Лето химер

VI. Друг

- За все время, так долго тянувшееся для вас и не заметно прошедшее для меня, вы ни разу и не задумались о том, что обещания, которые вы даете, нужно выполнять, иначе ваши слова, попросту не стоят ничего. Вы опустели. – мужчина будто бы говорил не со мной, а сам с собой.

 Я обернулся на него и узнал в нем, того Отто, дворецкого. Хладнокровного и рассудительного. Но я не мог даже сделать какое-либо движение или жест, не мог сказать хоть одно слово. Не было сил, я только как ни в чем не бывало, просто сидел на скамейке и слушал то, что он говорил:

 – Что же за пустота внутри вас, Александр? Неужели эта пустота утраты или это пустота беспокойства, отчуждения, лишения смысла дальнейшего существования. Может вы, так и хотите продолжать жить в этом тяжелом одиночестве и нести это бремя? Не думали ли вы, что, когда отдаете другому свои чувства, то можете получить нечто большее. Понимание. Ведь вам только этого не хватает, ведь так?

 Я поник еще больше, такое чувство, будто он мой психотерапевт. Я собрался, все мысли крутились как в волчке, словно на дикой карусели... мой ответ:

 – Мне уже нечего терять и нечего обретать. Я не могу для вас теперь ничего сделать... оставьте меня в покое. Если бы был бог, если бы он хотя бы существовал один день, то я попросил бы его, чтобы он уничтожил меня, так как сам я, не в состоянии. Я хочу уйти.

 Я резко встал, даже не посмотрев на Отто, не зная, откуда взялись силы, но только сделав один шаг, я тут же замер. Тело не слушалось. Я остановился, как и все, что вокруг меня. Мое тело, словно превратилось в камень, люди кругом, птицы, облака, все, что находилось рядом, остановилось в одно мгновение, так же как и я. Это мертвая тишина... ни звука, ничего.

 Отто подошел ко мне, молча посмотрел на меня и куда-то ушел. Я стоял все в той же позе, все в той же тишине. Это продолжалось будто бы вечность, будто бы я стал совершенно отстранен от какого-либо движения. Страх неизвестного, проник в самую глубь сердца.

 - Неужели это и есть смерть? Это я заслужил? – говорил мой внутренний голос, я не мог пошевелить даже зрачками. Я не владел своим телом. – Эта вечность теперь меня и будет держать у себя в плену. Чертов Генрих, Чертов Отто, Чертова Алиса, Ева, Филин, Мать, Отец ... пошли вы все, вы меня не знаете и вряд ли когда-либо узнаете вообще, то, что я чувствую.

 Потом... я молчал. Я молчал и думал, думал о многом, о людях в целом, о том, что они ведь так же, могут чувствовать боль, как и я, но все люди разные, у всех разная боль, у всех свое отношение к этой боли. Я вел себя так, словно я не принадлежал к ним, словно люди не были для меня разными, они были все одинаковыми, все на одно лицо. Какое заблуждение. Я хотел сказать это, что есть силы, хотел пробиться сквозь тишину. Моя первая искренняя слеза, упала вниз. Это не была слеза горя, слеза отчаяния. Это слеза очищения, избавления от самообмана. Только, когда ты в плену тишины и всеобщей пустоты, только тогда ты можешь что-то оценивать, тогда ты можешь узнать себя лучше. Заглянув за свою темную сторону.

 Я будто бы ожил и тут же, сделав, свой настолько долгий шаг, я упал на колени, никогда в жизни ничего хуже не ощущал, и ничего лучше тоже. Когда немного успокоился, я сел обратно на скамейку, люди, все окружение, так же и осталось стоять, как раньше, в мертвой тишине и без какого-либо движения.

 - Все тот же фокус с часами, да? – сказал я вслух.

 - Дело не в часах. – вдруг услышал я снова рядом голос Отто. – Вы испугались?

 Я сказал ему все как есть.

 - Да... я испугался. Мне стало очень страшно. Думал, что я никогда уже не смогу сделать хоть шаг, хоть один маленький шаг к чему либо. – ответил я.

 Отто только усмехнулся надо мной и спросил:

 – Что это за маленький шаг? Куда же он ведет?

 Я повернулся к нему, посмотрел в его глаза и ответил:

 – К жизни...

Отто поднялся и дал мне свою руку.

 - Встаньте Александр. – сказал он громким голосом. – Я даю вам свою руку. Это жест не жалости, а жест помощи. Ведь вы так близки к цели, что даже не догадываетесь насколько.

 Я тут же отмахнулся от его руки. Посмотрел ему в глаза. Теперь я все прекрасно осознавал. Когда он лишил меня, какого-либо малейшего движения, все, что происходило со мной, меня поменяло, поставило другого человека. Это уже был не я.

 - Что с вами? – спросил немного с удивлением Отто. – Почему вы не хотите принять мою помощь? Я даю вам надежду, а вы прогоняете ее. Александр, вы понимаете последствия отклонения моей помощи вам? Вы жалки, беспомощны и ничтожны, по сравнению с обычными людьми, которые привыкли радоваться простым вещам, которые знают цену каждой минуте своего времени.

 Отто сделал шаг назад и вдруг замолчал, он видимо ждал объяснений с моей стороны.

 Я встал и спросил:

 - Дайте свою руку еще раз?

 Теперь Отто действительно был удивлен.

 - Хорошо, вы еще не утратили мою веру в вас. – сказал с одобрением он.

 Он снова протянул мне руку, а я крепко ухватился за нее и сжал настолько сильно, насколько это было возможным. Отто начал вырываться, его что-то вдруг переменило, на лице уже не было то, хладнокровное выражение, что всегда сопровождало его. Он поворачивал головой в различные стороны, кричал искаженным голосом. На мгновение, сила у него прибавилась и он с легкостью выбился из моей хватки, отпрянув на несколько шагов назад.

 Отто как-то странно улыбнулся и начал смеяться с нарастающей громкостью, пока не сорвался. Странно было смотреть прежде на того, серьезного, не многословного дворецкого доктора Генриха.

 - Так ты все понял. – через смех начал говорить Отто. – И как ты догадался, что Генрих. – это Я?