О вежливости

О вежливости

Эта история случилась в городе, который сложно найти на карте или даже поверить в него. В нем на столько все вежливые, что если водители подъезжали к перекрестку на дороге, они могли часами стоять и иметь за честь пропустить другого. Но, поскольку все были очень воспитанные, порой, они просто сдавали назад, чтобы избежать неловкой для них ситуации.
Даже в правилах дорожного движения был четки и на первый взгляд нелепый пункт: «постоянно не прав тот, кто не уступил дорогу или проявил невежливость к другому водителю». И даже если и случалась авария, что бывало крайне редко, никогда не приходилось вызывать инспекторов – как-то было это не вежливо…  От чего последних пришлось вовсе упразднить.

Даже собаки в этом городе ходили в туалет только тогда, когда их хозяин отворачивался. Продавцы в магазинах стеснялись вешать ценники на товар и даже просить деньги за продукты, от чего люди сами платили столько, сколько позволяла их вежливость. А для детей жить в этом город, можно сказать, было словно в раю – учителя, преподаватели, не ставили плохих оценок. А люди по улицах ходили в абсолютной тишине, - не вежливо было спрашивать что-то, ведь человек мог думать о чем-то важном.

Но однажды корректность этих людей стала их же проблемой.

В город приехал погостить, кто бы сомневался, к своей теще, совершенно невежливый человек. Он был с другого города, где всем плевать друг на друга, где послать человека, - это как поздороваться. Где прав тот, кто сильнее. Где дорогу уступит тот, кто последний проедет – от чего часто случались смерти, аварии….

Этот гражданин мчался по привычке к перекрёстку.

Музыка оглушала всех вокруг, что хоть всем и казалось, что оглядываться – не вежливом, им приходилось это делать со словами: «Господи, как это не культурно, как это не вежливо».

Приближаясь к перекрёстку,  мужчина поднажал на газ – ведь видел сбоку приближающееся авто. Рев мотора. Визг шин по брусчатке – он пролетел перекресток первым. С гордостью остановив авто напротив затормозившего водителя -  крикнул в открытое окно: «Сукин ты сын, салага галимый, сиди дома, если ездить не умеешь».

Проигравший в глазах хама не нашел, что и ответить… он заплакал. Сидя в машине просто начал заливаться слезами. За ним тихо и спокойно выстроился ряд из десяти – двадцати машин. Все ждали. Хам умчался, включив музыку.

По городу поползли слухи. Не вежливо – но люди только и обсуждали нового гостя. Как одет, как говорит, как нарушает покой, как сидит, как курит, где пьет. Господи, это было нечто неимоверно-новое, что так понравилось людям и так их заворожила, что тем для разговоров других и представить было сложно; и они даже собирались, как можно ближе к дому где поселился хам. Все кафе, что были рядом, рестораны, бары – были под биток забиты и говорили только об одном: как плохо быть невежливым, что сами того не замечая превращались в хамов: начинали спорить, перебивать, так всем хотелось высказать свое мнение.

В одно из таких заведений, где собрались хороших полсотни  субтильных господ и дам, зашел их антигерой. Все резко замолчали. Пианист перестал играть.

- Мне пива! - подойдя к бармену отрезал хам.

В ответ тишина. Бармен застыл в работе, стакан, который он протирал тряпкой … упал. Бармен убежал. Все смотрели. Хам был в шоке. Рядом за столом сидел самый обиженный человек в городе на этого, как он любил говорил теперь всем, мудилу. Он не думая поднялся и подошел к барстойке. В руках у него был бокал с пивом.

Вот, я еще не пил – хочу угостить Вас! – и про себя подумал, мудила.

Это был тот самый водитель, который проплакал около часу после встречи с желающим похмелиться. Напряжение в зале накалялось, было ощущение, что в баре настал штиль, казалось, что если пролетит мошка – то ее отчетливо услышат все гости и даже смогут проследить за ее траекторией полета. Даже у витрин с улицы выстроились люди. Они не слышали, о чем идет речь там внутри, но им вполне хватало того, что они могут обсуждать новые подробности.

Иди-ка ты на хуй! – показав рукой на двери ответил хам.

В зале все хором, будто в восторге, сказали – Вау!!! И с азартом продолжили слушать развитие их диалога. На глазах у желающего дать пиво накатились слезы. Нижняя губа задрожала. Второй обиды он не перенс бы.

Он крепко сжал кулак, рука поднеслась под вздох зала и унисонного– оооо, и было уже хотел ударить этого человека, этого грубияна, этого невоспитанного чудовища, мудилу, хама, как понял, что силы не равны; и со всего размаха, сам себя, ударил по лицу.

Все опешили. Тихо опешили. Упал бокал пива. Упал сам человек. Все сидели. Лишь хам улыбаясь судорожно кинулся поднимать пострадавшего. Он сел на колено возле этого человека. И под слова,  - вставай, друг, - начал легонько бить его по лицу. Ответа не последовало.

Вставай же! – громче, будто хотел достучаться до его сердца кричал хам. Его голос превратился в сочувствующий. Все сидели. Он продолжал делать искусственное дыхание, прямой массаж сердца, как видел это в фильмах, но ничего не получилось…

Обиженный ним человек не выдержал обсуждений в обществе. Умер от стыда.

Пришел бармен – налил пива. Хам резко его выпил, будто там был не хмельной напиток, а водка. Ударил по барстойке кулаком. Оглянул всех вокруг презирающим взглядом и вышел.

Пианист заиграл.

Все начали обсуждать произошедшее не обращая внимания на труп. С тех пор и собаки какали в городе, когда хотели и где. Появились ценники в магазинах. А дети стали двоечниками.