Обещания

Глава 3

Мне с большим трудом удалось застегнуть свое второе черное платье, которое когда-то на мне висело - за это лето я заметно поправилась. Мне пришлось нанести чуть больше макияжа, чтобы скрыть восковую бледность лица. Я расчесала волосы и снова собрала их в пучок.

Поминальная служба в церкви уже закончилась, и теперь мне предстояло еще пару часов принимать соболезнования от многочисленных знакомых. Они приносили угощения, прибывая бесчисленным потоком. Наш дом был полон разговоров. Большинство перешептывалось, держа в руках бокалы с шампанским. То и дело слышались фразы "какая трагедия", "бедные дети", "как они будут жить дальше". Луису ужасно надоели эти часто неискренние слова, которые лишь делали больно, напоминая, что мы потеряли. Он поднялся в свою комнату полчаса назад, и с тех пор я его не видела.    

Выйдя в коридор, я столкнулась с Хизер. Она запыхалась, бегом взбежав по лестнице.

— Внизу, Луис... тетя, — пробормотала она, прижимая к груди руку и стараясь восстановить сбившееся дыхание. 

Не дослушав, я бросилась к лестнице. В гостиной собрались, кажется, все гости. Они обступили большим кругом двоих, стоящих в центре. Луис с несчастным видом смотрел на высокую темноволосую женщину перед ним. Та, одетая в свой неизменный строгий костюм, возвышалась над всеми присутствующими благодаря своим пятнадцатисантиметровым каблукам.

— … Из-за тебя, паршивый мальчишка! Это все из-за тебя! — кричала она, обвиняющим жестом тыча в его сторону указательным пальцем. — Они хотели остаться еще на неделю! Но их маленький сыночек всегда был важней остальных!.. 

— Хватит, Эвелин, — процедила я, смело вставая между ней и братом.

— А ты? — она истерически расхохоталась, взмахивая головой так, что ее волосы выбились из извечной строгой прически. — Ты не будешь приказывать мне, что делать, мелкая стервозная...

— Пошла вон, — резко прервала ее я, рассвирепев окончательно.

Эвелин — младшая сестра моего отца. И она — одна из причин, почему мы с Луисом никогда не посещали семейные торжества. У нее были те же каштановые волосы, что и у нас. Можно сразу определить наше родство внешне, но наши характеры разительно отличались. Эвелин даже гордилась тем, что имеет такую склочную и эгоистичную натуру. Она не любила ни нашу маму, ни нас самих. Как и бабушка Кора, она постоянно твердила, что мама не достойна нашего отца. Мы с Луисом автоматически стали нелюбимыми племянниками.

— Послушай, деточка, — начала Эвелин, но я лишь выпрямилась, скрещивая руки на груди.

— Ты послушай, — снова перебила ее я, чуть повысив голос. — Это наш дом. И если ты пришла сюда, чтобы оскорблять нас, то я вынуждена попросить тебя уйти.

В гостиной повисла мертвая тишина. Все затаили дыхание, ожидая взрыва, но его не последовало. Эвелин шагнула ко мне, склоняясь к моему лицу, и угрожающе медленно проговорила:

— Я заберу все, милочка. Вы оба отправитесь в Англию, а этот дом будет моим.

Сжав челюсти, я с отвращением смотрела на нее. Как она смела такое говорить?

Эвелин злобно усмехнулась.

— Ты не помешаешь мне, Александра. Ты такая же пустая дура, как твоя мать...

Я залепила ей пощечину с такой силой, что ее голова откинулась назад. Рассвирепев, она кинулась ко мне, но тут между нами вырос Луис.

— Пошла вон, — прорычал он, хватая ее за обе руки, и потащил к двери. 

Я шокировано уставилась на него. Мой младший брат всегда был миролюбивым и тихим ребенком. А сейчас я наблюдала за совершенно незнакомым человеком.

Луис выпихнул Эвелин из дома и с грохотом захлопнул за ней дверь. Он выглядел так грозно, словно неожиданно повзрослел на несколько лет. Оглядев всех присутствующих угрожающим взглядом, он неторопливо двинулся к лестнице. Толпа расступилась перед ним. Луис поднялся наверх, и вскоре мы услышали звук закрывающейся двери.

Разговоры возобновились, но мои нервы и без того были на пределе. Я встала на лестницу и пару раз хлопнула в ладоши, привлекая внимание присутствующих. Поблагодарив всех за то, что пришли, я объявила, что вечер окончен.

Народ разошелся лишь спустя полтора часа. Я продолжала терпеливо благодарить за слова утешения, пожимала руки, улыбалась... Когда за последним гостем закрылась дверь, я валилась с ног от усталости.

— Ты хорошо справилась, Алекса, — похвалила Хизер, помогая мне убрать оставшуюся еду в холодильник.

Бросив взгляд на лестницу, я покачала головой.

— Мой брат за последние три дня сказал всего два слова, Хизер. Что мне с ним делать?      

Она отставила салатник и с решительным видом обернулась ко мне, вперив руки в бока.

— Послушай меня, Алекса Битнер, — грозно проговорила она, сдвинув брови. — Ты самая сильная девочка, которую я знаю. В вашей семье случилось огромное несчастье, но ты справилась. Ты достойно провела этот день, девочка. А сейчас иди спать. Ты устала. А я тут все приберу.

— Нет, я не могу, — я взялась за поднос с чашками, но фрау Мейси решительно вырвала его у меня из рук.

— Мы с Адамом справимся, — заверила меня она, сложила чашки в раковину и повернулась ко мне. — Поговори с братом, Алекса. Ты нужна ему сейчас. А потом... потом просто ляг, поспи. На тебе лица нет.

На глаза навернулись слезы. Я порывисто обняла Хизер, и она погладила меня по спине.

— Спасибо вам, Хизер, — я слабо улыбнулась, когда она с материнской любовью стерла слезы с моих щек. — Я не знаю, что бы без вас делала...

— Алекса? — в кухню вошел господин Мейси и сконфуженно посмотрел на меня. — Тут пришел один молодой человек и очень хочет с тобой поговорить.