Побочные эффекты

Глава 2

Глава 2.

Вечером следующего дня я заперлась в своей комнате и размолола в ступке серебрец-траву из венка, с горечью отметив, что на пальцах моих синие следы не появились, и щедро обсыпала порошком все, до чего теоретически могла дотронуться Винка. Затем я заварила кипятком несколько стеблей поскакушки с желтоватыми бутонами — символом счастливой и долгой жизни и сильным заживляющим средством. Вот и все мои запасы… Слава богам, в прохладном сундуке травы сохранились вполне прилично, да и Вальвес не помер, кажется. Значит, на что-то они все еще годятся.

В кастрюльку с поскакушкой отправились заранее нарезанные с прошлого раза сосновые почки. Я размешала жидкость, постепенно приобретающую золотистый цвет, и обернула кастрюлю полотенцем, чтобы сохранить тепло. Теперь оставалось только ждать.

Я до сих пор не была уверена в необходимости запланированного, а уж о благоприятном исходе дела не могла и мечтать. Сколько с меня сдерет Вальвес, я даже не представляла, хоть и пообещала возместить все расходы — где вообще была моя голова, когда я к нему потащилась? Этот тип оказался совсем не таким приятным с большинства сторон человеком, каким мне его представляли…

Внизу что-то распевала Винка, вернувшаяся из храма, громко смеялась мачеха. Наверное, прибираются после постояльцев, они только сегодня и съехали, довольные и нагруженные купленным на ярмарке товаром. Мне же ничего не оставалось, кроме как сидеть в своей комнате и таращиться на темнеющее небо. От домашних дел меня с самого начала освободили — да и что я могу сделать, постоянно опираясь одной рукой на трость. Левый ботинок на платформе, призванный скомпенсировать мой физический недостаток, со своей задачей справлялся плохо, передвигалась я с трудом и полностью оправдывала свое прозвище — “Рауха Кривая”,  полученное за перекошенную постоянным хождением с тростью спину. И все из-за того неудачного прыжка из окна!

Наконец, я перестала проклинать судьбу и занялась делом. Советник сам себя не переведет! Я старательно выписывала наиболее часто употребляющиеся и просто вспомнившиеся мне слова в пустую часть книги, предназначенную для создаваемых владелицей рецептов, дополняла их значениями на истском и в упрощенном виде вносила переведенные рецепты в тетрадь. Колыхался огонек свечи, уютно поскрипывало перо…

Разбудила меня горсть песка, кинутая в окно. Все. Дождалась.

Я поставила свечу на подоконник, обвязала нижний конец трости тряпкой и тихонько выскользнула в коридор. Приоткрыла дверь напротив — обе дрыхнут, кажется, достаточно крепко. Полненькая рука Винки свесилась с кровати — вся в синих следах.

Я вздохнула.

Какая-то часть меня надеялась, что в первый раз я ошиблась, что сестра просто где-то измазалась в одной из самых дорогих красок… Как глупо.

Я осторожно зашла в комнату, мягко постукивая по полу, и приблизилась к кровати сестры.

— Винка?

Тишина. Только мирное посапывание. За ширмой на другой бок перевернулась ее мать.

— Винка… — я коснулась ее руки.

Никакой реакции. Прекрасно.

Я спустилась в кухню, по привычке съехав по перилам, и осторожно открыла черный ход.

— Не прошло и года. Дрыхнет? — Вальвес совершенно бесшумно вошел в дом и положил на стол узел с чем-то мягким, — неплохой, кстати, у тебя домик.

Торговец был одет в неприметный темный костюм без украшений, длинные волосы собраны и увязаны в хвостик — он явно знал, что делает, в отличие от меня.

Я кивнула и отвела взгляд.

— Второй этаж, первая дверь направо. Узнаете по длинным косам. За ширмой спит ее мать, не разбудите. Еще нужна кастрюлька из моей комнаты, стоит прямо за дверью на полу.

— Да видел я твою сеструху, сочная, — Вальвес вынул из узелка крошечный пузырек и моток веревки, — тащить поможешь?

— Я бедная больная девушка, — хмыкнула я, — но за отдельную плату я готова изобразить поддержку. Моральную.

— Да какая ты девушка, знаю я ваших баб ястрадских — прыгают на все, что движется… — он  надел на голову мешок с прорезью для глаз и сунул пузырек в карман.

Я пропустила его комментарий мимо ушей — сейчас мне было не до пререканий, тем более что насчет “девушки” я действительно слукавила. Интересно, жив ли еще этот паренек…

— А насчет платы, — продолжил Вальвес, — ты мне еще сама будешь должна, знаешь, сколько я отвалил за сонный настой?

— Какой еще сонный настой? — я не на шутку испугалась. Если он говорит о ханвейском сонном зелье...

— А ты думаешь, что я ее на руках понесу, как королевишну? Усыплю, да и вся недолга, а там хоть с лестницы скидывай. Да успокойся ты, ничего с ней не будет, я пару капель всего, разбудим в два счета.

Точно, верейское… Оно настолько сильное, что человеку, принявшему полстакана, можно хоть руки— ноги пилить, ничего не почувствует. Злоупотребляющие же просто не просыпались, впрочем, им особо и не позлоупотребляешь — за цену одного пузырька можно было полдома купить, причем ханвечане-алхимики эту цену регулярно повышали, будучи единственными, кому известен материал и процесс изготовления.

— Может, как-нибудь без этого? — взмолилась я.

— Сама потащишь, — Вальвес бесцеремонно нахлобучил мне на голову такой же мешок с прорезью и набросил на плечи темный плащ, — ну?