Марсианский стройбат

Глава одинадцатая

Глава 11

Момент истины

Мила Дронина осталась в Городке-Один не только потому что ждала Сергея, но и потому что на других базах положение было не лучше. Они были забиты под завязку. За неполный год удалось сделать девяносто процентов объема работ, но даже при такой удаче подземные помещения не были рассчитаны на подобное количество людей. Конечно, людям там не грозила опасность подобно той, которая грозила Городку-Один, но все понимали, что облако Глобула может появиться где угодно и когда угодно. Все работы были прекращены, а активной связью пользовались в исключительных случаях.

Из города Сен-Пал приходили самые противоречивые сведения: то врагов опрокинули и загнали в старую часть города, то они откуда-то снова появились каким-то волшебным образом. Больше «длинной» связи из города не было. Только с орбиты пришло краткое сообщение о том, что весь ближайший космос насыщен излучением, пришедшим от пульсара триста семьдесят пять икс три, а точнее, из созвездия Стрельцов, что делало все виды связи невозможными. Земля тоже надолго замолчала. Помощи ждать было неоткуда.

– Ба! – воскликнул Мартисов Крискент Иванович – старший геофизик, глядя на экран монитора. – Что-то намечается… Ну-ну… Интересно…

У них уже была информация, что звезда триста семьдесят пять икс три вошла в коллапс и что солнечная система как раз находилась на оси её излучения.

– Но ведь совпадений не бывает, – жёлчно напомнил его вечный оппонент Василий Звонарёв.

Крискент Иванович, который считал Звонарёва несведущим в области космотологии, тут же его высмеял.

– Естественно, да будет тебе известно, что эксцентриситет у этой звезды в виде эллипса, а составляет он минимум десять лет.

– То есть ты хочешь, что сказать, что она будет облучать нас каждые десять, пока не сгорит?

– Ну что вроде этого. Периодически будет нас облучать в течение десяти тысяч лет, чуть сильнее, чуть слабее.

– Свежо предание, но верится с трудом, – прокомментировал Василий Звонарёв, который страдал в отсутствие биолога Аллы Ивановны Веселовой, страшно её ревновал, представляя её в объятьях других жадных до ласок мужчин, и поэтому был дёрганным, как паралитик, и злым.

– А ты сам пораскинь мозгами, – парировал старший геофизик. – Мозги у тебя ещё остались?

– Может, и остались, а у тебя высохли.

– Отставить! – вмешался в разговор генерал Зуев. – На Земле встретитесь и выясните отношения. А на Марсе приказываю служить! А то накажу!

– Есть служить! – отозвался каждый из спорщиков.

Погоди, думал каждый из них, вот ситуация стабилизируется, и мы где-нибудь в тёмном, спокойном месте схлестнёмся, да не на жизнь, а насмерть.

Ситуация осложнялась ещё в тем, что в своё время, когда Алла Ивановна была свободна и не отдала сердце Василию Звонарёву, она флиртовала со всеми, в том числе и с симпатичным прибалтийцем Крискентом Ивановичем. Злые языки твердили, что у них был короткий, но бурный роман. Почему он не перерос в нечто большее, никто не знал. Сплетничали, что виной всему было несовпадение взглядов на процесс выращивание кактусов. Крискентом Ивановичем был заядлым кактусоводом и мечтал иметь на Марсе плантации кактусов под открытым небом. Всё выглядело бы смешным, но кактус был одним единственным растением на всю колонию, к тому же провезенным на ракете контрабандой, и Крискентом Ивановичем не хотел ждать, когда у него появятся детки. А Алла Ивановна влюбилась в кактус с первого взгляда и считала, что он погибнет в атмосфере Марса. В результате, она ушла от Маркисова вместе с кактусом. Благородный Мартисов ничего не мог поделать.

Василий Звонарёв ничего не забыл и носил камень за пазухой. Он не любил быть вторым.

– Что там с сейсмодатчиками? – спросил генерал.

– После серии взрывов – молчок, – отрапортовал как ни в чем не бывало Крискент Иванович.

– А ты не находишь это подозрительным? Откуда у наших такие мощности? Даже если сложить всю взрывчатку, которая имелась в их распоряжении.

У Василия Звонарёва на языке так и крутился ответ, но он благоразумно оставил его при себе. Ответ же сводился к тому, что взрывы произвело облако Глобула. Приходило оно из созвездия Стрельцов. А планета-изгой Планемо могла прятаться даже в Солнечной системе. А вот какая связь между облаком Глобула и Планемо, Звонарёв ещё не придумал. Фантазии ему не хватало.

– А ты чего молчишь, Василий Олегович? – спросил генерал Зуев.

– Я думаю, что рано или поздно оно явится. Связь-то неспроста пропала!

– А здесь я не согласен! – не выдержал Крискент Иванович, который сидел в тридцати километрах от центрально базы, ближе к ущелью Маринера и был первым форпостом землян к северу от экватора.

Крискент Иванович понимал, что если кто-то явится оттуда, то прямиком угодит в сейсмоцентр, который никто не маскировал и который торчал, как прыщ, над платом Солнца. Рядом на краю шестисотметрового обрыва в ангаре находился мотопланер. Правда, Крискент Иванович ему не доверял, но в случае опасности деваться будет некуда, как прыгать в пропасть и доверять свою жизнь ненадёжным крыльям планера.

Ему круглосуточно приходилось находиться в скафандре, а это было невыносимо. Зато он первым заметил странное движение в пустыне и вначале подумал, что наблюдает дифракцию света в холодной атмосфере Марса. Дни как раз стояли жаркие, то и дело возникали песчаные вихри, которые называли «дьяволами», а горизонт из-за этого был покрыт рыжеватым маревом.

Так вот, в этом рыжем марев стали являться нетипичные для него разрывы – то, что никогда не наблюдалось на равнинах Марса. Крискент Иванович словно очнулся и, испытывая дурное предчувствие, приник к приборам. Менее чем в десяти километрах он увидел отряд людей и не поверил собственным глазам. Впереди отряда катили десятка два машин, больше всего походивших на танкетки. Вот и конец марсианской идиллии, подумал Крискент Иванович, выждав для приличия минут пятнадцать и убедившись, что не ошибся, сообщил на центральный пост своёму врагу Звонарёву.