Приют

1-4 глава

Первая глава. Малыш Чаки

   Малышу Чаки через пару дней должен будет стукнуть месяц. Месяц, как он оказался в приюте - мы тут возраст только так считаем. Всю ночь я ломал голову, что ему подарить: он ничего не любил! Играть - нет, рисовать - нет, читать - нет! Только в комнате любил сидеть! Странный парень, но вроде хороший, а я здесь старожил - семь лет торчу, так что помогаю новеньким. Чтобы не маяться, я решил спросить в лоб, но раскрыть рот не успел.

   - Почему другие дети исчезают? - шмыгнув забитым носом, спросил Чаки и уставился на меня большими коровьими глазенками.

   - Эм... Родители находятся, - смущенно почесал я макушку. - Ты чего это вдруг?

   - Нет, - замотал головой Чаки и весь скуксился, как лимон. - Я тоже исчезну.

   - Тебе так смотрительницы сказали? Тебя в приемную семью берут? - удивленно переспросил я, стараясь скрыть нотки зависти - всех берут, только я неприкаянный. Правильно Мэг сказала - оболтусы тринадцати лет никому не нужны. Старперы мы с ней. - Так это же круто! Поздравляю!

   - Нет, - снова замотал головой Чаки и задергал рукав рубашки. - Плохо.

   Уставившись на парня как баран на новые ворота, я снова почесал макушку - точно странный. И что такому скажешь? Его в семью берут, а он ноет - тьфу, неужто нытиком нужно было родиться, чтобы тебя забрали?

   Чаки угрюмо уставился в пол, продолжая дергать рукав рубашки - вверх-вниз, вверх-вниз, как заело! Тяжко вздохнув и пробурчав под нос: "Он мелкий, глупый", я присел на корточки перед ним.

   - Семья - это здорово. Ты чего? Тебе же здесь не нравится?!

   - Плохо. Не хочу, - замотал головой Чаки и почесал толстым пальцем нос. - Ты хоть раз видел этих родителей? Никто не видел! Мне страшно.

   Посмотрев на мнущегося парня, я подумал, что он точно напоминает корову - а по глазам, так корову, которую на убой ведут. Еще весь такой рыжий, конопатый и толстый: поживи он здесь хотя бы пару месяцев, так точно бы его Буренкой прозвали. Даже мычит вечно.

   Пощелкав языком по отбитому переднему зубу, я уже подумывал, что бы такого сказать, как дверь в комнату открылась. На пороге стояла Саманта: эх, если бы она не была такой старой - лет восемнадцать, не меньше, то у меня бы слюнки потекли! Смуглая, круглолицая, а уж волосы чернильные - ни у одной девчонки в приюте таких нет! Жаль, что под черным капюшоном вечно прячет.

   - Чаки, ты снова не зашел к доктору. Пойдем я провожу тебя в душ, а потом к Корнелию.

   Чаки побелел и в рукав с такой силой вцепился, что чуть не оторвал. Глазенки несчастные-пренесчастные стали, и он замычал - или это уже мне "Муу" мерещиться везде стало.

   - Ты снова боишься идти в душ? Пойдем. Там сейчас нет других детей. Я никого не пущу! - клятвенно пообещала Саманта и улыбнулась. - Пойдем. Нехорошо заставлять доктора ждать.

   Вот тут уж и я поморщился: докторишку у нас в приюте никто не жаловал, а уж его кабинет, что рядом с чердаком, все десятой дорогой обходили. Но Чаки боялся не доктора, а душа - кто его знает, что за заскок! Буренка у нас точно странный.

   Невольно я порадовался удачному прозвищу: Мэг должно понравится, она такое любит - для нее новенькие, как зверушки: кто Котя, кто Сыч, кто Ворон, а теперь еще и Буренка будет.

   Чаки уходил понурив голову, только у двери обернулся, посмотрел коровьим взглядом и прошептал: "Никто не видел".

   Эх, Буренка, Буренка - что же ты счастья своего не понимаешь.

  Задумчиво пощелкав по зубу и постояв минут пять, я отправился к Мэг - ее найти раз плюнуть. Если не в столовке пирожные крадет, то на балконе штаны просиживает. Есть у нее любимое местечко, как и занятие самое-пресамое любимое. Балкон выходит во внутренний двор, где мелкотня - мальки, как мы их называем, - носится. Мэг нравится свысока на них поглядывать и ириски кидать - но не за просто так, а за выполнение желаний.

  Я не ошибся. Мэг с довольным лицом сидела на каменном полу балкона и чесала белый ежик волос. Это ее привычка - не только волосы, а все она чесать, теребить и дергать любила. Руки никогда спокойно держать не могла! Пока всю одежду не покомкает, не успокоится.

  Эх, не будь она старожилом, как и я, сколько бы ей кличек придумали! Но с ней такой номер не пройдет: вздумаешь ляпнуть, так сразу в нос получишь, а бьет Мэг не по-девчачьи.

  - Ириску хочешь? - насмешливо спросила Мэг, не оборачиваясь.

  - Щаз-з-з! Прыгать под твою дудку не стану, - хмыкнув, ответил я и выхватил конфету из кармана ее джинс. - Снова над мальками издеваешься?

  На газоне замер мальчишка лет семи: качаясь, он с трудом стоял на одной ноге и мрачно хмурил брови. Капли пота стекали по покрасневшему от сосредоточенности лицу.

  - Не, Джа, это не мучить, это жизни учить! - протянула Мэг с ухмылкой и пригрозила пальцем мальку, который постарался незаметно встать на обе ноги.

  - Ну-ну, - хмыкнул я. - Слышала, что Чаки в приемную семью забирают?

  - Ага, - равнодушно заметила подруга. - Скачет?

  - Плачет, - передразнил я. - Серьезно, чуть не рыдает, а глазенки прямо, как у Буренки! Странный он. Радоваться нужно, что забирают, а он... Эх.

  Мэг фыркнула под нос. Она отчего-то в приемную семью никогда не хотела. Говорила, что в приюте жизнь получше, хотя какое получше! Не мог я ее понять, ох, не мог.

  - Его еще в душ потащили, так он от страха чуть в обморок не грохнулся. Чего он душа боится?

  - Потому что с приветом, - грубо ответила Мэг. - Ой, не смотри так осуждающе! Не будь занудой! Здесь все с приветом - будто новость. Вон Цапля... Эй! Я все вижу! Уговор был на пять минут! Так вот, Цапля этот киселя боится.