Павший ангел

Павший ангел

ПАВШИЙ АНГЕЛ

… Чёрт!.. Я так сверну к тебе этот рычаг!.. – я судорожно подтянула ноги, пытаясь скомпоноваться на сиденье, занимая как можно меньший объём. Водитель «микробуса», в который я с трудом купила последнее место до дома, по закону подлости находившееся как раз с этим неразговорчивым дядькой, сосредоточенно крутящим баранку уже часа три, в который раз  покосился на меня…

Б-лин! Надо чем-то заняться, или до дома мы не доедем: я во сне чаго-нибудь сломаю, и … Не-е, нефиг нафиг! Та-ак, где мой телефон? Хоть музычку послушаю!..

Ещё пару минут возни с наушниками (и завистливое оглядывание мирно дрыхнущих пассажиров – спят, гады!) и наконец… «Он был везде и всегда своим, влюблял в себя целый свет, но гнал свой байк, а не лимузин – таких друзей больше нет!.. «Беспечный ангел»  Кипелова – это вещь!..

Через пару минут песня кончилась, и я выжидательно замерла – на моём телефоне  выставлен «случайный выбор» и всегда интересно, что будет дальше… А дальше  - «Падшие ангелы рядом с лицами старых солдат ждут одного лишь приказа – вернуться… вернуться назад!..»Уже интересно!.. А если?..

Я нажала на телефоне следующий трек и «Только одно крыло за спиной осталось навеки от пары крыльев…». А вот это уже серьёзно!..

У меня есть такой способ гадания – не на картах, а предоставляя выбор судьбе – включить случайный выбор – и следующий трек подскажет, что делать… Но сейчас-то я ничего не загадывала!.. Всё чудесатее и чудесатее…

Я наклонилась к телефону, чтобы переключить  на другую песню и – это меня, если не спасло, то определённо уберегло от  «травм средней степени тяжести», как фиксируют в полицейском протоколе. Наш водитель – тихоня, виртуозно матерясь,  с  усилием отворачивал руль, чтобы во что-то не врезаться… Не вышло – «что-то» врезалось в нас!..

Я клюнула носом, но слава всем богам и полубогам, что нос просто упёрся в коленки, т.к. машина явно во что-то вписалась.  Откинув со лба чёлку и какой-то мелкий мусор, выпавший мне на голову при повороте (тщательнЕе убирать надо, дядечка, тщательнЕе!»), я решительно  потянулась к ручке, как вдруг  прямо передо мной в лобовое  стекло впечаталось крыло, здоровенное крыло! Гос-с-поди, да кого ж мы сбили-то!..

С трудом вывалившись из машины, я  успела только заорать «Не надо!» и перехватить дядькину руку с какой-то железякой – он явно собирался приложить ей  то самое, крылатое!.. Да что тут творится!

Я решительно отодвинула дядьку и подбежала к пострадавшему (пострадавшей)… Короче, не до семантических изысков – к чему-то перекошенному, и даже издали опознаваемому, как переломанное! Жуть!

Подойдя поближе, я тихонько убрала напугавшее меня крыло с капота машины и, приговаривая какую-то  успокоительную чушь вроде «Всё хорошо, маленький. Сейчас полечим, бедненький», на автопилоте посмотрела на это…

Я не заорала-то только потому, что  не боюсь всяких жуткостей, придуманных  продвинутыми режиссёрами – «западанцами»:  если передо мной поставить в натуральную величину какого – нибудь «восставшего из ада» и обычного паука – крестовика, я, скорее всего, вежливо попрошу подвинуться первого, и – с криками животного ужаса удеру от второго.

А заорать было от чего – на меня в раме из помятых и явно поломанных крыльев смотрело человеческое лицо! Хотя… человеческого в нем было всё-таки маловато, а вот на гуманоида Крылатый (так я его окрестила про себя, чтоб не заморачиваться с именем, когда более – менее оклемалась) походил здорово!..

Представьте себе обычное мужское лицо, правда, вместо обычного телесного цвета обладающее насыщенным серо-сиреневым «окрасом», а теперь мысленно доведите его (это самое лицо) до крайней степени истощения под девизом «Бухенвальд, вэлком!»; вместо носа присобачьте небольшое утолщение без ноздрей; вместо губ – простую полоску кожи, как у каких – нибудь «тащериц» острова Комодо; а наши  (в смысле человеческие) глаза  трансформируйте в нечто… короче, вместо обычных глаз со зрачком и радужкой на этом лице были глазницы, заполненные чернотой – так показалось с первого раза. Причём эта чернота смотрелась, как закрашенные «зенки» анимэшных девчонок  -  на пол-лица и захватывала даже виски. И эти глаза смотрели – хотя, казалось бы, чему там смотреть, взгляд ведь не фиксируется! – с такой безнадёжностью и болью, что меня словно ударило током: я на своей шкуре ощутила эту безнадёжность и боль!..

Таксист что-то орал, пассажиры, высыпавшие на дорогу посмотреть, кого убивают, верещали, но до меня все эти звуки доносились как сквозь вату: я почему-то знала одно – это странное, переломанное, явно нечеловеческое  существо оставлять НЕЛЬЗЯ!..

Не помню, что я им говорила, но видимо, мои слова (или тот прут, отобранный  у дядьки – водителя, который я непроизвольно продолжала держать в руке) повлияли так, что мне вынесли мои вещи – куртку, дамскую сумочку и баул типа «сидор»; водитель даже отдал деньги за билет и – всё…

Маршрутка рванула с места, как в Формуле 1 -  я только сейчас поняла, что водитель так и не глушил мотор во время всех разборок, бензина спалил, наверно, за это время!.. А, кстати, сколько сейчас времени?

Времени оказалось не так уж много – оказывается, все «разборки» заняли  всего пять минут. А я-то думала…