Мальчишка из рода белого тура

Часть первая, главы 7, 8, 9.

Глава 7

Меня разбудило жаркое палящее солнце, перевалив зенит, оно вроде и стало немного клониться вниз, но земля как раз успела разогреться под его лучами, и теперь в воздухе царила духота. Тень от дерева ушла в сторону, заставляя меня искать спасительную прохладу.

- Вставай, Мирча, - растормошил я друга. - Пойдём купаться.

Большинство ватажников спасалось от зноя в тени леса, там же группа молодых воинов, под руководством дядьки Якуна, тренировалась с палками, отрабатывая приёмы сабельного боя и борьбы.

Вспомнив про своё обещание наловить рыбы, я попросил у весёлого кашевара пару пустых корзин. Когда мы с другом, в сопровождении Молчана, пошли к реке, за нами увязалось несколько человек, среди которых затесался Подопригора. С шутками и прибаутками они сопровождали нас по дороге, и потом устроились на травяном склоне, словно ожидая начала представления.

Не обращая внимания на зрителей, мы искупались в реке, причём Мирча с Молчаном плескались на мелководье, а меня больше занимали берега. Выбрав подходящий участок, я стал ловить раков и выбрасывать их на пологий берег, а мой товарищ собирал их с песка и складывал в корзину.

 Наш пёс тоже захотел принять участие в охоте, потрогав несколько раз лапой шевелящееся маленькое чудовище, он решил попробовать его на зуб. Ухватить твёрдый хитиновый панцирь оказалось не так то и просто, пока Молчан примерялся открытой пастью к рачьей спинке, тот успел вцепиться клешнёй в нижнюю губу зазевавшегося щенка. Отскочив с громким визгом в сторону, пёс стал трясти головой, стараясь сбросить наглеца. Наконец, рак расслабил хватку и упал в траву. Пострадавший Молчан обошёл страшилище по большой дуге, и улёгся в стороне, время от времени опуская пасть между лапами и почёсывая больное место, больше он не пытался нам помогать.

Зато Подопригора и ещё двое добровольцев из зрителей решили принять участие в забаве. Раздевшись на берегу, они с хохотом полезли в воду. Мне пришлось несколько раз объяснять, как искать рачьи норы, пока они поняли, что к чему, и дело пошло. Обгоняя друг друга, мы смещались вдоль берегов вниз по течению и корзины постепенно наполнялись уловом. Больше всех веселился наш здоровяк, щипки рачьих клешней его только развлекали. Он просто проводил растопыренными шевелящимися пальцами вдоль подводного откоса, и один, два, а то и три рака цеплялись на них. Оставалось снять добычу и бросить на берег.

 Заполнив корзины, мы отправили улов в лагерь, а сами решили заняться рыбной ловлей. Зрители к этому времени разошлись, а двое ватажников  решили использовать свой, неизвестный мне способ охоты. Для этого они принесли из табора луки и охотничьи стрелы с зазубренным наконечником, к которым привязывалась тонкая бечёвка. Что бы охотиться таким способом, надо быть отличным стрелком, но ребята были уверены в своих силах и не сомневались в успехе. Пожелав нам удачи, они пошли вверх по реке.

Подопригора оказался компанейским парнем, родом он был из полян, а родовое имя Мирота. Как оказалось, попав к бродникам, многие люди брали себе новые имена. О гибели своей семьи великан ничего не говорил, но по некоторым обмолвкам я понял, что когда-то у него были два младших брата и сестра, которых он очень любил.

В нашей компании полянин как будто вернулся домой, и вёл себя, словно мальчишка со сверстниками. Научить такого увальня правильной работе руками под водой, оказалось нелёгким делом, ему очень не хватало терпения и осторожности. Зато как он радовался первой пойманной рыбке, сколько было восторга.

 Наловить много рыбы у нас не получилось, но в целом улов выглядел приличным. Попалась парочка небольших сазанов, несколько крупных карасей и одна щучка. Её Подопригора умудрился зачерпнуть своей ладонью, как ковшом, и выкинуть на берег.

К вечеру вернулись охотники, они принесли полдесятка окуней и двух больших щук.

В лагере меня и Мирчу сразу позвали к атаману. Я уже знал, что его зовут Лютомир, что это прославленный воин, умеющий биться верхом на коне сразу двумя клинками. Он мог одновременно сражаться с несколькими противниками, а в бою обычно возглавлял отряд, первым проламывая  брешь в строю врага.

Вместе с Лютомиром в шатре находилось ещё несколько старших ватажников. Склонившись над походным столом, они разглядывали нарисованную на большом куске тонко выделанной кожи схему рек и городов.

Нам снова пришлось рассказывать о гибели селения, об Улебе и его предательстве. Особенно подробно нас расспрашивали о встречах на дороге, о численности и вооружении отрядов.

Услышав об уграх, атаман переспросил о количестве воинов, затем переглянулся с дядькой Якуном.

- Это кто-то из младших беков, - уверенно заметил он. - Отряд небольшой, будут отсиживаться в засадах, грабить одинокие караваны. Главные силы будут с Зилард-беком, ведь тот договаривался этим летом вести своих людей вместе с печенегами князя Куюма на берега Руси и Роси. Там они наверняка разделятся, угры пойдут по одной стороне Руси, печенеги – по другой.

Повернувшись ко мне, Лютомир уточнил последние детали, затем начал расспрашивать о планах на будущее.

Я откровенно рассказал атаману все наши задумки, только не стал говорить об украденных ключах, ведь это была великая тайна, доверенная посвящённым.

- Добираться до Киева торговым караваном, это вы правильно решили, - заметил он, выслушав меня. - Но идти от Олея на Саркел вдоль тракта я вам не советую. Сейчас угры собираются в поход, а скоро и печенеги всей ордой потянутся вдоль Дикого поля. Вас наверняка увидят и поймают.

Как умный и проницательный человек, Лютомир почувствовал мои недомолвки, но не стал расспрашивать дальше, только мельком заметил:

- Видать здорово насолил вам этот Улеб.

Посовещавшись с остальными ватажниками, атаман высказал общее решение:

- Советую вам, хлопцы, оставаться пока с нами. Завтра мы отправляемся в низовья Руси, недалеко оттуда, вдоль Дона идёт оживлённый караванный путь из Саркела к грекам. Он охраняется воинами каганата, разбоя практически нет, и для вас будет проще присоединиться к торговому обозу.