Об интеграции и адаптации ведьм в иномирном обществе

ГЛАВА 14

Ильвар сидел на ковре, подтянув под себя одну ногу и вальяжно свесив кисть руки с согнутой в колене второй. Чуть откинувшись назад, он привалился боком к подушкам. Поза расслабленная, от неё так и веяло властностью. Все расселись под навесом. Близилось время обеда. Ковры и шкуры были брошены прямо на землю, и заставлены широкими блюдами. Зенитное солнце палило нещадно, раскаляя воздух степи, и тонкая ткань навеса, укрывавшая импровизированный «стол» от прямых солнечных лучей, белокожего мага совсем не спасала. Было невыносимо душно. До головокружения. До дурноты.

Хотя со стороны старый лис в данный момент был похож скорее на сытого льва, лениво скользящего взглядом по своему прайду, нежели на представителя дипломатической миссии, оценивающего обстановку, просчитывающего свой следующий ход и при этом пытавшегося унять бешено зашедшееся сердце. А сердце униматься не желало, бухая о рёбра слишком быстро, и слишком громко. И одышка, как у загнанного ребятнёй дворового пса. Вот хадур! Маг медленно-медленно вдохнул.

Бой дался нелегко. Но ни один степняк не заметил, насколько. Ни один из них не почуял в Ильваре ни усталости, ни страха. Кочевники не видели, как сейчас под рубашкой старого мага пот, выступая капельками, собирается и скользит вдоль позвоночника, доставляя белому человеку новую порцию неприятных ощущений... Как будто их за весь этот грёбаный день было недостаточно!

Правила приличия степняков требовали прибытия гостей с утра. После ночного перегона. Таким образом гость даёт понять хозяину, что не имеет дурных намерений:

«В ярком свете солнца ты видишь моё лицо, ты можешь увидеть мои мысли, написанные на нём. Видишь моего коня, оружие и людей. Я не прячу и не прячусь. Я показываю тебе себя»

Ага. Показываю. Взмыленный, уставший, не спавший и получаса, злой и голодный. Красавец. Прям не налюбуешься!

Да и какие дурные намерения могут быть? Ни на что действительно дурное после ночи пути уже не остается сил.

Ильвар ненавидел традиции степняков, но это не значило, что он не будет их исполнять. Точно, чётко, идеально. Именно поэтому пятый представитель из шестнадцати магов Совета трясся в седле весь вечер и всю ночь, восемнадцать часов к ряду (после девятидневного перехода), и предстал пред светлы очи Прокладывающего Путь в должном виде: гордый, потный и в пыли. Сам Прокладывающий Путь, окинув Ильвара взглядом, лишь удовлетворенно хмыкнул. Чтоб его базгулы четыре дня имели и в хвост и в гриву.

Высказав положенные приветственные слова, маг преподнес дары. Дары, естественно, не приняли. Тончайшие арвирийские ткани и клинок, выточенный из жала с кончика хвоста виверны, так и остались лежать на земле у ног главного Путника. Ибо Прокладывающий Путь не может ничего принять из рук недостойного.

И Ильвар пошел доказывать, что достоин. Как в старые добрые времена...

Бой был долгим. Не потому, что старый лис не мог одолеть противника, но потому, что ему нужно было расположить к себе степняков и Путника. А что может быть более располагающим, чем хорошее зрелище? Противник был молод и силён, бой длился почти час, и сейчас пятый маг Совета был как никогда рад, что принял двойную дозу стимулирующего зелья, потому что магией пользоваться нельзя, а на свои физические силы без дополнительных «ухищрений» рассчитывать уже не приходится. И пусть потом он будет в отключке часов двенадцать к ряду, и это будет больше похоже на смерть, нежели на сон, зато он добился своего: дары приняты, а во взгляде Прокладывающего Путь можно заметить неприкрытый интерес. Но выигрыш в бою дал ему право лишь находиться со степняками за одним столом, а не говорить. Говорить может лишь «мужчина». Поэтому Ильвар сидел, облокотившись на подушки, и пытался восстановить сбившееся дыхание перед вторым испытанием.

Прислуживавших у стола женщин маг разглядывал с нарочитым интересом, посверкивая маслянистыми глазками и приподнимая уголки губ в пошловатой ухмылке - ибо его интерес должен был быть не менее горяч, чем интерес коренных жителей Великой Золотой Степи.

Дикари. Самовлюбленные, высокомерные, ничего из себя не представляющие дикари. Тоже мне, Великая Золотая. Ни городов, ни образования, ни науки, ни медицины. Магия застыла на уровне шаманизма!!! Это вообще уму не постижимо! Весь мир прогрессирует, а эти замерли в стадии зародыша, и непонятно вообще, как выживают со своей антисанитарией. Давно уже передохнуть все должны... но ведь живут. Маг не позволил брезгливости отпечататься на лице, продолжая играть свою роль.

Путник же пригубил первую чашу. Обед начался.

А этот их шаманизм вполне способен дать отпор и магии, и ведовству (что степняки не преминули доказать полтора века назад во время очередной попытки захвата). Ильвар был тогда категорически против (зачем Империи вообще эти земли сдались?!), но большинство голосов оказалось не на его стороне. В итоге, помотавшись за кочевниками по степи в безуспешных попытках вызвать их «на честный бой», Империя потеряла шестую часть армии и вернулась в прежние границы не солоно хлебавши. Потому что невозможно воевать с людьми, которые могут собрать свой дом за час, и унести его на собственной спине в закат, не оставив в высоких травах даже следов, по которым их можно было бы обнаружить. Это всё равно, что пытаться резать мечом воду.

Ловить кочевников в степи... генерала, лоббировавшего эту компанию казнили. Хотя по мнению Ильвара отсечение головы было слишком «мягким» способом. Не проникся морикат Ватис, не понял, какую подножку подставил Империи. Из-за этого придурка были оборваны только-только зарождавшиеся ниточки связей магов с шаманами. За прошедшие сто пятьдесят лет маги могли бы уже приручить и одомашнить степняков, и сейчас вопрос их поддержки в деле становления новой магической династии правителей уже был бы решенным.

Эти мысли где-то на задворках бродили в голове белого человека, пока он с жадностью поглощал истекающее жиром мясо. Еще один побочный эффект стимулятора: зверский аппетит. Но и это было Ильвару на руку: настоящий мужчина любит и умеет есть.