Мой ректор военной академии. Часть третья

глава пятая

Оливия помогала мне собираться во дворец, но посматривала на меня  при этом как-то странно.

- Что? – я оглядела себя в зеркало.

Платье цвета грозовых сумерек чуть измененного покроя – талия на месте, рукава не присборены, делало меня стройнее, что очень радовало. К тому же этот оттенок выгодно оттенял и кожу, и цвет волос. Последние я разрешила Оливии уложить по последней имперской моде – со всеми вытекающими. - Что-то не так, Оливия?

- Миледи… - решилась служанка. – Вы же здесь хозяйка. И милорд – он же пылинки с вас сдувать готов. И платье… Его же уже сшили. И…

- Стоп! Ты, Оливия, тоже агент императора Фредерика? Операция «свадьба»? Так это у вас называется?!

- Служу империи Тигвердов! - бодро отрапортовала она.

- Сговорились вы все, что ли…

- Но мы ж от всей души!

- Вот не было бы этой зимы, - вздохнула я, - конечно, я была бы здесь хозяйкой. А так… Прости, Оливия. Я спешу.

- Но ведь милорд пострадал от чужого, злого колдовства! Он не виноват, и… что ж теперь?..

- Не знаю, - ответила я.

Карета везла нас в столицу. Джулиана сидела напротив и выглядела сногсшибательно.

Вместо того, чтобы в сотый раз попытаться объяснить девушке, что ее страсть выглядеть как бомж – следствие душевной травмы в тяжелые годы, мы с Луизой решили поменять стратегию. И у нас получилось! Однажды вечером мы собрались и как бы между прочим  затеяли разговор об имидже, который каждая из нас будет сохранять во имя популярности. Я - ношу синие платья, Луиза – верх совершенства, и Джулианне тоже нужно выбрать что-то свое.

Слово «свое» было ключевым, и это сработало. Художница сделала несколько набросков, съездили к моей любимой портнихе, и пару недель спустя девушка обзавелась несколькими платьями по собственным эскизам – для работы и на выход. Выглядело это строго, целомудренно (на мой взгляд, даже слишком), но при этом невероятно элегантно и стильно. Воротник-стойка, длинные лишь чуть-чуть присборенные у самого плеча узкие рукава неизменно доходили до середины пальцев. Торжественные выходы, вот как сейчас, дополнялись тонкими перчатками в тон платья. Цвета были преимущественно темными.

 Что касается прически – тут журналистка выступила настоящим новатором, с претензией на свержение принятых в обществе стереотипов. Свои роскошные с медным отливом волосы девушка уговорила Оливию убрать назад и уложить в замысловатую композицию из кос разных размеров и плетений. Оливия была известная мастерица по плетению, и только эта ее страсть помогла Джулианне добиться своего.

Так что сейчас, мерно покачиваясь в уютной карете, передо мной сидела  роскошная красавица.  Платье винного оттенка, с тонкой полоской кружев в тон по стойке и внизу рукава, изящные кисти затянуты в перчатки, из украшений – рубиновый гребень в волосах. Но самое главное – было видно, что молодая женщина чувствует себя спокойно, комфортно и уверенно. И именно этот факт делал ее образ удивительным – ярким, запоминающимся, немного холодноватым и в меру таинственным. Художница о чем-то напряженно думала и вдруг сказала:

- Вы ведь не сказали правды о том вечере, когда принц Брэндон был у вас в покоях, не так ли?

- Не сказала, - подтвердила я.

- И как вы можете, - отвернулась она.

- Ситуация была…очень неоднозначная.

- Я не буду писать откровенную ложь, - нахмурилась любительница правды и страдалица за нее же.

Мне стало смешно. Какая она, в сущности, девчонка… Удивительно талантливая – в ее статьи, как и в ее картины – веришь. Удивительно правильная. И что же ей такое сказать? Подумала, и решилась рассказать правду. Хотя до этого всячески собиралась эту самую правду скрывать.

- Он был под заклятием. И должен был по замыслу того, кто устроил все это светопреставление, меня изнасиловать.

- Зачем? – блеснули ее глаза. – Чтобы ненаследный принц Тигверд его убил?

- Возможно. Или чтобы обвинить его в таком преступлении, от которого не отмоешься.

- Получается, что принц, - Джулиана с надеждой посмотрела на меня.

- Тоже пострадал. Кто-то решил дискредитировать самую, пожалуй, популярную фигуру империи Тигвердов.

Наша журналистка размышляла над полученной информацией. А потом спросила – светло и радостно:

- То есть – кто-то настолько серьезно противостоит императору Фредерику?

- Именно так.

- С ума сойти… - в ее голосе не было ужаса или смирения жертвы, которая вляпалась во что-то грандиозно-неприятное. Только ненормальный восторг журналистки, которая почуяла сенсацию. – Так это действительно попытка государственного переворота!!!

- Джулиана…

- Да понимаю, я! И не напишешь же…

- Не напишешь, - согласилась я, радуясь, что она хоть это понимает. – И никому не расскажешь…

- Так он… - в лице ее вдруг мелькнуло отвращение.

- Нет. Он очнулся. Дал мне возможность убежать и позвать на помощь. А потом смог преодолеть заклятие.

- Но все равно  тяжело. Вам. И ему.

- Мы постарались забыть. И перенести нашу ненависть на того, кто в этом действительно виноват. Вот только кто он – мы не знаем… Знаем одно – кем бы он ни был, чтобы навредить империи ему все средства хороши. Ни морали, ни жалости.

Мы вошли во дворец, где нас встретил мой любимый распорядитель, - господин Хормс. Хмурый, но на этот раз почтительный. Видимо, проняло высказывание императора о том, что малейшее неуважение ко мне – и рудники слуге обеспечены. Или моя угроза нарядить всех в оранжевые комбинезоны и отправить улицы мести подействовала.

- Добро пожаловать, миледи Вероника, - поклонился он. И, исчерпав все свое количество вежливости, мазнул недовольным взглядом по Джулиане.