Мастер тысячи дел. Книга первая

Глава четвертая. Тяготы пути

Провинция Хима. В одном дне пути от Алты.

Подошвы легких тряпичных туфель мерзко чавкали в придорожной грязи. Дождь, начавшийся как всегда некстати, почти прекратился, это если забыть о мелкой, промозглой мороси, продолжавшейся с самого полудня. Рода молча шла, считая шаги. Монотонная ходьба, к которой девушка была совсем не готова, утомила так, что хотелось плакать. А вот Ёшка бодро шагал, при этом мастер болтал практически без умолку, видимо пытаясь как-то разговорить молчаливую собеседницу. Но Рода была научена, посему на все попытки завязать беседу отвечала холодным молчанием. Тем более, что желания беседовать с кем бы то ни было у нее не было абсолютно никакого. Проведя в четырех стенах год, девушка смирилась со своей участью. Говоря по правде, она была уверена, что ее приговорят к смерти, потому что проступок ее был ужасен на столько, что просто не укладывалось в голове. И, если уж быть честной, она не просто смирилась, она была рада тому, что вот-вот ее страдания прекратятся.

Нет, она не рыдала в подушку ночами напролет. Все слезы Рода выплакала еще до того, как ее тайна была раскрыта. Просто камень, застывший в груди, не давал ей вздохнуть. Она словно бы задыхалась, не зная, когда эта бесконечная пытка прекратится и прекратится ли вообще. Даже после предательства она продолжала любить и само осознание этого причиняло боль. Контраст не был бы так велик, не верь она всем сердцем в то, что все будет хорошо. И ей, такой хорошей, милосердной и терпеливой боги даруют счастье. Словно девчонка она гадала на цветах, камнях, да и вообще на всем, что попадалось ей под руку. Находясь в разлуке с любимым, она хотела знать, чем он занят, что он делает, думает ли он о ней? Не имея возможности узнать, она просто выдумала все от начала и до самого конца.

В приюте девочки часто собирались в ночь перед солнцестоянием и гадали. Глупо конечно, но в нежном возрасте мало кто задумывается над подобным. На самом деле, застань их матушка за попытками узнать будущее (да еще и греховным, варварским способом) просто замечанием они бы не отделались. Став старше девочки забыли об этих ночных посиделках и кто же знал, что Рода - самая недоверчивая и ироничная, вдруг примется терзать ромашку, отрывая лепестки и приговаривая:«Любит-не любит...».

Получая ответы, которых жаждала всем сердцем, Рода искренне верила в предсказание. Когда же ответ был не тем, которого хотелось, она вдруг вспоминала, что все это глупости и сказки.

Запнувшись о корень дерева, девушка вернулась в реальный мир. Дождь все так же мелко моросил, стекая по лицу словно слезы. Подняв голову к небу, Рода на миг закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Следовало отпустить прошлое, признать свою ошибку и найти в себе силы жить дальше. Не просто жить, а для того, чтобы искупить грех. Да только не было их, сил этих. Да и не хотела она, если уж на то пошло. Потеряв любовь, должна ли она терзать себя еще и тем, что любовь эта была запретной?

Ёшка хмурился. Девица оказалась неизбалованная, не плакала и не стенала, а просто шагала следом за ним, не задавая никаких вопросов. Говоря по правде, мастер уже даже начала сомневаться в том, что путешествует в компании живого человека. Рода и так была незаметной, словно мышка, а она еще и молчит. Вот честно, Ёшка даже начал оглядываться чаще, дабы ненароком не потерять свою спутницу.

Кроме того, погода заметно ухудшилась, чего мастер не ожидал совсем никак. Небо затянуло свинцовыми тучами от самого горизонта и не было видно даже самого маленького просвета. Бросив еще один (только боги знают который по счету) взгляд назад, Ёшка отметил про себя, что девица стала еще бледнее, чем была. Если она с каждым днем будет бледнеть, то к концу путешествия от нее останется всего лишь тень.

Шагая вдоль дороги, что пролегла через лес, Ёшка раздумывал над тем, что делать и как быть. В том, что за ним вот-вот отправятся каратели, Ёшка не сомневался. Тем не менее, сегодня вечером он планировал сделать первую запись в дневнике, который дал ему наследник. Прежде всего для того, чтобы последнему не пришло в голову, что мастер обо всем догадался. Ну и если уж на то пошло, Ёшка же вполне может ошибаться? А в этом случае его домыслы не более чем домыслы и работу надо сделать так, как было оговорено. Кстати, поразмышляв над первым пунктом договора, мастер пришел к выводу, что вполне будет достаточно стать просто другом, друзей же тоже любят? С некоторой натяжкой, но под требование «влюбить» вполне можно подогнать.

Вздохнув, мастер остановился и обернулся назад, собираясь сказать спутнице, что через пару-тройку часов они остановятся на ночлег и не просто где-нибудь под деревом в лесу, а в самом настоящем домике. Правда слова застряли где-то в горле, потому как взору его предстала довольно интересная картина - Рода стояла обратив лицо к небу, мелкие капли воды, собираясь в ручейки, сбегали по бледному лицу, очерчивая нежный овал щек. Рода улыбалась, правда грустно и горько. Боги знают почему, но Ёшке захотелось узнать, как она улыбается, когда счастлива. В день, когда непорочную деву показали народу, Ёшка был в столице, правда до главного храма так и не добрался. Зато слышал о том, что говорили люди. А говорили они, что непорочная дева улыбается, словно дитя. И на этом любое упоминание в внешности девы заканчивалось и встретив ее лично, мастер понял, почему. Слишком... Обычная.

Проведя рукой по мокрым волосам, Ёшка дружелюбно улыбнулся и сказал, обращаясь к своей спутнице:

- Через несколько часов остановимся на ночлег.

Рода опустила голову и безразлично посмотрела на него, так же безразлично пожав плечами. Мастер мягко улыбнулся и сказал:

- Практически весь наш путь пройдет через лес. Сегодня мы остановимся в охотничьем домике, а вот завтра, вероятнее всего, нам придется выйти на тракт  и зайти в ближайшее поселение.