стол перевернем, и пойдем друг другу рожи начищать – взорвался Эш. - Я тебе денег задолжал? Дочь обесчестил? В пиво плюнул? Оно, это немирье, у нас испокон века! Верхушка дерется – нас не спрашивает. На меже сойдемся - будем биться, коль так уж вышло, а здесь-то чего делить?! Дурной ты, зеленый…
Эш протянул было руку за кружкой, но растерянно хмыкнул, увидев пустое дно.
- Ну вот – грустно сказал он – кончилось. Ты, зеленый, не дури, а лучше позови хозяина. Орочьи голоса словно для этого и созданы.
На украшенной ритуальными шрамами физиономии орка появилось смущение, а затем, реабилитируя себя, он порывисто протянул руку и сжал ладонь человека.
- Трувор! – громоподобный бас легко перекрыл разноголосицу. – Еще два пива! Или нет – орк вопросительно взглянул на Эша – Четыре! И закуски!

 -Закуску уже несут.- Человек указал взглядом на давешнюю девчонку, лавирующую между столиков.
«Кушайте, на здоровье». Подавальщица поставила на стол гигантское блюдо, где еще исходящие скворчащим соком темно-коричневые куски мяса соседствовали с аппетитными, остро пахнущими колечками лука, маленькими перчиками и крупно нарезанной зеленью.
- Здоровья и славы, Старший. – Поклонилась она Готту. Он кивнул: «Спасибо, младшая».
Будь на ее месте взрослая орка, приветствием послужило бы пожелание здоровых и послушных детей. Но девчонке на вид едва исполнилось лет двенадцать, пятнадцать – по человеческим меркам.
Эш потер ладонью колючую щеку. Что-то изменилось вокруг, но что именно – он понял не сразу, а когда понял - брезгливо поморщился.
У дальней стены, за покрытым скатертью – неслыханная здесь роскошь! – столом, сидели двое. Он и она, разодетые в пух и прах. Она – в алом коротеньком камзоле, щедро отделанном кружевом и вызывающе белых облегающих бриджах, заправленных в высокие сапоги. Костюм мужчины почти повторял одеяние его спутницы, за исключением верха – вместо камзола тот надел просторную куртку, с избытком украшенную разновеликими рубинами. Казалось, эти двое отгорожены от зала невидимой стеной – с таким высокомерным презрением к остальной публике держалась эта парочка. Женщина подняла руку вверх и щелкнула пальцами, подзывая трактирщика. Готт проследил за взглядом Эша, и презрительно дернул щекой.
- Камы – сказал, как сплюнул он.
- Угу. – Кисло согласился Эш. – Принесло ж красноглазых.
Он демостративно сдержал рвотный позыв, когда один из камаэлей повернулся к ним спиной, предоставив сомнительное удовольствие любоваться рудиментарным отростком – крылом, торчащим из прорези камзола.
- Люди не любят орков. Эльфы не любят Темных. Гномы вообще сами по себе, и себе на уме… А вот камов не любят все. Не страшные, щедрые… на свой лад… а вишь как выходит. Не любят - и все. Почему так, хуман? – как бы про себя негромко спросил орк. Эш помедлил с ответом.
- Знаешь, - наконец сказал он, - а так просто и объяснишь. Раздражает их красота. Я никого не видел красивее камок…спереди… но это мертвая какая-то красота. Каменная. Вот взять нас – орки, гномы, эльфы, люди – все разные, а как ни крути, исток-то один. Одни понятия о добре, зле, чести… даже каноны красоты у нас почти одинаковы. А камы – иные. Совсем иные, понимаешь? Они даже не считают нужным прятать это свое презрение, хотя и золотишком, и жратвой нашей не брезгуют. И бабы…
Как бы иллюстрируя слова человека, женщина-камаэль повернулась в это время к своему спутнику.
- Ты глянь, орче. Вот тебе и ответ. Лицо, волосы, фигура – бесподобны. И такие они все! Я б попользовал такую, если б мог. Но не могу. И ты - не можешь, и никто, кроме камов. Вся эта манера держаться, эти их замашки Высших… Бесит… И, подозреваю, не только меня.
Готт согласно кивнул, и присосался к кружке…
…на блюде осталась лишь пара обглоданных косточек. Орк довольно рыгнул, деликатно отвернувшись в сторону.
- Пить… хочу… - в два приема пожаловался он, и без дальнейших церемоний опрокинул в себя остатки пива Эша. Тот не возражал. Покончив с пивом, Готт принялся благодарить – сердечно, долго и путано, а затем, без предупреждения уронил голову на стол и засопел.
Внушительные орочьи габариты привели к распространенному среди многих заблуждению, что споить орка – невозможно. На самом же деле Детям Огня требовалось очень немного, чтобы захмелеть. В данном случае – три кружки пива.
Эш заметил несколько косых взглядов, брошенных в его сторону. «А и плевать», с внезапным раздражением подумал он. «Кричим о всеобщем равенстве, плодим потихоньку метисов, ищем общие корни – да, да, все очень правильно и политкорректно. А на деле… Так и метим простодушных, как дети, отважных до безрассудства орков - на военное мясо, длинноухих умников - в тщательно охраняемые башни. Пусть там мудрят, для людей новые заклятья ищут. Гномы давно и прочно застолбили горные выработки и торговлю, раньше других, наверное, поняв, что выше люди их попросту не пустят. Да, да, гномы хитры, орки тупы, эльфы развратны - кому должен принадлежать мир? Конечно – людям! »
Один из большеголовых назвал это мудреным для Эша словом «ксенофобия».
- Обыкновенный страх, - пояснил он воину. – Страх и нетерпимость. Боязнь всех, кто «не мы», а отсюда - желание если не уничтожить, так низвести до простого и понятного состояния слуг. А еще лучше – рабов. Ах, простите великодушно – «помощников».
Готт приподнял голову и заерзал. Эш едва сдержал смех, наблюдая, как пьяный в дымину орк пытается удержать равновесие на широченной скамье. Зеленокожий смешно хрюкнул, с натугой подняв голову.
- Слыш, хуман, кстати, о бабах. Тебе какие нравятся? Эльфки, люди? А может, коротышки?
«А с реверса почти никакой разницы», - подумал Эш. – «Эльфки с их неправдоподобно нежной кожей и огромными глазищами весьма недурны, но, по больше части, плоски, как доски. С малорослыми гномами никогда не знаешь наперед – то ли ребенок, то ли взрослая женщина. На лицо они почти не стареют. Вот темные, конечно, хороши - и фигуристые, и стройные, и симпатичные в общей массе… вот только цветом кожи напоминают недельный труп. Ну, а люди – человеки – что тут говорить?
Человек неторопливо встал из-за стола.
- Хорош тебе, орче. Пойдем, провожу. Где остановился то?
- Де… де…
- У Делла чтоль? В «Скрещеных мечах?»
Готт кивнул, но продолжал с пьяным упорством.
- Де…девки какие тебе нравятся?
- Орки. – Тихо ответил Эш, и, закинув руку орка себе на шею, с превеликим трудом оторвал перебравшую орясину от скамьи. – Пойдем, зеленый.
Первое время Готт пытался было горланить одну из многочисленных орочьих баллад, но вскоре притих, и лишь послушно перебирал ногами, тщетно пытаясь попасть в такт шагам Эша. Притиснутая массивным телом орка рукоять меча больно упиралась в бедро, и Эш сдвинул петлю перевязи чуть назад.
- Опа-па… Гуляем, благородный рыцарь?
Интуиция, на которую Эш так привык полагаться, на сей раз подвела. Ледяной ком в желудке возник слишком поздно, практически одновременно с глумливым голосом за спиной.
- Подашь убогим милостыньку? – еще двое шагнули из переулка впереди, блокируя проход. Лица грабителей прикрывали тряпичные маски с прорезями для глаз. Темнота сгустилась еще не настолько, чтобы нельзя было разглядеть очертания любителей даромщинки, и Эш почти облегченно вздохнул: «Люди». Он отпустил Готта, но пьяный орк, вопреки ожиданиям, остался стоять на ногах и очумело вертеть головой, осмысливая причину внезапной остановки.
- С лягушками дружишь, рыцарь? – не унимался голос за спиной.
- Коротко пшикнув, клинок вышел из ножен, блеснул, отразив свет луны.
- Да уж лучше с лягушками, чем с типами вроде вас. – Внешне спокойно и даже весело отозвался Эш.
Один за спиной – приманка. Провоцирует, ждет, когда жертва обернется, и тогда двое впереди прыгнут. На…
Тихий свист лезвия, вспарывающего воздух, почти неслышен. Эш мгновенно присел, и крутнулся волчком, делая подсечку назад. Нога не встретила препятствия, зато один из двоих впереди попятился, тупо разглядывая короткий хвостик метательного ножа у себя в груди. На время всеми позабытый орк, вдруг вскинул голову.
- Вы – ублюдки! – на удивление чистым и ясным голосом вдруг заявил он. – Я вас убью!
Он прижал руки к бедрам, и широкие зажимы серповидных кастетов щелкнули, плотно охватывая запястья. Готт взревел, словно подраненый страйдер, и кинулся вперед, а Эш смог, наконец, смог повернуться к третьему остряку, что шипел за спиной, проклиная неудачный бросок.
«То ли дураки, то ли очень уж тертые». После смерти подельника бандиты не оставили своих намерений. Эш начал с квинты, пытаясь хоть кончиком меча достать невероятно увертливого соперника.
«Тертые». Он чуть замешкался с отмашкой, и неясная тень, мелькнув за правым плечом, ушла из поля зрения, и лишь потом до сознания дошла боль от глубокой раны в спине. «Изойду кровью» - мелькнула мысль. Мелькнула и пропала. Усилием воли Эш  вогнал себя в боевой транс, до предела мобилизуя реакцию и остатки стремительно тающих сил. И – увидел.
Черный силуэт уже завис над головой, и жало длинного ножа, льдисто светящегося синевой, метило в сердце. Рефлексы не подвели. Меч, будто сам по себе пошел восьмеркой, отбрасывая смертоносное железо в сторону вместе с отрубленной кистью, и уже на возврате вошел в шею бандита. Мерзко хрястнуло, в лицо брызнуло горячим. Разрубленное до подмышки тело глухо стукнуло о брусчатку. Обутые в мягкие кожаные чулки-сапоги ноги несколько раз еще дернулись, толкая мертвеца вперед - и все стихло. Из длинной раны медленно и вязко стекала черная в лунном свете кровь, и парила в стылом воздухе осенней ночи. Эш упал на колени,  его вырвало. В ушах стоял тонкий непрекращающийся звон, из-за чего человек не сразу понял, что боевые вопли Готта смолкли. Тот лежал, опрокинутый навзничь, и обеими руками пытался отвести чужой нож от горла. Налетчик, по габаритам мало чем уступающий орку, всем телом давил на рукоять сверху. Длинный узкий клинок опускался медленно, но неотвратимо, и Эш застонал, понимая, что добежать не успеет.
И тогда он активировал заклятье.
Меч в руке шевельнулся, наливаясь колдовской квазижизнью. Выгравированные на клинке руны вспыхнули багрово-красным, на мгновение залив переулок тревожным пульсирующим светом, запахло гарью. Эш разжал пальцы.
Полыхая огненными письменами, меч рванулся вперед. Острие легко, как гнилую тыкву, проткнуло насквозь голову бандита, вспыхнуло огненным шаром, и рассыпалось мелкой серой пылью. Еще несколько долгих мгновений налетчик оставался сверху Готта, затем обезглавленное тело завалилось набок. С шумным выдохом орк сел. Эш попытался подняться с колен, но сил не осталось. Он завел руку за спину, ощупывая рану, тихо выругался и потерял сознание.



#62835 в Фэнтези
#28327 в Фантастика
#4715 в ЛитРПГ

В тексте есть: эпическое, фэнтези

Отредактировано: 14.06.2016