Ласточка

Ласточка

Ал­тарь лис на бе­регу озе­ра был та­ким ста­рым, что во­об­ра­жению при­ходи­лось из­рядно пот­ру­дить­ся, уга­дывая в па­ути­не тре­щин и вы­пук­лостей кон­ту­ры двух тан­цу­ющих зверь­ков. Ос­но­вание пь­едес­та­ла за­тянул брон­зо­во-зе­леный мох, по са­мому ал­та­рю вет­ви­лась зме­иная ло­за, по вес­не выс­тре­ливав­шая на­литы­ми ли­ловы­ми ши­шеч­ка­ми бу­дущих соц­ве­тий. Гос­по­жа Юлань собс­твен­но­руч­но рас­чисти­ла мра­мор­ную пло­щад­ку для под­но­шений и из­ви­лис­тую до­рож­ку из неп­ра­виль­ной фор­мы кам­ней, ве­дущую к ал­та­рю.
Гос­по­жа Юлань не мо­лит­ся. Она дав­но ос­та­вила по­пыт­ки док­ри­чать­ся до не­бес и их оби­тате­лей, по­няв, что те по­голов­но стра­да­ют глу­хотой. Она при­ходит сю­да ра­ди спо­кой­но­го оди­ночес­тва, тем­ной во­ды с от­ра­жени­ями зо­лотых кув­ши­нок и вос­по­мина­ний. Ды­мят­ся па­лоч­ки в ку­риль­ни­це, по­качи­ва­ют­ся цве­ты в фа­ян­со­вой ва­зе. По­рой по до­рож­ке прос­ка­чет олив­ко­во-зе­леная ля­гуш­ка и плюх­нется в за­водь. Гос­по­жа Юлань си­дит на ко­жаной по­душ­ке, по­кой­но сло­жив ис­сохшие ру­ки на ко­ленях, и вспо­мина­ет.
Гос­по­жа Юлань ста­ра. Неф­ри­товый брас­лет в ви­де цве­тущей сли­вовой вет­ви дав­но уже стал ей ве­лик и сос­каль­зы­ва­ет с ис­ху­дав­ше­го за­пястья. Слу­жан­ки бес­по­ко­ят­ся, что од­нажды гос­по­жа по рас­се­ян­ности по­теря­ет его и расс­тро­ит­ся. Од­на ведь так до­рожит этой дра­гоцен­ностью, па­мятью о вре­менах ее юнос­ти и сла­вы. Но гос­по­жа ос­та­ет­ся глу­ха к уве­щева­ни­ям, про­дол­жая но­сить тя­желое ук­ра­шение на ру­ке, боль­ше по­хожей на вы­сох­шую па­лоч­ку.
Го­ды не влас­тны над гос­по­жой Юлань. Вся­кое ут­ро слу­жан­ки де­ла­ют ей при­чес­ку, бе­лят ли­цо, вы­водят тон­кие бро­ви и под­кра­шива­ют кар­ми­ном гу­бы. Гос­по­жа Юлань гу­ля­ет по са­ду, бе­седу­ет с уче­ница­ми и при­нима­ет гос­тей. Ве­чером она пи­шет но­вую стра­ницу сво­их вос­по­мина­ний – или сти­хот­во­рение, за пра­во об­ла­дать ко­торым бу­дут со­пер­ни­чать сто­лич­ные це­ните­ли прек­расно­го. Нес­коль­ко стро­чек на тон­ком лис­те от­тенка «осен­ний лист» прев­ра­тят­ся в ме­шоч­ки с зо­лоты­ми мо­нета­ми, шел­ко­вые на­ряды и пла­ту за вла­дение у­еди­нен­ным по­месть­ем.
Гос­по­жа Юлань Фэй­джоу – зна­мени­тость. В бы­лые го­ды муж­чи­ны ос­па­рива­ли ма­лей­ший знак ее вни­мания и сра­жались за сог­ла­сие раз­де­лить их об­щес­тво за зва­ным обе­дом. Она раз­би­вала сер­дца единс­твен­ным взма­хом рес­ниц и ра­зум­ной бе­седой воз­вра­щала к жиз­ни. Гос­по­жа Юлань бы­ла спут­ни­цей мно­гих ве­ликих лю­дей, прид­ворных, чи­нов­ни­ков вы­соко­го ран­га, знат­ных дво­рян и зна­мени­тых по­этов. Пять ее сти­хот­во­рений удос­то­ены вне­сения в Зо­лотой Сви­ток – и, ког­да те­ло гос­по­жи Юлань ум­рет, па­мять о ней на­веч­но сох­ра­нит­ся в изящ­но вы­веден­ных строч­ках. Лю­бое соб­ра­ние бы­ло не­пол­ным без нее, мод­ни­цы ко­пиро­вали ее на­ряды и ма­неры, ху­дож­ни­ки стре­мились за­печат­леть ее об­лик…
О прош­лом гос­по­жи Юлань хо­дит мно­жес­тво пи­кан­тных и бу­дора­жащих во­об­ра­жение слу­хов. Кни­готор­говцы из­ны­ва­ют в ожи­дании, ког­да она за­вер­шит свои ме­му­ары и доз­во­лит их пуб­ли­кацию. В тот день они озо­лотят­ся, ибо вся­кий по­жела­ет при­об­рести кни­гу вос­по­мина­ний из­вес­тней­шей по­этес­сы и кур­ти­зан­ки.
У гос­по­жи Юлань до сих пор мно­го пок­лонни­ков – и ро­вес­ни­ков, и тех, кто го­дит­ся ей во вну­ки. Мо­лодые прид­ворные на­ходят ее утон­ченные ста­ромод­ные ма­неры не­от­ра­зимы­ми, и при­ез­жа­ют из сто­лицы сю­да, в да­лекий Озер­ный ок­руг, толь­ко ра­ди счас­тли­вой на­деж­ды по­пасть на обед к гос­по­же Юлань и ли­цез­реть ее из­да­лека. Вся­кое ут­ро слу­жан­ки раз­би­ра­ют тол­стую пач­ку ад­ре­сован­ных гос­по­же Фэй­джоу пи­сем, рас­кла­дывая их на алых ла­киро­ван­ных под­но­сах Ес­ли у гос­по­жи по­явит­ся нас­тро­ение, она прос­мотрит па­роч­ку-дру­гую пос­ла­ний, на­пол­ненных изъ­яв­ле­ни­ями люб­ви к единс­твен­ной и не­пов­то­римой Юлань – и, мо­жет стать­ся, на­пишет па­ру строк в от­вет.
Слу­жаки бо­гот­во­рят свою хо­зяй­ку. Тан­цовщи­цы, ко­торых она приг­ла­ша­ет на свои обе­ды и ужи­ны, прос­лавля­ют ее щед­рость и по­нима­ние. Уче­ницы, мо­лодень­кие доч­ки зна­ти Озер­но­го ок­ру­га, сплет­ни­ча­ют о том, что гос­по­же Юлань ве­домы все тай­ны муж­ских и жен­ских сер­дец – и по­тому са­ма она вряд ли ког­да-ни­будь лю­била. Она лишь поз­во­ляла се­бя лю­бить, под­би­рая воз­ды­хате­лей столь же тща­тель­но, как под­би­ра­ют бу­кеты для ук­ра­шения за­ла пред­ков в по­миналь­ный день, или как кра­сави­цы из им­пе­ратор­ско­го га­рема вы­бира­ют ук­ра­шения для тан­цев пе­ред ли­ком по­вели­теля. Ро­маны гос­по­жи Юлань – бе­зуп­речные тво­рения мас­те­ра, хруп­кие и прек­расные. Ими мож­но лю­бовать­ся и пы­тать­ся под­ра­жать им, но раз­ве в их кро­ет­ся хо­тя бы ка­пель­ка нас­то­яще­го чувс­тва и под­линной страс­ти?
«Гос­по­жа Юлань лю­бит толь­ко свое от­ра­жение в зер­ка­ле и свою кал­лигра­фию», - шеп­чутся де­вуш­ки, по­лагая, что по­жилая да­ма дав­но ут­ра­тила уме­ние чи­тать по гу­бам и уга­дывать нес­лы­шимое по вы­раже­нию ли­ца.
Гос­по­жа Юлань грус­тно улы­ба­ет­ся их сплет­ням. Она ухо­дит в от­да­лен­ный уго­лок са­да, к заб­ро­шен­но­му ал­та­рю тан­цу­ющих лис. Ли­сицы – пок­ро­витель­ни­цы жен­щин из­менчи­вой судь­бы, тех, ко­му не да­но быть же­ной и ма­терью, но лишь под­ру­гой. Прек­расной, со­вер­шенной, оча­рова­тель­ной, не об­ре­меня­ющей муж­чи­ну тя­гота­ми до­маш­них хло­пот и брач­ны­ми уза­ми. Жен­щи­на-дра­гоцен­ность, пе­рехо­дящая из рук в ру­ки. Об­ре­чен­ная на оди­ночес­тво ра­ди сох­ра­нения ма­няще­го, ча­родей­ско­го си­яния. «Сер­дце кур­ти­зан­ки дол­жно быть не ль­дом, но ал­ма­зом, - нас­тавля­ли юную Юлань. – Ибо лед та­ет под лу­чами сол­нца. Ал­маз ус­то­ит да­же под уда­ром мо­лота, ос­ле­питель­ная иг­ра его гра­ней це­нит­ся пре­выше иных сок­ро­вищ. Во всех сво­их де­яни­ях и чувс­твах ты дол­жна упо­добить­ся бес­ценно­му ал­ма­зу. Твоя цель – вну­шить муж­чи­нам мысль о том, что пра­во на пре­быва­ние ря­дом с то­бой уже яв­ля­ет­ся дос­та­точ­ным воз­награж­де­ни­ем. Ник­то не дол­жен при­касать­ся к ал­ма­зу, да­бы не умень­шить его цен­ность».
Всю жизнь гос­по­жа Юлань твер­до сле­дова­ла это­му пра­вилу. Она, знав­шая мно­жес­тво муж­чин, мог­ла без тру­да по паль­цам пе­речис­лить тех, ко­му бы­ло доз­во­лено раз­де­лить с ней ло­же. Кто стал для нее чем-то бОль­шим, не­жели вы­год­ный кли­ент, но­вая оп­ра­ва, удач­но от­те­ня­ющая ее собс­твен­ный блеск. Кто смог, воль­но или не­воль­но, при­кос­нуть­ся к по­та­ен­ным стру­нам ее ду­ши, ис­полнив на них за­вора­жива­ющую слух ме­лодию.
С по­доб­ны­ми муж­чи­нами гос­по­жа Юлань пред­по­чита­ла рас­ста­вать­ся по­быс­трее. Жен­ская ду­ша сла­ба в ос­но­ве сво­ей, по­нево­ле скло­ня­ясь к при­зыв­ным муж­ским ре­чам. В та­ких слу­чая Юлань са­дилась и вы­нуж­да­ла се­бя вдум­чи­во по­раз­мыслить. До­пус­тим, из сво­бод­ной жен­щи­ны, при­над­ле­жащей толь­ко са­мой се­бе, она сде­ла­ет­ся пер­вой на­лож­ни­цей в знат­ном и бо­гатом до­ме. Или за­кон­ной Треть­ей суп­ру­гой. И все. По­чет и ува­жение гос­по­жи до­ма – но боль­ше ни­каких по­ез­док, ни­каких праз­дни­ков, ни­каких ин­три­жек и раз­вле­чений. Ни­каких но­вых зна­комств. Ко­му бу­дет нуж­но ее ис­кусс­тво оболь­щать и раз­вле­кать, с кем она смо­жет сыг­рать в утон­ченную иг­ру зна­комс­тва и об­манчи­вой бли­зос­ти – с суп­ру­гом, что ли? Она да­же име­ни сво­его ли­шит­ся, нав­сегда прев­ра­тив­шись в Третью суп­ру­гу.
Нет, кур­ти­зан­ки ее уров­ня не соз­да­ны для за­мужес­тва.
Гос­по­жа Юлань смот­рит на тем­ную во­ду за­води. Ве­тер пе­реби­ра­ет стеб­ли ро­гоза, ка­ча­ют­ся пу­шис­тые ме­телоч­ки. Муд­ре­цы го­ворят, яко­бы все на све­те ре­ки, озе­ра и ручьи про­ис­те­ка­ют из од­но­го из­на­чаль­но­го Ис­точни­ка. Гос­по­же Юлань хо­чет­ся ве­рить в это. Она на­де­ет­ся, что в свой че­ред смерть при­дет за ней, под­нявшись из зыб­кой озер­ной глу­бины. При­няв об­лик жен­щи­ны, уне­сен­ной бур­ным те­чени­ем гор­ной ре­ки. Ее по­целуй бу­дет от­да­вать горь­ким прив­ку­сом реч­ной во­ды и цве­тущих кув­ши­нок. Гос­по­жа Юлань охот­но прос­ле­ду­ет за ей.
Ту­да, в прош­лое.
В те вре­мена, ког­да прос­лавлен­ная кур­ти­зан­ка Юлань Фэй­джоу, пре­сытив­шись сто­лич­ны­ми уха­жера­ми, ре­шила ос­час­тли­вить сво­им при­сутс­тви­ем ти­хий го­родок Сай­зу­ань в Озер­ном ок­ру­ге.
На са­мом де­ле Юлань уда­лилась из сто­лицы по со­вер­шенно иной при­чине. Кое-кто из ее воз­ды­хате­лей стал слиш­ком на­вяз­чив и нас­той­чив в стрем­ле­нии все­цело об­ла­дать Прек­расной Юлань. Она мог­ла бы про­явить снис­хо­дитель­ность и по­нима­ние, не заз­ву­чи бе­седа вуль­гар­ны­ми ин­то­наци­ями ба­зар­ной тор­говли: «А по­чем нын­че, дра­гоцен­ней­шая Юлань, обой­дет­ся вход в ва­ши яш­мо­вые вра­та? Даю сот­ню сверх то­го, что наз­на­чил скря­га, при­тащив­ший­ся ны­неш­ним ут­ром к ва­шему по­рогу. Не сог­ласны на сот­ню? Пусть бу­дет две сот­ни зо­лотом и жем­чужное оже­релье впри­дачу. Вы ос­кор­бле­ны, до­рогая Юлань? Но чем же? Вы выс­тавля­ете то­вар на про­дажу, я ос­ве­дом­ля­юсь о це­не. Прос­ти­те, что не имею же­лания хо­дить вок­руг да око­ло, до­воль­ству­ясь за­гадоч­ны­ми взгля­дами и пре­лес­тны­ми сти­хами. Мне нуж­ны вы, имен­но вы, и я го­тов оп­ла­тить свое же­лание – вам нуж­но лишь наз­вать це­ну».
Юлань обе­щала по­думать, дав от­вет на сле­ду­ющий день. Явив­ше­гося спо­заран­ку на­зой­ли­вого уха­жера встре­тил пус­той дом, за­пер­тые две­ри и прик­реплен­ный к ог­ражде­нию тер­ра­сы лис­ток. С до­воль­но яз­ви­тель­ным чет­ве­рос­ти­ши­ем, со­вето­вав­шим ус­во­ить: не все в ми­ре про­да­ет­ся и по­купа­ет­ся.
«Я ему что – дев­чонка из треть­ераз­рядно­го бор­де­ля?!» - не­годо­вала она, вы­водя пос­ледние сло­ва сво­его про­щаль­но­го сти­хот­во­рения и зная: зав­тра же оно раз­ле­тит­ся по всей сто­лице. Не­задач­ли­вый пок­лонник еще не по­нял тол­ком, с кем свя­зал­ся – и ка­кой мсти­тель­ной мо­жет быть ос­кор­блен­ная кур­ти­зан­ка. Ее ста­рани­ями он бу­дет ос­ме­ян пов­сю­ду, от особ­ня­ков зна­ти до вин­ных ла­вок. За то, что на­рушил не­писан­ный за­кон: кур­ти­зан­ка, по­доб­ная Юлань Фэй­джоу, не мо­жет быть куп­ле­на, но лишь за­во­ева­на.
Сай­зу­ань ока­залась пре­лес­тным мес­течком. Ра­ду­ющие глаз пей­за­жи, хол­мы, цве­тущие сли­вовые де­ревья и жи­вопис­ные во­допа­ды. Лю­ди, спо­соб­ные по дос­то­инс­тву оце­нить та­лан­ты Юлань Фэй­джоу и скра­сить ее пре­быва­ние в про­вин­ции. Мес­тные кра­сот­ки при по­яв­ле­нии сто­лич­ной зна­мени­тос­ти ра­зум­но пред­почли уй­ти в тень, осоз­на­вая свою нес­по­соб­ность про­тивос­то­ять ее со­вер­шенс­тву. Юлань от­ды­хала ду­шой, со­вер­ша­ла про­гул­ки по ок­рес­тнос­тям в при­ят­ной ком­па­нии мес­тной мо­лоде­жи. Прис­матри­валась и оце­нива­ла, рас­се­ян­но раз­мышляя, ко­го ода­рить бла­гос­клон­ностью на бли­жай­ший ме­сяц-дру­гой. На­илуч­шей кан­ди­дату­рой ка­зал­ся мес­тный судья, гос­по­дин Моу – сред­них лет, при­ят­ной внеш­ности, об­ла­датель хо­роше­го вку­са и дос­та­точ­но ту­гого ко­шель­ка.
Гос­по­жа Юлань улыб­ну­лась. Гос­по­жа Юлань поз­во­лила се­бе па­ру тон­ких, ед­ва раз­ли­чимых на­меков. Гос­по­жа Юлань опус­ти­ла рес­ни­цы и раз­верну­ла рас­пи­сан­ный неж­но-ли­ловы­ми ас­тра­ми ве­ер, дав сог­ла­сие быть на го­товя­щем­ся ужи­не. Ус­тра­ива­емом в честь дав­не­го дру­га судьи Моу, гос­по­дина Дэй­ли­ня. Де­сять пос­ледних лет он за­нимал дол­жность Пер­во­го пос­ла в Ла­уле­зе и зна­ет мно­жес­тво пре­любо­пыт­ных ис­то­рий об ино­зем­цах. Од­на­ко де­ло не в том. Он ве­зет с со­бой та­мош­нюю кур­ти­зан­ку, на­мере­ва­ясь пред­ста­вить ее в сто­лице. И он при­ведет ее на ужин!
- Мне ка­залось, жен­щи­нам Ла­уле­за не доз­во­ля­ет­ся ста­новить­ся кур­ти­зан­ка­ми, - скром­но за­мети­ла Юлань. – Нра­вы и тра­диции этой стра­ны от­ка­зыва­ют жен­щи­нам в пра­ве са­мим ре­шать свою судь­бу. В Ла­уле­зе жен­щи­на мо­жет быть толь­ко ли­бо чь­ей-то до­черью ли­бо же­ной, ли­бо гу­лящей дев­кой, сог­ласной на все за па­ру ме­дяков. Но кур­ти­зан­ка? Поз­воль­те мне усом­нить­ся в ва­ших сло­вах. Мо­жет, ваш друг по­хитил та­мош­нюю кра­сот­ку и вы­да­ет ее за кур­ти­зан­ку?
Они друж­но пос­ме­ялись над по­доб­ным пред­по­ложе­ни­ем, но Юлань и впрямь бы­ла за­ин­три­гова­на. Она мно­гое слы­шала и чи­тала о со­седс­тву­ющем с им­пе­ри­ей гор­ном ко­ролевс­тве, и зна­ла, что та­мош­ней жизнью зап­равля­ют муж­чи­ны. Да, там есть ко­роле­вы и кня­гини, но их гром­кие ти­тулы – лишь ви­димость. Знат­ные жен­щи­ны Ла­уле­за – все­го лишь цен­ное вло­жение и зна­тое имя, ко­торым рас­по­ряжа­ет­ся семья, ук­репляя свое вли­яние. Кур­ти­зан­ка из Ла­уле­за, хм. Ве­рит­ся с тру­дом. На­вер­ное, прос­то вуль­гар­ная шлюш­ка со смаз­ли­вой мор­дашкой.
«При­дет­ся не­навяз­чи­во ука­зать этой де­вице ее мес­то, - рас­сужда­ла Юлань, кри­тичес­ким оком ози­рая раз­ло­жен­ные и раз­ве­шан­ные по ком­на­те на­ряды, вы­бирая под­хо­дящий к гря­дуще­му ужи­ну. – Хва­тит с нее то­го, что она выб­ра­лась из сво­его за­худа­лого ко­ролевс­тва. Но бе­седо­вать с ей и тем бо­лее – со­пер­ни­чать? Хра­ни ме­ня ми­лосер­дные Не­беса. Это оз­на­чало бы приз­на­ние то­го, что я во­об­ще об­ра­тила вни­мание на эту осо­бу. Че­го ни в ко­ем слу­чае де­лать нель­зя, ибо это ни­же мо­его дос­то­инс­тва».
Гос­по­жа Юлань при­была на ужин в до­ме судьи во всем блес­ке сво­ей кра­соты. И не­мед­ля по­чу­яла дур­ной за­пашок близ­ко­го скан­да­ла. Гос­ти прос­лы­шали об ино­зем­ной кур­ти­зан­ке – и пред­вку­шали не­за­уряд­ное раз­вле­чение вдо­бавок к уго­щению. Изящ­ная пи­киров­ка по­луна­мека­ми над кар­пом в кис­ло-слад­ком со­усе, по­еди­нок уни­чижи­тель­ных взгля­дов над ту­шеной в листь­ях ут­кой и три­ум­фаль­ное по­раже­ние со­пер­ни­цы к мо­мен­ту, ког­да по­дадут кре­мовые пи­рож­ные.
Гос­по­дин Дэй­линь, как свой­ствен­но вы­соко­пос­тавлен­но­му чи­нов­ни­ку, поз­во­лил се­бе не­боль­шое опоз­да­ние – да­бы его по­яв­ле­ние в пир­шес­твен­ном за­ле бы­ло бо­лее эф­фек­тным.
Он не об­ма­нул ожи­даний, при­ведя с со­бой за­гадоч­ную ино­зем­ку и не­воз­му­тимо пред­ста­вив ее за­та­ив­ше­му ды­хание соб­ра­нию:
- Гос­по­жа Хе­ладо­на.
«Хм, - Юлань чуть при­щури­лась, ис­подволь раз­гля­дывая ус­тра­ивав­шу­юся за сто­лом спут­ни­цу гос­по­дина Дэй­ли­ня. – Вы­сокая, это нын­че це­нит­ся. Хо­рошая фи­гура, хо­тя не­дос­та­точ­но пыш­ная - та­кая приг­ля­нет­ся лю­бите­лю маль­чи­ков. Го­това пос­по­рить, ско­ро в Сай­зу­ани вспых­нет мо­да на ино­зем­ные на­ряды, как у нее. Об­ле­га­ющий пок­рой, длин­ные ру­кава, ши­рокая юб­ка – не­ожи­дан­но, но… по­жалуй, не­дур­но. Внеш­ность… С внеш­ностью пол­ная бе­да. Приз­най, до­рогая Юлань – она не­обыч­на и бу­дет поль­зо­вать­ся ус­пе­хом. Мо­жет, в Ла­уле­зе каж­дая вто­рая жен­щи­на выг­ля­дит имен­но так, но здесь, в им­пе­рии… Ма­неры не от­ли­ча­ют­ся сдер­жанностью, го­ворит с ак­центом, но бой­ко и не за­пина­ет­ся. Го­лосок впол­не при­ят­ный для слу­ха. По­жалуй, муж­чи­ны соч­тут ее ак­цент пи­кан­тным и прив­ле­катель­ным. В це­лом – ми­ла и эк­зо­тич­на. Уве­рена, она неп­ло­хо ска­чет вер­хом в пря­мом и пе­ренос­ном смыс­ле. А ка­кие во­лосы!..»
Ук­ра­шен­ная се­реб­ря­ными шпиль­ка­ми и свер­ну­тая прос­тым уз­лом коп­на во­лос ино­зем­ной де­вицы си­яла приг­лу­шен­ной тем­ной ры­жиной. Ред­чай­ший от­лив зим­ней лись­ей шкур­ки, ко­торо­го нап­расно пы­та­ют­ся до­бить­ся ко­рен­ные уро­жен­ки им­пе­рии с ло­кона­ми цве­та эбе­на и ага­та. За­то свет­ло­воло­сых инос­тра­нок Не­беса по­чему-то щед­ро ода­рива­ют этим прек­расным от­тенком. Ког­да гос­по­жа Хе­ладо­на по­вора­чива­ла го­лову, узел во­лос свер­кал на­чищен­ной медью, при­тяги­вая взо­ры всех муж­чин. Как и гла­за – тем­но-си­ние, круг­лые, по­хожие на гла­за лю­бопыт­ной кош­ки.
Ла­улез­ка бол­та­ла без умол­ку, но звон­кий го­лосок не раз­дра­жал. Ка­жет­ся, она стре­милась прос­лыть ос­тро­ум­ной со­бесед­ни­цей – за ее сто­лом то ли де­ло вспы­хивал доб­ро­душ­ный смех. Как с до­садой от­ме­тила гос­по­жа Юлань, ино­зем­ка не скры­вала сво­их не­дос­татков. Ког­да ее поп­ро­сили сло­жить сти­хот­во­рение, она сок­ру­шен­но раз­ве­ла ру­ками, чес­тно по­ка­яв­шись в том, что по­ка не ов­ла­дела этим ис­кусс­твом. И спеть на язы­ке им­пе­рии ей не по си­лам, толь­ко на язы­ке сво­ей ро­дины. Гос­по­дин Дэй­линь пе­реве­дет, у не­го это по­луча­ет­ся в со­вер­шенс­тве.
«Изящ­но, - приз­на­ла Юлань. – От­те­нить сво­ей сла­бостью та­лан­ты спут­ни­ка – ибо кто из при­сутс­тву­ющих мо­жет пох­ва­лить­ся хо­рошим зна­ни­ем на­речия чу­жой стра­ны? Что ж, пос­лу­ша­ем. Вла­де­ет ли она ка­ким-ли­бо му­зыкаль­ным инс­тру­мен­том?»
Вы­яс­ни­лось, что нет. Гос­по­жа Хе­ладо­на пе­ла без вся­кого соп­ро­вож­де­ния, лов­ко от­би­вая па­лоч­ка­ми ритм и про­из­ве­дя сво­им уме­ни­ем из­рядное впе­чат­ле­ние на слу­шате­лей. Ис­полняя пес­ню, она по­нижа­ла го­лос до хрип­ло­вато­го ше­пота, зву­чав­ше­го пу­га­юще и за­вора­жива­юще. Гос­по­дин Дэй­линь рас­толко­вал слу­шате­лям, что пес­ня рас­ска­зыва­ет о нес­час­тной люб­ви ча­родей­ки к странс­тву­юще­му ры­царю, смер­тель­но ос­корбив­ше­му ведь­му сво­им от­ка­зом.
До­мой гос­по­жа Юлань вер­ну­лась в сме­шан­ных чувс­твах. Она рас­счи­тыва­ла, что чу­жезем­ка ока­жет­ся глу­пень­кой осо­бой, на ко­торую об­ра­ща­ют вни­мание лишь из-за ее не­обыч­ной внеш­ности, а стол­кну­лась с жен­щи­ной, зна­ющей се­бе це­ну. Хе­ладо­на не име­ла пра­ва име­новать­ся пол­ноправ­ной кур­ти­зан­кой, но у нее име­лись все шан­сы вско­ре стать та­ковой. А ес­ли чу­жезем­ка, как и на­мере­валась, пе­ребе­рет­ся в сто­лицу? Гос­по­жа Юлань от­нюдь не мо­лоде­ет, ей сов­сем не по ду­ше мысль о том, что юная ино­зем­ка нач­нет ос­па­ривать ее ти­тул пер­вой кра­сави­цы сто­лицы.
Хе­ладо­на дол­жна ос­тать­ся в про­вин­ции. Зна­чит, вой­на.
При мыс­ли об этом гос­по­жа Юлань ис­пы­тала го­речь. Враж­да кур­ти­занок – сра­жение без пра­вил, ког­да в ход идут лю­бые средс­тва. Нас­тавни­ца по­веда­ла Юлань не­мало спо­собов то­го, как из­вести и уни­зить со­пер­ни­цу, но преж­де она всег­да до­бива­лась сво­его чес­тным пу­тем. А те­перь при­дет­ся вспом­нить спо­собы, ко­торые гос­по­жа Фэй­джоу всег­да пре­зира­ла – ис­кусс­тво тон­кой кле­веты, яз­ви­тель­ной не­дого­ворен­ности, кол­костей и рас­пуска­емых слу­хов.
Под­чи­ня­ясь тре­бова­ни­ям при­личия, гос­по­дин Дэй­линь снял для ино­зем­ной кра­сот­ки от­дель­ный у­еди­нен­ный па­виль­оном в иво­вой ро­ще. И, сто­ило слу­гам впер­вые за­жечь шел­ко­вые фо­нари на тер­ра­се, как в дом сра­зу же зас­пе­шили по­сети­тели. По­ка ник­то из них не ос­та­вал­ся на ночь, толь­ко до поз­дне­го ве­чера, так что гос­по­дин Дэй­линь не мог уп­рекнуть свою пас­сию в не­вер­ности и вет­ре­нос­ти.
Хе­ладо­не прис­лу­жива­ли де­вуш­ки, на­нятые в Сай­зу­ани – и слу­жан­кам гос­по­жи Юлань уда­лось до­воль­но быс­тро под­ку­пить их. От­ны­не гос­по­же Юлань всег­да бы­ло из­вес­тно, кто по­сетил Иво­вый па­виль­он, ка­кие раз­го­воры вел с хо­зяй­кой и ка­кие пла­ны стро­ит ры­жая ино­зем­ка – да­бы сво­ев­ре­мен­но им вос­пре­пятс­тво­вать. Юлань пе­рема­нила к се­бе бОль­шую часть гос­тей, приг­ла­шен­ных Хе­ладо­ной на праз­дно­вание Лет­не­го Рав­но­денс­твия. Юлань на­усь­ка­ла на со­пер­ни­цу въ­ед­ли­вых чи­нов­ни­ков из Гиль­дии кур­ти­занок, от ко­торых ино­зем­ке приш­лось от­ку­пать­ся щед­ры­ми взят­ка­ми – и рас­пусти­ла слух о том, что Хе­ладо­на уб­ла­жала чи­нуш в сво­ей спаль­не, что не­дос­той­но ис­тинной кур­ти­зан­ки. «Ино­зем­ка не уме­ет ни петь, ни тан­це­вать, ни сла­гать сти­хи, ни под­держи­вать ин­те­рес­ный раз­го­вор, - меж­ду де­лом ро­няла Юлань в бе­седе с гос­тя­ми. – Да, не спо­рю, она хо­роша со­бой. Яр­кой, но ми­молет­ной кра­сотой ро­зы, осы­па­ющей­ся с нас­тупле­ни­ем пер­вых за­мороз­ков. Она мас­те­рица пус­кать пыль в гла­за, в ее ра­кови­не не скры­то по­та­ен­ной жем­чу­жины. Она кра­сит во­лосы, а взгляд у нее – ну в точ­ности как у ов­цы, за­быв­шей до­рогу до­мой! Вы ни­ког­да не за­думы­вались, по­чему она ни­ког­да не упо­мина­ет о сво­ей род­не и сво­ем прош­лом? Воз­можно, ей есть, что скры­вать?»
Ле­то гос­по­жи Юлань прош­ло за раз­бра­сыва­ни­ем ядо­витых се­мян. Она мог­ла тор­жес­тво­вать по­беду: соб­равшись в сто­лицу, гос­по­дин Дэй­линь не взял Хе­ладо­ну с со­бой. Ры­жая дев­ка из Ла­уле­за ос­та­лась в Сай­зу­ани. Как до­носи­ли слу­жан­ки, ино­зем­ка пре­быва­ла в ис­крен­нем не­до­уме­нии и огор­че­нии, по­дур­не­ла, час­то зли­лась, кри­чала на прис­лу­гу и не мог­ла дос­той­но при­нять по­сети­телей. Все ча­ще на ка­лит­ке ее са­да раз­ве­вал­ся оран­же­вый лос­кут, сим­вол то­го, что хо­зяй­ка до­ма боль­на или пред­по­чита­ет оди­ночес­тво.
За­вер­шая свой труд, удов­летво­рен­ный тво­рец на­носит пос­ледний штрих и ос­тавля­ет под­пись. Кур­ти­зан­ка, за­вер­шая зна­комс­тво, сла­га­ет про­щаль­ное сти­хот­во­рение и ос­тавля­ет на па­мять пок­лонни­ку ве­щицу, ко­торая бу­дет на­поми­нать о ней. Гос­по­жа Юлань ре­шила, что пос­ту­пит так и в этом слу­чае. Судья Моу со­бира­ет об­щес­тво, да­бы в кру­гу дру­зей от­ме­тить нас­тупле­ние пер­во­го осен­не­го пол­но­луния и пред­сто­ящее воз­вра­щение гос­по­жи Юлань в сто­лицу, так от­че­го бы не поп­ро­сить его приг­ла­сить Хе­ладо­ну? Пусть ино­зем­ка по­раду­ет­ся то­му, что те­перь ей пред­сто­ит сра­жать­ся толь­ко с де­вица­ми Сай­зу­ани, но не со сто­лич­ной зна­мени­тостью.
- В са­мом де­ле, - сог­ла­сил­ся гос­по­дин Моу, доб­рей­шей ду­ши че­ловек и боль­шой жиз­не­люб, по­куда речь не за­ходит о спра­вед­ли­вом воз­да­янии на­рушив­шим за­кон. – Мы дав­но уже ее не ви­дели. Пос­ле отъ­ез­да Дэй­ли­ня она зам­кну­лась в сво­ем па­виль­оне. Чем она со­бира­ет­ся пла­тить за дом, хо­тел бы я знать, ко­ли она не оза­боти­лась по­ис­ком щед­рых дру­зей и пок­ро­вите­лей? На­до бу­дет по­тол­ко­вать с ней - разъ­яс­нить, что к че­му.
Приг­ла­шение в крас­ном кон­верте с пе­чатью судьи Моу бы­ло от­прав­ле­но в Иво­вый па­виль­он и вру­чено ино­зем­ке. Вско­ре при­шел от­вет: она бла­года­рит и, ко­неч­но, сог­ласна прид­ти.
«Еще бы она бы­ла не сог­ласна, - зло­рад­но хмык­ну­ла про се­бя Юлань, пред­вку­шая, как на­несет за­вер­ша­ющие штри­хи на соз­данное ею по­лот­но. – Нет-нет, я бу­ду снис­хо­дитель­на и ми­ла. Она ведь чу­жач­ка в чу­жой стра­не, не ве­да­ющая здеш­них по­ряд­ков. Впредь бу­дет ум­нее».
Хе­ладо­на приш­ла вов­ре­мя – и гос­по­жа Юлань во­очию убе­дилась: ос­ве­доми­тель­ни­цы не лга­ли. По­беди­тель­ный мед­ный блеск во­лос ла­улез­ки, ка­залось, слег­ка поб­лек и по­дер­нулся ржав­чи­ной. Она не сме­ялась, не стре­ляла гла­зами по сто­ронам, пы­та­ясь прив­лечь все­об­щее вни­мание. Да­же платье она выб­ра­ла скром­ных се­ро-си­них то­нов и поч­ти без вы­шив­ки, весь ужин дер­жась в сто­рон­ке от об­ще­го ве­селья. Юлань по­пыта­лась втя­нуть ее в раз­го­вор, но чу­жезем­ка, по­тупив­шись, от­де­лыва­лась ко­рот­ки­ми «да» и «нет» - точь-в-точь ро­бе­ющая уче­ница кур­ти­зан­ки на пер­вом вы­ходе к гос­тям. Для пол­но­го сходс­тва ей не дос­та­вало толь­ко уве­сис­той кор­зинки с кос­ме­тикой гос­по­жи и свер­ну­тых в узел за­пас­ных плать­ев. Гос­по­жа Юлань не пре­мину­ла слег­ка по­шутить по это­му по­воду – с удо­воль­стви­ем за­метив, ка­кой злостью блес­ну­ли гла­за ино­зем­ки. Так-то луч­ше. Ка­кой смысл в сра­жении, ес­ли враг ут­ра­тил во­лю к соп­ро­тив­ле­нию?
На по­мос­те пе­ред тер­ра­сой, где про­ходил ужин, за­вер­те­лось, выс­тре­ливая раз­ноцвет­ны­ми ис­кра­ми взор­вавших­ся хло­пушек, за­вер­те­лось ог­ромное ко­лесо – на­чал­ся праз­днич­ный фей­ер­верк. Об­щес­тво не­мед­ля по­тяну­лось поб­ли­же к ог­ражде­нию: мас­тер ог­ненных за­бав из до­ма судьи Моу сла­вил­ся сво­им ис­кусс­твом. Вся­кий год он при­думы­вал неч­то но­вое, и всем хо­телось уз­нать, ка­кая не­веро­ят­ная кар­ти­на воз­никнет в не­бе на этот раз.
Гос­по­жа Юлань вос­хи­щалась фей­ер­верка­ми, но не лю­била ока­зывать­ся так близ­ко от ог­ненно­го ко­леса. От гро­хота раз­ры­ва­ющих­ся ра­кет и ос­тро­го за­паха сго­рев­ше­го по­роха у нее яко­бы нес­терпи­мо бо­лела го­лова и зак­ла­дыва­ло уши. Под­линной при­чиной ее неп­ри­яз­ни к фей­ер­веркам бы­ли вос­по­мина­ния о де­вице, на чье платье слу­чай­но упа­ла при­гор­шня го­рящих искр. Бед­няжка за па­ру уда­ров сер­дца вспых­ну­ла жи­вым фа­келом, и спас­ти ее не уда­лось.
По­тому, выс­ка­зав гос­тепри­им­но­му хо­зя­ину все по­ложен­ные ком­пли­мен­ты, гос­по­жа Юлань по­тихонь­ку от­сту­пила к даль­ней сте­не за­ла, ус­тро­ив­шись в за­дер­ну­той за­наве­сями ни­ше для ор­кес­тра. Му­зыкан­ты, как и ос­таль­ная прис­лу­га, спус­ти­лись в сад – гла­зеть, как в не­бе рас­пуска­ют­ся по­лыха­ющие цве­ты и ог­ромная кисть чер­тит бла­гопо­жела­ния гос­тям. Здесь Юлань чувс­тво­вала се­бя в бе­зопас­ности и мог­ла спо­кой­но наб­лю­дать за свер­ка­ющи­ми рос­черка­ми ха­оти­чес­ки ме­чущих­ся шу­тих. Од­на из них шлеп­ну­лась в пруд, пе­репо­лошив де­кора­тив­ных ры­бок и па­ничес­ки ра­зорав­шихся ля­гушек.
- Я знаю, это тво­их рук де­ло, - го­ворив­шей не бы­ло нуж­ды по­нижать го­лос, за трес­ком фей­ер­верков ее все рав­но ник­то не слы­шал. Юлань да­же не по­дума­ла обер­нуть­ся – она и так до­гада­лась, кто сто­ит за ее пле­чом. У ко­го еще мо­жет быть та­кой при­шеп­ты­ва­ющий ак­цент, как не у чу­жач­ки из за­холус­тно­го Ла­уле­за? – Ду­мала, не до­гада­юсь, кто ви­овен в мо­их нес­часть­ях?
- Ду­мала, ты ус­во­ишь од­ну прос­тую ис­ти­ну: ви­на или не­вин­ность че­лове­ка есть следс­твие его собс­твен­ных де­яний, - не­воз­му­тимо от­па­риро­вала гос­по­жа Юлань. – Ты при­еха­ла в им­пе­рию, рас­счи­тывая, что те­бе пре­под­не­сут прек­расную жизнь на зо­лотом под­но­се? Ты ошиб­лась. По­думай над этим – и над тем, что у те­бя еще ос­та­ет­ся шанс. Толь­ко раз­мышляй в дру­гом мес­те – ты ме­ша­ешь мне смот­реть фей­ер­верк.
Хе­ладо­на за­шипе­ла сквозь зу­бы, в точ­ности разъ­ярен­ная кош­ка. Од­на­ко ино­зем­ка спра­вилась с со­бой и про­из­несла поч­ти спо­кой­но:
- Мо­жет, я еще и бла­года­рить те­бя дол­жна, за пре­подан­ный урок жиз­ни?
- С тво­ей сто­роны это бы­ло бы про­яв­ле­ни­ем не­мало­го ума и пре­дус­мотри­тель­нос­ти, - сог­ла­силась гос­по­жа Юлань. – Но я сом­не­ва­юсь, что те­бе свой­ствен­ны эти ка­чес­тва.
- Оши­ба­ешь­ся, - хмык­ну­ла чу­жезем­ка. Что-то в ее ин­то­наци­ях нас­то­рожи­ло Юлань. Кур­ти­зан­ке не ус­пе­ла ог­ля­нуть­ся или ша­рах­нуть­ся в сто­рону – Хе­ладо­на с си­лой тол­кну­ла ее в спи­ну, на­валив­шись и при­жав к ок­ругло­му ла­киро­ван­но­му бо­ку ко­лон­ны. – Мне ве­домо, что та­кое бла­годар­ность. Толь­ко не ва­ша, а на­ша, гор­ская. Ты ме­ня на­учи­ла – я то­же кое-че­му те­бя на­учу, гос­по­жа Вы­соко­мер­ная суч­ка, кур­ти­зан­ка выс­ше­го раз­ря­да.
- Пус­ти! – Юлань и не до­гады­валась, что жен­щи­на мо­жет быть та­кой силь­ной. Вы­чур­ный на­ряд из мно­жес­тва сло­ев тка­ни ско­вывал дви­жения, а ког­да она по­пыта­лась рез­ко от­ки­нуть го­лову на­зад в по­пыт­ке трес­нуть ры­жую за­тыл­ком по но­су, та лов­ко ук­ло­нилась. И рас­сме­ялась, по­сове­товав:
- Кри­чи гром­че.
Не­бо рас­цве­тилось во­рохом зе­леных и зо­лотых звезд, мед­ленно осы­пав­шихся на ноч­ной сад и кры­шу особ­ня­ка судьи Моу. Юлань ви­дела си­лу­эты гос­тей, вос­торжен­но об­сужда­ющих фей­ер­верк все­го в де­сят­ке ша­гов от нее, скры­той тол­стой ко­лон­ной и склад­ка­ми за­наве­сей. От нее, так не­ос­то­рож­но уго­див­шей в ру­ки к спя­тив­шей чу­жезем­ке. Юлань смер­тель­но бо­ялась толь­ко од­но­го: что по­ло­ум­ная ла­улез­ка в стрем­ле­нии отом­стить ис­ка­лечит ее. По­лос­нет но­жом по ли­цу, за­денет гла­за или гу­бы, от­махнет нос – и про­щай нав­сегда, карь­ера кур­ти­зан­ки, здравс­твуй, жизнь ни­кому не нуж­ной уро­дины. Она ело­зила по ко­лон­не, ярос­тно из­ви­ва­ясь и ста­ра­ясь выр­вать­ся, по­нимая, что ли­шена воз­можнос­ти поз­вать на по­мощь – а чу­жач­ка приг­лу­шен­но сме­ялась над ее уси­ли­ями, рыв­ка­ми ос­лабляя длин­ный по­яс. Она боль­но, с вы­вер­том ущип­ну­ла Юлань за по­пыт­ку сдви­нуть но­ги, и рез­ко, как гру­бый муж­лан из вар­вар­ских кра­ев, ткну­ла паль­цем в неж­ное, ук­ромное, ку­да до нее до­пус­ка­лись лишь нем­но­гие из­бран­ные. Юлань не­воль­но взвы­ла, уви­дев оче­ред­ной ис­кря­щий­ся се­реб­ром фон­тан искр сквозь мут­ную пе­лену выс­ту­пив­ших слез.
- Из ка­кого ль­да те­бя де­лали? – Хе­ладо­на цеп­ко дер­жа­ла ее за пле­чо, бед­ром удер­жи­вая ее но­ги раз­ве­ден­ны­ми и за­пус­кая па­лец все глуб­же. – Он спо­собен рас­та­ять? А мо­жет, ник­то и не пы­тал­ся его рас­то­пить, от­то­го ты ста­ла та­кой ле­дяш­кой? Ну, по­обе­щай, что отм­стишь мне. У вас так лю­бят это за­нятие – мстить, вер­но?
Звез­ды взры­вались в не­бе, ог­ненные звез­ды взры­вались в соз­на­нии Юлань Фэй­джоу. Она ца­рапа­ла глад­кое де­рево бе­зуп­речно от­то­чен­ны­ми ног­тя­ми, су­дорож­но сжи­ма­ясь из­нутри – и по­нимая, что, в сущ­ности, не вы­рыва­ет­ся. Ее учи­ли дос­тавлять нас­лажде­ние муж­чи­нам, она от и до изу­чила, как нуж­но пос­ту­пать и выг­ля­деть, ка­кие по­зы пред­пи­сыва­ют­ся трак­та­тами о люб­ви для той или иной си­ту­ации. Кур­ти­зан­ка выс­ше­го раз­ря­да мог­ла с лег­костью пе­речис­лить де­вять ти­пов муж­ских ха­рак­те­ров и во­сем­надцать свой­ствен­ных им пос­тель­ных пред­почте­ний. Нас­тавни­ца всег­да твер­ди­ла ей, что обя­зан­ность пре­выше все­го, что кур­ти­зан­ка в пер­вую оче­редь обя­зана быть бе­зуп­речной и да­же не по­мыш­лять о том, что­бы ук­расть хо­тя бы ку­сочек удо­воль­ствия для се­бя. Улы­бай­ся, взды­хай, кри­чи - имен­но в тот миг, ког­да это­го от те­бя ожи­да­ют. Убе­ди муж­чи­ну в его си­ле и влас­ти, будь прек­расной и по­кор­ной, ис­полни то, че­му те­бя учи­ли.
Хе­ладо­на ни­ког­да не выс­лу­шива­ла по­доб­ных нас­тавле­ний. Ей луч­ше бы бы­ло ро­дить­ся муж­чи­ной, чем де­вицей с ры­жими ло­кона­ми, гор­танны­ми смеш­ка­ми и силь­ны­ми, на­халь­ны­ми паль­ца­ми. Она тво­рила, что хо­тела, зас­тавляя Юлань без­звуч­но всхли­пывать от нах­лы­нув­ших нез­на­комых ощу­щений – боль, жар, то­митель­ная, не­лов­кая сла­дость и сно­ва боль, а тща­тель­но уло­жен­ные во­лосы рас­сы­пались и зо­лотые шпиль­ки с ед­ва слыш­ным зво­ном па­да­ют на мра­мор­ный пол. Бе­зум­ное ог­ненное ко­лесо в пар­ке кру­тит­ся быс­трее и быс­трее, она при­вяза­на к сту­пицам и го­рит. Язы­ки пла­мени об­ли­зыва­ют ее, а цвет у них в точ­ности та­кой же, как у ло­конов Хе­ладо­ны. Хло­пуш­ки взры­ва­ют­ся, сле­пя. Она за­дыха­ет­ся, у нее дро­жат но­ги, она вот-вот упа­дет – а ее по­гибель, гиб­кая и силь­ная, при­жима­ет­ся к ней и сме­ет­ся.
Юлань уве­рена, что ум­рет в тот миг, ког­да паль­цы ры­жей по­кинут пе­щер­ку меж ее ног.
Но она не уми­ра­ет, по­нимая, что вспы­шек в тем­но­те боль­ше нет, а го­лоса гос­тей не­умо­лимо приб­ли­жа­ют­ся.
Те­перь уже она ши­пит на Хе­ладо­ну:
- Стой на мес­те. Улы­бай­ся. Что бы не слу­чилось – улы­бай­ся и под­да­кивай. Ес­ли не хо­чешь ока­зать­ся за ре­шет­кой по об­ви­нению в пуб­личном ос­кор­бле­нии дей­стви­ем.
Кто-то от­ки­дыва­ет за­навес и удив­ленно вскри­кива­ет, уви­дев Юлань Фэй­джоу. Кур­ти­зан­ка со свой­ствен­ным ей дос­то­инс­твом оп­равля­ет одеж­ду, не­воз­му­тимо об­ра­ща­ясь к Хе­ладо­не:
- По­дай мне по­яс, сес­тра. Он у те­бя под но­гами.
Ры­жая су­дорож­но сгла­тыва­ет, но при­сажи­ва­ет­ся и под­ни­ма­ет длин­ный сколь­зкий от­рез шел­ка, про­тяги­вая его Юлань. А та про­дол­жа­ет го­ворить, как ни в чем не бы­вало, по-преж­не­му улы­ба­юща­яся и бе­зуп­речная, из­ви­ня­ясь пе­ред гос­тя­ми за свою не­путе­вую «сес­тру» - ко­торую она по­хища­ет у прек­расно­го об­щес­тва Сай­зу­ани. Вер­ное ведь го­ворят, сто­лич­ным всег­да дос­та­ет­ся все са­мое луч­шее. Но она го­това ис­ку­пить свою ви­ну пе­ред Сай­зу­анью и ее оби­тате­лями, так гос­тепри­им­но при­нимав­шим бед­ную жен­щи­ну – чем угод­но и пря­мо сей­час!
Хе­ладо­на бла­гора­зум­но по­мал­ки­ва­ет, толь­ко та­инс­твен­но блес­тит гла­зища­ми из-под длин­ных рес­ниц. Юлань не от­пуска­ет ее от се­бя, с ужи­на они воз­вра­ща­ют­ся в од­ном па­лан­ки­не – под пе­решеп­ты­вание гос­тей.
- Что-то я те­бя не по­нимаю, - пря­мо за­яв­ля­ет ры­жая, ког­да по­местье судьи Моу ос­та­ет­ся да­леко по­зади. – Я ду­мала, ты ме­ня за­душишь сво­им по­яс­ком. Или при­люд­но об­ви­нишь в до­мога­тель­ствах. Или под­сыплешь от­ра­вы – приз­най­ся, ты ведь пря­чешь яд в сво­их коль­цах?
- Мо­жешь се­бе пред­ста­вить, нет, - Юлань пы­та­ет­ся не ер­зать на мяг­ком си­денье, хо­тя внут­ри все го­рит. – Я не поль­зу­юсь ядом. И я все ре­шила. Ты бу­дешь мо­им фэн­хай – от­ра­жени­ем. Та­кое слу­чалось рань­ше, но те­перь этот стиль по­забыт – по­тому что не на­ходит­ся кур­ти­занок, спо­соб­ных дос­той­но сле­довать его ка­нону. Мы не ста­нем скры­вать на­ших от­но­шений, ма­ло то­го –сде­ла­ем так, что­бы они вос­при­нима­лись об­щес­твом, как дОл­жное. Мы бу­дем выс­ту­пать вмес­те и сто­лица бу­дет в вос­торге. Не то­ропись спо­рить, спер­ва по­думай. Не к это­му ли ты стре­милась? Те­бя оце­нят по дос­то­инс­тву – а на что ты мо­жешь рас­счи­тывать в про­вин­ции? Я са­ма возь­мусь обу­чать те­бя.
- А что вза­мен? – Хе­ладо­на нак­ру­чива­ет на па­лец вы­бив­шу­юся тем­но-ры­жую прядь, в гла­зах – яз­ви­тель­ное ве­селье.
- Вза­мен – ты, - не­воз­му­тимо от­ве­ча­ет Юлань. – О тво­ем сог­ла­сии не спра­шиваю. Кста­ти, дав­но хо­тела уз­нать – твое имя что-то оз­на­ча­ет? Оно нас­то­ящее, то, что да­ли те­бе ро­дите­ли?
- Хе­ладо­на – так у нас на­зыва­ют лас­точку, - чуть сму­щен­но приз­на­ет­ся ла­улез­ка. –Нас­то­ящее мое имя те­бе не вы­гово­рить. Я Эг­диль­бер­та, дочь Лав­ранса из кла­на Ма­кал­ли­нес, и же­на Рот­берга из кла­на, дай Тво­рец па­мяти, Стар­гбердсов.
- Ты за­мужем? – Юлань в удив­ле­нии прик­ры­ва­ет рот ла­донью.
- Ага, - раз­ма­шис­то ки­ва­ет ры­жая. – Мой муж го­дил­ся мне в де­ды, при­чем во вздор­ные и ску­пые де­ды. Так что вско­ре пос­ле свадь­бы я выж­да­ла под­хо­дящий мо­мент, об­чисти­ла его ла­рец с дра­гоцен­ностя­ми и сбе­жала. Я чи­тала о кур­ти­зан­ках им­пе­рии и меч­та­ла – вот бы и мне стать та­кой… Доб­ра­лась до го­рода Шу­ань, это на гра­нице меж­ду на­ми и ва­ми. Сня­ла дом, поз­на­коми­лась с жен­щи­ной из им­пе­рии, ко­торая рас­ска­зала мне, как и что, и при­нялась за де­ло. У ме­ня ста­ло по­лучать­ся, а по­том я встре­тила Дэй­ли­ня и по­няла – уда­ча лю­бит ме­ня. Я у­еха­ла с ним, и вот я здесь, - она по­жима­ет пле­чами. – Та­кова моя ис­то­рия, та­кова я са­ма.



Отредактировано: 29.07.2016