Мир Духов 2. Слабость силы

Глава третья

На следующее утро Ника встала с ощущением тревоги где-то под ребрами. Словно что-то пошло не так, и теперь интуиция робко, но постоянно звенела, предупреждая о неприятностях. И даже привычные, как дыхание, утренние ритуалы ее не успокоили, а лишь позволили на некоторое время отвлечься.

Ника невольно вздохнула, в последний раз поправляя и так идеально заплетенную косу. Это ощущение ее раздражало. Не то чтобы она не верила своей интуиции, наоборот, подсказки бессознательного бывали очень полезны, но ради Великих, неужели нельзя было сделать их более… конкретными? Эта мерзкая, безадресная тревога выматывала, заставляя ждать подвоха даже в, казалось бы, совершенно обычных вещах.

Она одним жестом отослала служанку, уже успевшую сервировать на столике легкий завтрак, и принялась за трапезу. Руки привычно управлялись с приборами, движения были безупречно отточены ― и, пожалуй, никто бы не сказал, что все это проходит мимо сознания, занятого совсем другими вещами.

Что могло вызвать тревогу? Слухи, про которые вчера рассказал Кайран? Вряд ли ― такие уколы пусть неприятны, но привычны. Приближающиеся переговоры, прибытие послов? Но это ее совершенно не касается ― все хлопоты взял на себя глава клана, и, возможно, Лорад. Ее дело ― появиться на нескольких приемах, подтвердив могущество Синего Льда самим своим существованием, представиться послам ― и раствориться в толпе. И, надо сказать, Нику это устраивало даже более, чем полностью.

Тогда Таи?

Ника замерла, на неуловимое мгновение остановив на полпути ко рту пиалу с чаем ― и тут же возобновила движение. Да. Пожалуй, Таи ― Таи и ее помовка, о которой несколько дней назад она и не догадывалась. И понимать, сколь много пропустила, было… неприятно.

Нет, она никогда не интересовалась клановой политикой ― более того, последовательно и целеустремленно делала вид, что таковой не существует в принципе. В этом подходе было множество плюсов. Она не ввязывалась в интриги, не тратила время на ненужное, считалась условно безопасной даже старейшинами, которые ее терпеть не могли… Только вот, оказывается, были и минусы. Например, можно было банально не узнать чего-то важного, очевидного для всех остальных. Как сейчас, например.

Ника едва заметно нахмурилась, обдумывая решение. Казалось, какое ей дело до того, что именно происходит? Она должна их ненавидеть. Всех. И Кайрана, и Лорада, и Таи и многих, многих, многих других. Только вот не получалось. Сердце не поддавалось разуму, то и дело вспыхивая, сжимаясь, мечась в сомнениях и поисках справедливости… И даже названный отец, которого стоило ненавидеть больше всех, вместо этой самой ненависти вызывал только глухую, тянущую боль где-то под грудиной.

И это, наверное, было хорошо. Потому что стоило вспомнить ту ядовитую кислоту, что разливалась под кожей до того, как она обратилась к Змею, и становилось жутко от того, в кого она могла превратиться, не спохватись тогда. И все эти метания ― ничтожная цена за возможность, пусть изменившись, но все же остаться собой.

Ничтожная.

Но иногда так не казалось.

Ника неторопливо допила уже остывший чай и так же неторопливо поднялась на ноги. Какая разница, что она должна или не должна испытывать, тревога есть, и ее следует укротить хоть как-то. А тревога за младшую сестру ― достаточное основание для того, чтобы, нет, не влезть в клановую политику, но хотя бы попытаться узнать чуточку больше. Кайран не откажет.

Ника чуть прикусила губу, чуть задумываясь ― и одним движением подозвала служанку.

 ― Бумагу, кисть и чернила. ― в последнее время глава клана занят почти постоянно, и время визита следует согласовать.

Но даже подать письменные принадлежности ей не успели. В коридоре за тонкой бамбуковой дверью раздались шаги. Негромкие, стремительные, резкие. Ника нахмурилась ― слуги здесь либо передвигались с бесшумностью призраков, либо вовсе бежали, а клановым торопиться не позволяли гордость и вбитые на уровень рефлексов правила этикета. И если кто-то ускорил привычный неторопливый шаг, значит…

Что-то случилось.

Внутри с тихим звоном лопнула невидимая струна.

***

Когда легкая дверь с шорохом отошла в сторону, Ника уже не хмурилась ― стояла перед этой самой дверью, сложив ладони в рукава и приготовившись к любому повороту событий. Но все равно сильнее сжала пальцы.

Посетитель оказался не просто нежданным, но и крайне неожиданным.

― Старейшина Чиджун? ― она даже чуть сбила вызубренный уже до уровня инстинктов поклон, чего не случалось с… давно не случалось. ― Что могло привести вас ко мне?

В ответ ее окинули хлестким взглядом, сжали губы…

― Саан. Следуйте за мной.

Удивление Ники едва не переросло в полноценную оторопь ― не позволила только бьющая в уже полноценный набат тревога. Что случилось? Чтобы Чиджун отбросил все заморочки местного этикета и даже не ответил на поклон, должно было произойти нечто из ряда вон выходящее. Да и вообще, выглядел старейшина…

Нет, ничего слишком уж явного ― но у того, кто по праву занимает место среди советников главы клана, такие мелочи куда более красноречивы, чем что-либо иное. Отсутствие вечных друзей-союзников, чуть смятый рукав, расширенные зрачки и бьющаяся на виске жилка. Какая разница, что лицо Чиджуна абсолютно невозмутимо, если столь многое говорит об обратном?

― Что произошло, советник? ― Ника нахмурилась и тоже отбросила все требования этикета. Раз не она первая начала ― значит, можно. Похоже, случилось что-то крайне серьезное и абсолютно неожиданное.

― Глава клана. Целитель Миоку говорит, что это яд.

Что?

На этот раз Ника даже не стала пытаться скрыть потрясенно-испуганное выражение лица. Яд? Но… ведь для ее состава еще слишком рано! Да и не работает он так, чтобы можно было заметить…