Мой пестрый балаган

Мой пестрый балаган

Ам­плуа и дей­ству­ющие ли­ца:

"Док­тор Ка­рабас Ба­рабас"
"Маль­ви­на", пе­вица
"Ко­лом­би­на", жон­глер­ка
"Бу­рати­но", пля­сун
"Пуль­чи­нел­ла", "Пуль­ча", док­тор-шар­ла­тан
"Ска­рамуч­чо", "Муч­чо", ры­жий кло­ун
"Ар­ле­кин", ра­дос­тный шут
"Пь­еро", пе­чаль­ный шут
"Ар­те­мон", со­бака

Ны­неш­ним ве­чером док­тор Ка­рабас опять увел Пь­еро - бе­лого па­яца, к се­бе в фур­гон, бур­кнув про­чим си­деть ти­хо.
Они и си­дели, раз­ве­дя кос­те­рок и за­пекая в зо­ле кар­тошку. Кар­тошка бы­ла мел­кая и пор­че­ная, вся в мок­рых про­леж­нях. Пуль­чи­нел­ла и Ска­рамуч­чо со­бира­ли ее на обо­чине по­ля, по­ка ос­таль­ные вы­тал­ки­вали из гря­зи за­вяз­ший фур­гон. По­лови­ну до­бычи они про­сыпа­ли, уди­рая от здо­ровен­ных и злоб­ных псов фер­ме­ра. Муч­чо, пры­гая че­рез из­го­родь, пор­вал шта­ны в ша­гу. Пуль­ча так хо­хотал, что на­чал бе­зос­та­новоч­но икать. Док­тор на­давал ему звон­ких оп­ле­ух.
Кар­тошка ап­пе­тит­но пот­рески­вала в се­рой зо­ле. Бу­рати­но во­рошил ее ос­тру­ган­ной ве­точ­кой, нас­висты­вая сквозь зу­бы. Ко­лом­би­на, бли­зору­ко щу­рясь, што­пала пор­ванные шта­ны Ска­рамуч­чи. Пуль­ча и Ар­ле­кин пе­реб­ра­сыва­лись раз­ноцвет­ны­ми де­ревян­ны­ми ша­рика­ми. Иног­да ша­рики уле­тали прочь, за пре­делы све­тово­го кру­га. Тог­да Ар­те­мон то­роп­ли­во вы­бирал­ся из-под фур­го­на, тру­сил за ни­ми и при­носил об­ратно. Прик­реплен­ная к ошей­ни­ку це­поч­ка гром­ко звя­кала, хвост с об­лезшей кис­точкой бол­тался ту­да-сю­да.
До­ход ма­лень­ко­го странс­тву­юще­го те­ат­ра не поз­во­лял за­казать Ар­те­мону но­вый кос­тюм. Два пос­ледних го­да он бе­гал в од­ном и том же на­ряде, вы­линяв­шем и пор­ванном на бо­ку. Как Ко­лом­би­на не пы­талась его за­латать, шерсть и ко­жа рас­хо­дились пря­мо под иг­лой. Па­ру раз Пуль­чи­нел­ла за­мечал, как Ар­те­мон ук­радкой за­лизы­ва­ет про­рехи в кос­тю­ме. Слов­но на­де­ясь, что про­худив­ша­яся ткань за­живет, как за­рас­та­ют нас­то­ящие ра­ны. Ар­те­мон был без­гра­нич­но счас­тлив, ес­ли ему уда­валось про­вес­ти язы­ком по чь­ей-то ко­же, сли­зывая кровь из ца­рапи­ны. Та­кое не­час­то вы­пада­ло на его до­лю. Ак­те­рам не нра­вились при­кос­но­вения Ар­те­мона. Его язык был шер­ша­вым и слиш­ком влаж­ным.
Ар­ле­кин, Пуль­чи­нел­ла и Муч­чо пос­то­ян­но драз­ни­ли пса. Пря­тали дра­ный ков­рик Ар­те­мона, оп­ро­киды­вали его мис­ку, от­ве­шива­ли пин­ков и су­лились од­нажды упот­ре­бить его на ма­нер дев­чонки. Толь­ко спер­ва, го­вори­ли они, на­до ош­па­рить его ки­пят­ком, по­ка не вы­ведут­ся все вши и бло­хи. Ар­те­мон на­чинал ис­те­ричес­ки ску­лить и бе­зос­та­новоч­но тяв­кать. Ис­пу­гав­шись, пес был спо­собен ча­сами драть гор­ло. Ни уда­ры, ни уг­ро­зы не мог­ли зас­та­вить его зат­кнуть­ся.
Умол­кал он толь­ко от при­кос­но­вения ру­ки Маль­ви­ны. Труп­пе сто­ило боль­ших тру­дов уго­ворить пе­вицу пог­ла­дить Ар­те­мона. Маль­ви­на тер­петь не мог­ла дот­ра­гивать­ся до пса. За­дира­ла то­ченый но­сик и твер­ди­ла, яко­бы всей ко­жей ощу­ща­ет, как на нее наб­ра­сыва­ют­ся пол­чи­ща ку­сачих блох. Впро­чем, пре­лес­тная Маль­ви­на не тер­пе­ла ничь­их при­кос­но­вений - брез­гли­во кри­вилась и отод­ви­галась по­даль­ше. Да­же сей­час, прох­ладным ве­чером, она си­дела от­дель­но от про­чих ак­те­ров. На ма­лень­ком пле­теном стуль­чи­ке, за­кутав­шись в пес­трую шаль с кис­тя­ми. Вь­ющи­еся ис­си­ня-се­реб­ря­ные куд­ри, рас­че­сан­ные во­лосок к во­лос­ку, си­яли. Маль­ви­на смот­ре­ла по­верх скруг­ленных крыш фур­го­нов на тем­ные хол­мы и не­бо над ни­ми.
- Спек­лась, спек­лась! - Бу­рати­но, не­дав­но взя­тый в труп­пу пля­сун и ба­лагур, раз­бра­сывал уг­ли, вы­каты­вая пе­ченые кар­то­фели­ны. Иг­ра све­та и те­ней прев­ра­тила кур­но­сый нос маль­чиш­ки в сви­ной пя­тачок, ок­ра­сила ры­жие куд­ряшки баг­ро­вым.
Бу­рати­но, Аль­ке Шмидт, ро­дил­ся в ма­лень­ком гор­няцком по­сел­ке. За свою ко­рот­кую жизнь он ни ра­зу не по­кидал его пре­делов. Ма­лец прос­то­ватый и лю­бопыт­ный, он был оча­рован пес­тро­той ак­тер­ских на­рядов, пе­ред­вижной сце­ной и не­замыс­ло­ватым пред­став­ле­ни­ем. Род­ня слы­шать не же­лала о том, что­бы Аль­ке по­кинул род­ное за­холустье. Од­на­ко под­росток ока­зал­ся на ред­кость уп­ря­мым в на­мере­ни­ях. Он сбе­жал, увя­зав­шись за ка­рава­ном из трех фур­го­нов.
Док­тор Ка­рабас дол­го орал на не­го, дер­гая длин­ной чер­ной бо­родой, об­зы­вая глуп­цом и ма­лень­ким по­лудур­ком. Уто­мив­шись кри­чать, мах­нул ру­кой - мол, ос­та­вай­ся. В сун­ду­ках отыс­кался пес­трый на­ряд пля­суна, в бу­бен­цах и раз­ве­ва­ющих­ся лос­кутках. Ар­ле­кин и Ко­лом­би­на обу­чили но­вич­ка, как зав­ле­кать пуб­ли­ку и от­пля­сывать на сце­не, а ос­трый язык Бу­рати­но да­рова­ла при­рода. Он стал од­ним из бро­дячих цир­ка­чей, но не смог оту­чить­ся от при­выч­ки со­вать нос не в свое де­ло. Ког­да из фур­го­на Док­то­ра до­нес­ся при­душен­ный вопль, он вздрог­нул, вы­ронив очи­щен­ную кар­то­фели­ну.
- Ес­ли ты не бу­дешь, я ее съ­ем, - с го­тов­ностью пред­ло­жил Муч­чо, схва­тив рых­лый ша­рик и стря­хивая с не­го грязь. Ух­мыль­нул­ся, за­пихи­вая кар­то­фели­ну в рот, об­ве­ден­ный яр­кой крас­ной по­мадой.
- Б-бе­ри, - Бу­рати­но по-преж­не­му ко­сил­ся че­рез пле­чо на тем­ный фур­гон. Тот чуть по­качи­вал­ся из сто­роны в сто­рону, пос­кри­пывая ржа­выми рес­со­рами. - Ч-что он там с ним д-де­ла­ет?..
- Ле­чит от сце­ничес­ко­го за­ика­ния, - хи­хик­нул Пуль­чи­нел­ла.
- Не об­ра­щай вни­мания, - Ко­лом­би­на за­кон­чи­ла во­зить­ся с нит­ка­ми и иг­лой, бро­сив по­чинен­ны­ми шта­нами в Ска­рамуч­чу. Под­ня­ла гла­за - пе­чаль­ные, тем­ные, не вя­зав­ши­еся с об­ра­зом раз­битной крив­ля­ки-жон­глер­ки, ли­хо сту­чащей каб­лу­ками в во­рохе пес­трых юбок. - Мы ак­те­ры, он - вла­делец и хо­зя­ин на­шего ба­лага­на.
- Но ведь он лу­пит Пь­еро! - Бу­рати­но ткнул в сто­рону фур­го­на. - Ни за что! Пь­еро хо­рошо иг­рал се­год­ня, не мям­лил, пуб­ли­ка бы­ла до­воль­на! А он бь­ет его! И вче­ра из­бил! И треть­его дня!..
- Мож­но по­думать, твоя род­ня но­силась с то­бой, как с пас­халь­ным яй­цом. Пы­лин­ки с те­бя сду­вала, - хо­лод­но бро­сила Маль­ви­на. Она поб­резго­вала вы­тащен­ной из зо­лы кар­тошкой, хо­тя Ар­ле­кин нес­коль­ко раз нас­той­чи­во пред­ла­гал ей по­ужи­нать. Да­же очис­тил клуб­ни и сло­жил на та­рел­ку, но прек­расная пе­вица от­тол­кну­ла ее. За­то Пуль­чи­нел­ла не­мед­ля вце­пил­ся в от­вер­гну­тое под­но­шение и то­роп­ли­во за­чав­кал, по­ка не от­ня­ли.
- Э-э... - Бу­рати­но рас­те­рял­ся. У дя­дюш­ки Фри­ца ру­ка то­же бы­ла тя­желая, осо­бен­но пос­ле двух-трех сто­пок па­лен­ки. Ес­ли Аль­ке не­вов­ре­мя по­падал­ся ему на гла­за, дядь­ка мог и чер­па­ком по спи­не об­ласкать, и са­погом за­пус­тить. Вот толь­ко дя­дя Фриц ко­лотил пле­мян­ничка зас­лу­жен­но. Ког­да тот бе­доку­рил, или не ис­полнил по­ручен­но­го, или бе­гал с друзь­ями на реч­ку вмес­то то­го, что­бы по­могать по хо­зяй­ству. Все бы­ло прос­то и по­нят­но. Но здесь... здесь, в этом кро­хот­ном мир­ке, где оби­тали пар­ни и дев­чонки Док­то­ра Ка­раба­са, все бы­ло неп­ра­виль­но. Все на­выво­рот, на­из­нанку. Пь­еро пос­ле взбуч­ки дол­жен был злить­ся, чес­тя му­чите­ля на все ла­ды и су­лясь отом­стить. Но, вы­пол­зая из фур­го­на на по­лусог­ну­тых и ути­рая за­литое сле­зами ли­цо, Пь­еро - бе­лый шут улы­бал­ся. Смут­но, рас­те­рян­но и слад­ко, ров­но иду­щая под ве­нец не­вес­та в бе­лом платье.
Они бы­ли стран­ны­ми, эти бро­дячие ак­те­ры. Не­понят­ны­ми. Не­похо­жими на зна­ком­цев и род­ню Аль­ке Шмид­та. В них бы­ло что-то неп­ра­виль­ное, слов­но не­ког­да жизнь на­пяли­ла на них пес­трые мас­ки - и ли­чины на­мер­тво при­рос­ли к ко­же. Док­тор нас­тро­го зап­ре­тил им вос­по­минать свои преж­ние име­на, да­же за­икать­ся о них про­меж се­бя. Толь­ко - Ар­ле­кин, Ска­рамуч­чо, Ко­лом­би­на, Пь­еро и ни­как ина­че. На­руши­теля жда­ло на­каза­ние - и зах­лопнув­ша­яся за спи­ной дверь фур­го­на ди­рек­то­ра те­ат­ра.
Пуль­чи­нел­ла, изоб­ра­жав­ший на пред­став­ле­нии вра­ча-шар­ла­тана, ва­рил в ко­тел­ке во­нючие нас­тои и пу­гал всех рос­сказ­ня­ми про не­ведо­мые жут­кие бо­лез­ни. Ар­ле­кин и ры­жий па­яц Муч­чо пос­то­ян­но де­лали друг дру­гу па­кос­ти, за­совы­вали шу­тихи в са­поги, под­ри­совы­вали но­чами уг­лем усы и дра­лись на де­ревян­ных ме­чах. Ког­да Маль­ви­на вновь и вновь про­гоня­ла Ар­ле­кина, тот но­чами ук­радкой за­пол­зал в фур­гон к Муч­чо. Бу­рати­но ра­зок под­гля­дел за ни­ми: пар­ни ва­лялись на дра­ном мат­ра­се, об­жи­ма­ясь и тис­ка­ясь, за­пус­кая ру­ки друг дру­гу в шта­ны.
Ко­лом­би­на, слов­но за­веден­ная, пов­то­ряла: "Это не мое де­ло", и от­во­рачи­валась, пря­чась за лох­ма­той грив­кой. Бу­рати­но под­ме­тил, что в ле­вом ру­каве она тас­ка­ет нож в прис­тегну­тых к ру­ке нож­нах. Дру­гой нож она пря­тала в склад­ках юб­ки.
Пе­вица Маль­ви­на зли­лась на всех без ис­клю­чения. По­рой эта кра­сивая над­менная дев­чонка на по­роге прев­ра­щения в юную жен­щи­ну сма­хива­ла на ста­рую, вы­жив­шую из ума баб­ку из го­род­ка Аль­ке - ту, что бе­гала за мо­лоды­ми пар­ня­ми. Ста­руха брыз­га­ла слю­ной из без­зу­бого рта, скри­пуче вык­ри­кивая од­ну и ту же фра­зу: "Же­нить­ся су­лил! Же­нить­ся су­лил!". Маль­ви­на с ее под­жа­тыми гу­бами и го­лубы­ми куд­ряшка­ми на­поми­нала пе­ребор­чи­вую не­вес­ту, ко­торой в мужья ник­то не гож, а про­меж ног зу­дит да че­шет­ся. Док­тор Ка­рабас ни­кого не под­пускал к Маль­ви­не - ни ак­те­ров, ни зри­телей. Ес­ли Док­тор уво­дил ее по­рой в фур­гон, то вы­ходи­ла она от­ту­да преж­ней - в чис­тень­ком платье, ак­ку­рат­но при­чесан­ной и ни­чуть не зап­ла­кан­ной. Толь­ко гла­за блес­те­ли су­хо и ярос­тно.
А еще был Ар­те­мон.
От это­го ти­па Бу­рати­но все­ми си­лами дер­жался как мож­но даль­ше. Па­ренек днем и ночью рас­ха­живал в жи­лет­ке и шта­нах со­бачь­ей шер­сти, с ошей­ни­ком на шее. Он ку­выр­кался на сце­не и хо­дил на зад­них ла­пах, а вне сце­ны - не раз­го­вари­вал, толь­ко вор­чал, ску­лил и ла­ял, впрямь по­лагая се­бя псом. Не­люби­мым и за­пар­ши­вев­шим, ко­торо­го пи­на­ют ми­мохо­дом - и ми­мохо­дом же швы­ря­ют кос­точку, вспом­нив, что на­до бы по­кор­мить со­баку. Взгляд у Ар­те­мона был ис­ка­тель­но-ту­пова­тый, он под­ли­зывал­ся ко всем под­ряд, от­да­вая яв­ное пред­почте­ние Пь­еро.
Не­весть по­чему Бу­рати­но бо­ял­ся Ар­те­мона. Как опа­сал­ся сво­ры по­сел­ко­вых ша­вок, за­ливис­то бре­хав­ших из бурь­яна на лю­бого про­хоже­го. Кто зна­ет, что мо­жет стук­нуть в со­бачью го­лову? Сей­час он ла­ет, а спус­тя миг вопь­ет­ся зу­бами в но­гу и раз­де­рет в клочья.
Та­ким был ка­раван­чик Док­то­ра Ка­раба­са. Три фур­го­на, муж­чи­на и под­рос­тки, ра­зыг­ры­ва­ющих на яр­марках не­муд­ре­ные пред­став­ле­ния с фо­куса­ми для ма­лоле­ток и пляс­ка­ми. Кто-то, по­доб­но Бу­рати­но, сбе­жал из до­ма, от ни­щеты, по­бо­ев и не­посиль­но­го тру­да на фаб­ри­ке. Кто-то, по­доб­но Ко­лом­би­не, ро­дил­ся в опил­ках цир­ко­вой аре­ны, не ве­дая иной учас­ти, кро­ме как стать улич­ным ак­те­ром.
Маль­ви­ну и Пь­еро, ес­ли ве­рить слу­хам, Док­тор свел из при­лич­ных се­мей­ств. Из ка­мен­ных до­мов, где зав­трак по­дава­ли на фар­фо­ровых та­рел­ках. Где бо­гатые па­пень­ка с ма­мень­кой да­рили лю­бимым ча­дам на Рож­дес­тво и Пас­ху нас­то­ящих по­ни и го­воря­щих ку­кол в шел­ко­вых плать­ях. Те­перь у бег­ле­цов не бы­ло кры­ши над го­ловой, но ни тот, ни дру­гая ни­ког­да не за­ика­лись о по­терян­ной род­не. Им бы­ло хо­рошо здесь. В ба­лаган­чи­ке они чувс­тво­вали се­бя на сво­ем мес­те. Здесь на ужин бы­ла во­рован­ная жа­реная кар­тошка без со­ли, и гос­по­дин Ка­рабас щед­рой ру­кой раз­да­вал юным по­допеч­ным тя­желые оп­ле­ухи. Здесь они об­ре­ли се­бя.
Зад­няя двер­ца фур­го­на при­от­кры­лась. Мель­кну­ли те­ни, Док­тор од­ним раз­ма­шис­тым дви­жени­ем выш­вырнул на­ружу ску­ляще­го Пь­еро. Тот по-жабьи шлеп­нулся в лу­жу, не­ук­лю­же раз­вернул­ся и по­полз об­ратно.
- Пшел вон! - ряв­кнул Док­тор. - Сно­ва су­нешь­ся - прибью! Вы, ме­люз­га, цыц там! По­гал­де­ли - и бу­дет. Марш спать, зав­тра даль­ше по­едем... - он с под­вы­вани­ем зев­нул и скрыл­ся внут­ри. Круп­ный муж­чи­на с взъ­еро­шен­ной чер­ной бо­родой, в за­мас­ленной и по­ношен­ной кур­тке крас­ной ко­жи с чер­ны­ми встав­ка­ми. Он груз­но и уве­рен­но сту­пал по жиз­ни мас­сивны­ми са­пога­ми с фес­тонча­тыми от­во­рота­ми, во­лоча сле­дом стай­ку под­рос­тков. Стай­ку по­терян­ных душ, ко­торым он стал са­моз­ва­ным пас­ты­рем.
Хны­ча, Пь­еро при­тащил­ся к кос­тру и шлеп­нулся на по­вален­ное брев­но. Ко­лом­би­на су­нула ему чис­тую тряп­ку, Муч­чо - мис­ку с кар­тошкой. Пь­еро не за­метил ни то­го, ни дру­гого, про­выв в тем­ное не­бо:
- По­чему-у?
- По­тому что по­тому, - вы­соко­мер­но про­цеди­ла Маль­ви­на. - По­тому что не зас­лу­жил бОль­ше­го.
- Маль­ва, да зат­кнись ты, - бур­кнул Ар­ле­кин. - Те­бе и то­го не све­тит.
- Ей не нуж­но, она со­суль­ка­ми про­бав­ля­ет­ся! - по-же­ребячьи зар­жал Пуль­ча. Из сво­его убе­жища боч­ком выб­рался Ар­те­мон, по­пытал­ся свер­нуть­ся под но­гами. Пуль­ча ми­мохо­дом пнул его по крес­тцу. Пес зас­ку­лил, и Бу­рати­но не вы­дер­жал:
- Хва­тит! Ос­тавь его в по­кое, он во­об­ще умом убо­гий!
- Кто убо­гий, он? - сос­тро­ил удив­ленную ро­жицу Пуль­чи­нел­ла. - Да он по­ум­нее про­чих бу­дет! Сло­ва не вы­гово­рит, за­то брю­хо всег­да на­бито и зад­ни­ца в мы­ле! Он хо­рошо ус­тро­ил­ся, на­ша суч­ка, вер­но? И ни в чь­ей жа­лос­ти не нуж­да­ет­ся. Вер­но, псин­ка? - он сно­ва пнул пар­ня-со­баку. - Вот что ему нуж­но. Твер­дая ру­ка, жир­ная кость и плет­ка!
- Го­вори толь­ко за се­бя, - впол­го­лоса про­из­несла Ко­лом­би­на. Пуль­ча вски­нул­ся, слов­но ужа­лен­ный осой в се­дали­ще, скри­вил­ся вы­мазан­ны­ми в по­маде и зо­ле гу­бами:
- Ой, да что ты го­воришь? Ты, зна­чит, не та­кая? Тог­да что ты здесь де­ла­ешь? Шла бы в го­род, на фаб­ри­ку вя­заль­щи­цей! Еще слу­жан­кой в трак­ти­ре быть хо­рошо. Зад­ни­ца в си­няках, за­то мо­неты к паль­цам са­ми лип­нут!
- Я ак­три­са, а не шлю­ха! - тан­цовщи­ца вско­чила, ткнув ру­ки в бо­ка, аг­рессив­но вы­пяти­ла под­бо­родок. - Я в си­лах про­жить од­на! За­то вам всем ма­мень­ки­ну юб­ку по­давай, соп­ли ути­рать! И па­пень­кин ре­мень, вы без не­го дня не про­живе­те! Вот, по­любуй­тесь, да­леко хо­дить не на­до! - она ткну­ла паль­цем в сгор­бивше­гося Пь­еро. - Его смер­тным бо­ем лу­пят, а он рад-ра­деше­нек!
- Врешь ты все, - всту­пил­ся Муч­чо. - Са­ма пос­то­ян­но твер­дишь: Док­тор наш хо­зя­ин, мы - его ма­ри­онет­ки. Мог­ла бы жить са­ма - дав­но сбе­жала. Но ведь не убе­га­ешь.
- Да без ме­ня вы про­паде­те, иди­оты нес­час­тные! - ярос­тно вык­рикну­ла Ко­лом­би­на. - Вы же спо­соб­ны толь­ко хны­кать и жа­ловать­ся!
- Ха-ха-ха, - от­четли­во и раз­дель­но про­цеди­ла Маль­ви­на, без­звуч­но при­ложив ла­дони друг к дру­гу. - Бра­во. Бис. По­любуй­тесь на на­шу ге­ро­иню. Ночью бо­ит­ся от кос­тра отой­ти, а соб­ра­лась бе­жать.
- Неп­равда! - ярос­тно вык­рикну­ла Ко­лом­би­на. Бу­рати­но по­каза­лось, жон­глер­ка в ша­ге от то­го, что­бы вце­пить­ся Маль­ви­не в хо­леные куд­ри и вы­возить пе­вич­ку фи­зи­оно­ми­ей в гря­зи. Он рис­кнул вме­шать­ся:
- Ре­бята, Ко­лом­ба пра­ва. Мы не тря­пич­ные кук­лы, что­бы вы­тас­ки­вать нас на вре­мя пред­став­ле­ния и за­пихи­вать по­том об­ратно в сун­дук. Ба­лаган дер­жится на нас, а не на Док­то­ре. Но вся вы­руч­ка ухо­дит ему в кар­ман. Мы не по­луча­ем ни­чего, кро­ме пин­ков и ко­лоту­шек! Од­нажды он изобь­ет Пь­еро до смер­ти и швыр­нет труп в ка­наву! И ему за это ров­ным сче­том ни­чего не бу­дет! Ни­чего! Вы сдох­не­те под за­бором, а Ка­рабас по­едет даль­ше. Ук­ра­дет вза­мен дру­гого ре­бен­ка!
- Он за­ботит­ся о нас, - ти­хим, от­сутс­тву­ющим го­лосом про­из­нес Ар­ле­кин. - Пусть бь­ет, я по­тер­плю. Луч­ше так, чем си­деть на обо­чине и на­де­ять­ся: вдруг они не сол­га­ли? Вдруг вер­нутся, как обе­щали? Про­ходит день, дру­гой, тре­тий. Ник­то не при­ходит. Ты по­нима­ешь: ты один. Ни­кому не нуж­ный, бро­шен­ный, а мир та­кой ог­ромный... и ни­кому, ни­кому нет до те­бя де­ла. А здесь...
- Здесь наш дом, - твер­до за­яви­ла Маль­ви­на. - Наш, а те­перь и твой. Док­тор Ка­рабас - наш отец. Он спас нас. Ро­дитель мо­жет и дол­жен на­казы­вать сквер­но­го ре­бен­ка. Так бы­ло всег­да. Так дол­жно быть. Ина­че как на­учить де­тей от­ли­чать хо­рошее от пло­хого? Не спорь. Де­ти не спо­рят с ро­дите­лями. Они слу­ша­ют­ся.
- Он не мой отец! - ог­рызнул­ся Бу­рати­но. - Мо­его от­ца зва­ли Гус­та­вом Шмид­том, он дав­но на клад­би­ще. Я прос­то ра­ботаю на это­го че­лове­ка. Ты что, не чу­ешь раз­ни­цы? Вы все - что, ни­чего­шень­ки не со­об­ра­жа­ете? - он сор­вался на крик. - Да вы пос­мотри­те на Ар­те­мона, он собс­твен­но­го име­ни не пом­нит! Хо­тите стать та­кими, как он? Хо­дить в ошей­ни­ках и пры­гать на зад­них лап­ках?
Ус­лы­шав свою клич­ку, Ар­те­мон зад­рал мор­ду вверх и роб­ко тяв­кнул.
- Мы по­гиб­нем, ес­ли убе­жим, - за­пина­ясь, вы­гово­рил Пуль­чи­нел­ла.
- А ес­ли ос­та­нем­ся, Док­тор Ка­рабас од­нажды спь­яну из­мо­лотит ко­го-ни­будь, - воз­ра­зил Бу­рати­но, ощу­тив при­лив крас­но­речи­вой убе­дитель­нос­ти. - Или выт­во­рит че­го по­хуже. Мир стра­шен, да. Но ес­ли дер­жать­ся друг дру­га, мы спра­вим­ся. Да­вай­те зап­рем его в фур­го­не и у­едем. Пус­кай ночь. До­рога все­го од­на, не собь­ем­ся. До го­рода де­сять лиг, я ви­дел ука­затель на пе­рек­рес­тке. За­теря­ем­ся в го­роде, Док­тор ни­ког­да не оты­щет нас!
- А ес­ли все-та­ки най­дет? - скло­нила го­лову на­бок Ко­лом­би­на. - Тог­да он разъ­ярит­ся всерь­ез. Ста­нет лу­пить нас с ут­ра до ве­чера и с ве­чера до ут­ра. Но я... - она сглот­ну­ла и сжа­ла ку­лач­ки. - Я сог­ласна.
- Это глу­по! - взвиз­гну­ла Маль­ви­на. - Вы все­го лишь де­ти! Ес­ли вас не пой­ма­ет Док­тор, вас за­дер­жат жан­дармы. От­бе­рут фур­гон и от­пра­вят в при­ют!
- Мо­жешь ос­та­вать­ся, обой­дем­ся без те­бя, - Пуль­чи­нел­ла мет­ко сплю­нул на баш­ма­чок прек­расной Маль­ви­ны. - Ар­ле­кин, Муч­чо, шус­тро под­ня­ли зад­ни­цы! Пь­еро не спра­шиваю, его от­сю­да и во­ловь­ей уп­ряжкой не вы­тянешь.
- Н-но я не хо­чу здесь ос­та­вать­ся, - не­ожи­дан­но для всех про­мям­лил Пь­еро. - Хо­чу с ва­ми.
- Вы не име­ете пра­ва! Вы не мо­жете убе­гать! - хо­рошень­кое ли­чико пе­вицы ис­ка­зила злоб­ная гри­мас­ка. - Я... я вам зап­ре­щаю!
- Да кто ты та­кая, фря рас­фу­фырен­ная? - Пуль­ча уг­ро­жа­юще шаг­нул в сто­рону де­вуш­ки. Та вско­чила, оп­ро­кинув стуль­чик. - Ты да­же Док­то­ру не под­ружка! Ты нам не мать и не ма­чеха, что­бы доз­во­лять или зап­ре­щать! Прос­то ду­реха пус­то­голо­вая! Взду­ма­ет­ся Ка­раба­су, он про­даст те­бя жир­но­му тор­га­шу - а тот раз­ло­жит те­бя в пос­тель­ке с кру­жева­ми! Зна­ешь, за­чем? Хо­тя от­ку­да те­бе знать! На­до бы­ло дав­но зад­рать те­бе юб­чонку - что­бы не во­об­ра­жала не­весть че­го!
- За­мол­чи, я те­бя не слы­шу! - Маль­ви­на не­лов­ко за­мах­ну­лась, уда­рив Пуль­чи­нел­лу по гу­бам и ос­та­вив две длин­ные ко­сые ца­рапи­ны. Ар­ле­кин за­улю­люкал, Ко­лом­би­на в го­лос за­ора­ла: "Двинь ей, двинь!". Ар­те­мон заб­ре­хал, ска­ча на чет­ве­рень­ках и зве­ня це­поч­кой. Муч­чо су­нул паль­цы в рот и зас­вистел.
- Па­щен­ки, быс­тро зат­кну­лись, не то язы­ки по­выдер­гаю! - гос­по­дин Ка­рабас воз­двиг­ся в рас­пахну­той две­ри, заг­ро­моз­див мас­сивной фи­гурой уз­кий про­ем. Его бо­рода гнев­но то­пор­щи­лась. В ле­вой ру­ке он сжи­мал тя­желую плеть, раз­дра­жен­но пос­ту­кивая ру­ко­ятью по обод­ве­рине. - Я ко­му ве­лел ка­тить­ся спать? Ка­кого ля­да вы тут за­те­яли? Да умол­кни ты, пси­на! - он за­мах­нулся на Ар­те­мона. Тот от­ско­чил, ще­ря че­лове­чес­кие зу­бы в со­бачь­ем ос­ка­ле и ры­ча. - Ты что это уду­мал, тварь? На хо­зя­ина хвост за­дирать? Вот я те­бя! - плет­ка свис­тну­ла, раз­во­рачи­ва­ясь во всю ус­тра­ша­ющую дли­ну сво­их пя­ти хвос­тов. Ар­те­мон зас­ка­кал бо­ком, ук­ры­ва­ясь от ку­са­юще­го уда­ра под дни­щем фур­го­на.
- Они сго­вари­вались убе­жать! - ис­тошно за­вере­щала Маль­ви­на. - Это он, он их под­би­вал! Го­ворил, не нуж­но слу­шать­ся! - жес­том кли­куши она ука­зала на Бу­рати­но. Тот в рас­те­рян­ности по­пятил­ся, ища путь к бегс­тву. Ес­ли юр­кнуть вот ту­да, меж­ду фур­го­нами, и при­пус­тить к хол­мам, Док­тор вряд ли за ним по­гонит­ся в тем­но­те...
- Ты-ы? - Док­тор Ка­рабас през­ри­тель­но гля­нул на Бу­рати­но с вы­соты сво­его рос­та. - Вот не ду­мал. А ведь я мог не брать те­бя в труп­пу. Мог выш­вырнуть, как пар­ши­вого щен­ка. Ты вер­нулся бы на свою нес­час­тную ку­чу хла­ма, под­жав хвост и жа­лоб­но ску­ля. Этим ты ре­шил от­пла­тить мне за за­боту? За­моро­чить го­ловы бед­ным де­тям, ли­шив их пос­ледне­го, что есть у них в жиз­ни?
- Мы не де­ти! - у Бу­рати­но сор­вался го­лос. - Ко­лом­би­на поч­ти взрос­лая, и Ар­ле­кин то­же! В го­родах та­кие, как Маль­ва, уже дав­но за­мужем! Мы не соп­ли­вые ма­лыши, ко­торых взрос­лые вы­сажи­ва­ют на гор­шок!
В глу­боко по­сажен­ных гла­зах гос­по­дина Ка­раба­са что-то блес­ну­ло - по­та­ен­ный, под­спуд­ный ого­нек в глу­бине пе­щеры. Бу­рати­но ед­ва ус­пел уло­вить стре­митель­ное дви­жение его ру­ки, рас­кру­чива­ющей плеть, ша­рах­нулся в сто­рону - и, сам не ожи­дая то­го, вце­пил­ся в свис­тя­щую ко­жаную змею. Ла­дони ож­гло болью, но Бу­рати­но не вы­пус­тил пле­ти, дер­нув ее на се­бя.
Под­росток ед­ва не оп­ро­кинул­ся на спи­ну, ког­да чу­жое ору­жие ос­та­лось в его ру­ках. Док­тор Ка­рабас ос­тался сто­ять пе­ред фур­го­ном, не­до­умен­но ус­та­вив­шись на опус­тевшую ши­рокую ла­донь и чуть по­качи­ва­ясь с нос­ков на пят­ки. Над сто­ян­кой по­вис­ла хрус­ткая ти­шина, на­руша­емая глу­хим фыр­кань­ем по­лусон­ных ло­шадей. Плеть от­тя­гива­ла ру­ку, Бу­рати­но не знал, бе­жать ему или вос­поль­зо­вать­ся мо­мен­том, по­пытав­шись до­гово­рить­ся - но все ре­шили за не­го.
- Бей его! - хрип­ло прос­кре­жетал чей-то го­лос. Нез­на­комый, иду­щий от­ку­да-то сни­зу, слов­но бы из-под зем­ли. - Бей! - гре­мя це­поч­кой, Ар­те­мон прыг­нул впе­ред, об­хва­тив Док­то­ра Ка­раба­са за но­ги и вце­пив­шись зу­бами в го­лень. Док­тор по­пытал­ся от­швыр­нуть его мо­гучим пин­ком, но тут жон­глер­ка с не­раз­борчи­вым воп­лем прыг­ну­ла ему на пле­чи. Блес­нул выс­ко­чив­ший из ру­кава ко­рот­кий но­жик, ко­торый Ко­лом­ба поч­ти по ру­ко­ять заг­на­ла в мя­сис­тую шею Док­то­ра. Брыз­ну­ла чер­ная кровь, Док­тор Ка­рабас за­ревел дур­ным бы­ком. Ему уда­лось вык­ру­тить Ко­лом­би­не ру­ку, но тут Пуль­ча с раз­бе­гу бод­нул его го­ловой в жи­вот и Док­тор по­вер­женной баш­ней рух­нул на зем­лю, ед­ва не при­давив Ар­те­мона. Виз­гли­во при­чита­ла Маль­ви­на, го­лоси­ли все, но Бу­рати­но уда­лось пе­ре­орать труп­пу:
- Стой­те, стой­те же! Не на­до его уби­вать, он...
Ник­то его не слу­шал. Под­рос­тки наб­ро­сились на ди­рек­то­ра труп­пы, как му­равьи наб­ра­сыва­ют­ся на ку­сок све­жего мя­са, ко­лотя Док­то­ра всем, что по­палось под ру­ку. В не­вер­ном све­те за­туха­юще­го кос­тра Бу­рати­но ви­дел их ли­ца, по­хожие на мор­ды рву­щих до­бычу мел­ких хищ­ных зверь­ков. По­том он раз­гля­дел ли­цо Док­то­ра и сод­рогнул­ся. Гос­по­дин Ка­рабас, все­силь­ный и пол­новлас­тный хо­зя­ин ма­лень­ко­го ба­лаган­чи­ка, знал, что уми­ра­ет - и был счас­тлив этим зна­ни­ем. Он не же­лал спа­сения, он меч­тал имен­но об этом. О му­читель­ной кон­чи­не от рук взбе­сив­шихся по­допеч­ных. Его взгляд был ис­полнен бла­годар­ности - а по­том ему ста­ло не­чем смот­реть: Ар­ле­кин уда­рил его вых­ва­чен­ной из кос­тра го­лов­ней.
Аль­ке по­вер­нулся и по­бежал. Не зная, ку­да. Он не вы­пус­тил плеть Ка­раба­са из рук, и та во­лочи­лась зме­иным хвос­том, цеп­ля­ясь за под­мер­зший бурь­ян. Он бе­жал, по­куда хва­тало воз­ду­ха в гру­ди. По­куда ночь пе­ред гла­зами не оп­ро­кину­лась, сде­лав­шись крас­ной, и не под­ло­мились но­ги. Аль­ке упал, съ­ежив­шись на хо­лод­ной зем­ле, об­хва­тив се­бя ру­ками и дро­жа. Ощу­щая се­бя чер­вя­ком, раз­рублен­ным по­полам лез­ви­ем ло­паты и су­дорож­но дер­га­ющим­ся в по­ис­ках ис­чезнув­шей вто­рой по­ловин­ки.
Ночь плы­ла над ним, рав­но­душ­ная и кол­ко-хо­лод­ная. С кур­га­на не бы­ло вид­но ни ла­геря цир­ка­чей, ни кос­терка.
- Я не хо­тел, что­бы все слу­чилось так, - пов­то­рял Аль­ке. - Не хо­тел. Я хо­тел, что­бы они ста­ли стар­ше. Ра­зум­нее. Что­бы по­няли. Что­бы не ве­ли се­бя, как иг­рушки в чу­жих ру­ках. А они уби­ли его. Я не хо­тел, что­бы так...
Он тря­ся на хол­ме, по­ка не при­шел рас­свет. В блед­ном и блек­лом све­те Аль­ке-Бу­рати­но уви­дел свер­нувшу­юся ря­дом плеть, по­хожую на зад­ре­мав­шую змею. Ко­рич­не­вую, спле­тен­ную из мно­жес­тва ко­жаных по­лосок, с тол­стой ру­ко­ят­кой в оп­летке из чер­ных, жел­тых и зе­леных кру­ченых ни­тей. Плеть ле­жала в тра­ве, Бу­рати­но смот­рел на нее. Ду­мая о том, что все его скуд­ные сбе­реже­ния ос­та­лись в фур­го­не. Что сей­час он - все­го лишь бро­дяж­ка без ро­ду и пле­мени. Что ему до смер­ти хо­чет­ся есть, а хо­зя­ева ок­рес­тных ху­торов вряд ли сог­ла­сят­ся взять чу­жого маль­чиш­ку в на­ем­ные ра­бот­ни­ки.
Он вспо­минал пос­ледний взгляд Док­то­ра Ка­раба­са. Пы­тал­ся по­нять, что про­изош­ло с жизнью это­го че­лове­ка. По­чему тот ре­шил за­делать­ся вла­дель­цем ски­та­юще­гося те­ат­ра, по­чему соб­рал труп­пу имен­но из под­рос­тков? Ка­рабас был жес­ток и стра­шен, он пу­гал де­тей сво­им об­ли­ком, гром­ким го­лосом и кос­ма­той бо­родой - но все же он лю­бил их. Всех их, вся­кого и каж­до­го. Не­понят­ной, пу­га­ющей лю­бовью - той, что раз­ру­ша­ет и уби­ва­ет, сво­дя с ума.
По­шаты­ва­ясь, Бу­рати­но под­нялся на за­тек­шие но­ги и поб­рел об­ратно, к ла­герю. Те­перь он хо­рошо его ви­дел - три ста­рых, гряз­ных фур­го­на, бро­дящие ря­дом стре­ножен­ные ло­шади. Ды­ма от кос­терка не бы­ло. Ка­кой ни есть, ба­лаган стал его до­мом.
Док­тор Ка­рабас ле­жал го­ловой в кос­три­ще и не ше­велил­ся. Сей­час он был по­хож на ог­ромную сло­ман­ную кук­лу, всю в про­рехах и под­па­линах. Не­пода­леку от не­го ва­лялась Маль­ви­на - рас­тре­пан­ная, в ра­зор­ванном платье. Пе­вич­ка сла­бо ше­вели­лась, по­дер­ги­вая ши­роко рас­пя­лен­ны­ми в сто­роны но­гами. Ря­дом с ней си­дел на кор­точках Ар­те­мон - по-преж­не­му в на­ряде пса и с ошей­ни­ком, но без це­поч­ки.
Все ос­таль­ные бы­ли здесь. Ле­жали без сил или бес­цель­но ша­тались по ла­герю. Рас­те­рян­ные, ис­пу­ган­ные, не­лепые де­ти в пес­трых сце­ничес­ких кос­тю­мах. При све­те дня бы­ли от­четли­во вид­ны зап­ла­ты и про­рехи. Они по­теря­лись, сно­ва по­теря­лись под бес­цвет­ным осен­ним не­бом, не зная, ку­да деть­ся и чем се­бя за­нять. У них боль­ше не бы­ло нас­тавни­ка, бес­по­щад­но из­би­вав­ше­го их, ка­лечив­ше­го их ду­ши, но обе­регав­ше­го их. Ко­роль и бог ле­жал по­вер­женным.
Бу­рати­но ог­ля­дел ни­щен­ский ба­лаган. Под­нял ру­ку, не­уме­ло встрях­нув плет­ку. Звон­ко­го и су­хого щел­чка, зас­тавляв­ше­го всех в труп­пе па­ничес­ки вздра­гивать, не по­лучи­лось. Од­на­ко ему уда­лось прив­лечь вни­мание - и тог­да Бу­рати­но крик­нул:
- Че­го рас­се­лись, зад­ни­цы ле­нивые? Ну-ка быс­трень­ко за­копа­ли па­даль - и со­бирать­ся! До­рога не ждет!
Ему не по­надо­билось пов­то­рять вто­рой раз: под­рос­тки ки­нулись в раз­ные сто­роны. Слов­но жда­ли это­го ок­ри­ка с не­бес, что ука­жет им но­вую до­рогу. Да­же Маль­ви­на по­пыта­лась под­нять­ся. Ког­да ей это не уда­лось, она по­пол­зла на ка­рач­ках, пу­та­ясь в об­рывках платья. Го­лубые куд­ряшки бол­та­лись по сто­ронам пе­рема­зан­но­го ли­чика, как неп­ря­деная ку­дель.

The end.



#10524 в Мистика/Ужасы
#6825 в Фанфик

В тексте есть: готика, драма

Отредактировано: 04.08.2016