Мо́нстра

Мо́нстра

«Каштанка глядела им

обоим в спины, и ей казалось,

что она давно уже идет за ними и радуется, что

жизнь ее не обрывалась ни на минуту…»

А.П. Чехов, «Каштанка».

1.

Старая Динка уже десть лет жила кладбищенской собакой.

Приблудилась однажды к Егорычу, одинокому старику-пропойце, прельстилась теплой похлебкой и куриными костями, которыми он ее угостил. Егорыч жил ближе всех к сельскому погосту, и иногда, когда был здоров и в разуме, за известное меж людьми вознаграждение, помогал выкапывать могилки. Образ жизни вел отшельнический, нелюдимый, что Динке нравилось, не обижал, но и не ласкал, лишь по-соседски иногда рассказывал о своих горестях-печалях, потому как кроме собаки никто его и не слушал уже.

Так при нем Динка и осталась. Но хозяйской себя не считала, существовала вольной собакой: когда хотела приходила, когда хотела уходила, пропадала сколько вздумается. Пять лет скитаний до того оставили на Динкиной душе неизгладимый след: верить людям она уже нипочем не смогла бы. Первый хозяин ее, человек злой и сердитый, держал щенка Динку на цепи, бивал железной палкой и серчал на нее по любому, даже самому мелкому поводу и даже без такового вовсе. Прохудилась ли крыша в сарае, подорожали ли цены в магазине, убежало ли молоко с плиты, во всех бедах и несчастьях своих он винил маленькую тогда собаку.

С тех пор утекло много времени, Динка выросла в большого дородного пса, постарела, а перед тем как постареть, нарожала в шесть раз семнадцать щенков, из которых кто умер во младенчестве, кто пустился в бродяжничество и кончил плохо, кто нашел доброго хозяина на свое редкое собачье счастье. Она иной раз приходила к домам, где живали ее дети, смотрела из-за забора на широкогрудых, звонкоголосых, полных духом собачьих мальчишек и девчонок, которых она как могла нянчила, как умела согревала и кормила, учила тому, что знала сама, и сердце ее заливалось радостью от того, что так у них все хорошо. Она старалась уйти незамеченной, а дети ее делали вид, что не чуют мать, не видят ее выжидающих чего-то (все равно выжидающих!) глаз, видневшихся меж железными прутьями решетки, а иные, если и здоровались, если и подходили, то ненадолго и будто бы по некоей общеизвестной собачьей надобности. Динка не обижалась на своих детей, более того, она оправдывала каждого из них, полагая, что так как есть с нею – обыкновенный порядок вещей, ведь у нее своя жизнь, плоха она или хороша, а у них – своя, и лезть туда – суть навязываться, а навязываться Динка не любила, ибо была горда и хорошо воспитана.

Отцом Динки стал заезжий в село на каникулы чемпион-алабай Самсон, кобель чистых кровей, безупречной репутации и безукоризненных манер. Этот собачий интеллигент аршинного роста, чистоплюй и гордец, в одночасье растерял все свои изысканные манеры, едва только увидал на душной запыленной улице будущую Динкину мать – красавицу-беспородку Астру.

Красотой своею Астра была обязана необыкновенному смешению всевозможных кровей, которые придали внешности обыкновенной сельской собаки оттенок манкой экзотичности, более привлекательной для всех без исключения особей мужского пола, чем стандартные прелести правильных, экстерьерно вверенных дам-однопородниц. В родословной ее, которую впрочем никто никогда не отслеживал специально, судя по всему, нашлось место и строгой немецкой овчарке, и мохнатому сеттеру, и утонченному спаниелю.

Впервые увидав пред своими заплывшими очами столь очаровательную барышню, которая, к тому же, почуяв интерес, начала напропалую кокетничать, Самсон потерял голову. Упоение свежим лесным воздухом и мгновенно вспыхнувшей любовью привело вскоре к закономерному результату. Два месяца Самсон забывши о еде и отдыхе везде таскался за своей пассией, а она только крутила пред его физиономией хвостом, заставляя гордое собачье сердце чемпиона изливаться стонущим воем при виде полной луны. Но прошло время и крепость рухнула под натиском неуемной молодой силы.

Самсон добился того, чего хотел. Через неделю его хозяин собрался в город и увез чемпиона навсегда. Самсон сидел на заднем сиденье джипа и печально смотрел, как бежит вслед за машиной, давясь пылью и плача брошенная Астра.

В положенный срок на свет появились трое собачьих детей – Динка и двое ее младших братьев, все как один похожие на отца, такие же печальноглазые и ширококостные. Отцовская густая кровь возобладала над материнской и Динка получилась внешне мощной и суровой.

Ее братья не дожили до года. Одного сбила машина, второго унесла на тот свет какая-то собачья хворь, которую по незнанию не выявили и не смогли вовремя вылечить. Дядя Степа, хозяин Астры, добрый пекарь, от которого всегда пахло теплым хлебом и ядреными дрожжами, много раз рассказывал историю взаимоотношений родителей Динки своему сыну и его друзьям, а та, хоть и была в то время еще совсем маленькой, тем не менее, очень хорошо ее запомнила.

Динку отдали в другой дом еще щенком. Там она, первые дни свои поле рождения проведшая в любви и заботе, научилась бояться людей, не доверять им и огрызаться на них. От старика-хозяина, который промышлял на жизнь плотницким делом, всегда пахло столярным клеем и химическим лаком. Динка и по сей день, почуяв этот запах, вся напрягалась и невольно искала глазами его источник, настолько он въелся ей в душу, был противен и пугал. Звали Динку в тот период жизни как-то по-другому, но как – она приказала себе забыть, чтобы вытравить любые воспоминания о минувшем. Динкой много позже окрикивал ее, уже безымянную, с пьяных глаз Егорыч, и она была ему благодарна за новое имя, словно с этим именем вместе он подарил ей и новую судьбу.