Проклятие ундины

Продолжение от 17.5

 - И конец хорошо помнишь?

 - Да, русалочка не смогла убить принца и погибла.

 - Нет, она не погибла, а стала дочерью воздуха.

 - Допустим, - согласилась я, хотя и не помнила такого в «Русалочке». – А моя мама тут при чем?

 - Понимаешь, Юля, ваш унылый Андерсен ведь знал, о чем писал: он был влюблен в одну ундину. Конечно, рассказы о нашем мире превращались в его сказочках в какие-то фантастические истории, но многое он со слов Иоанны изложил верно. Про рыбий хвост, например, враки, как и про дочерей морского царя, которых в эту историю опять напихали немеряно, а вот про то, что нам очень тяжело жить на суше – правда, и что разбитое сердце стоит нам потери телесной оболочки – тоже.

 - Гэб, я, честное слово, очень стараюсь понять, о чем ты тут толкуешь, но с каждой минутой только сильнее запутываюсь. Ты как-нибудь попроще не можешь объяснить? Без сказок.

 - Могу, но тебе не понравится.

 - Рискни!

 Тритон тоскливым взглядом окинул окрестности, тяжело вздохнул и потащил меня к дому с удвоенной энергией.

 - Ладно. Постараюсь предельно коротко и ясно: мы можем жить на суше, если очень приспичит, но это тяжело и неприятно. Лорелея встретила твоего отца, полюбила и ушла к нему. Они, вроде, поженились по вашим законам, Лорелея забеременела, а потом твой отец ей изменил. От горя ее тело превратилось в воду, остался только дух. Теперь она – сильфида.

 - Ты бредишь! – рано я решила, что меня уже сложно чем-нибудь удивить, рано.

 - Нет, Юля, - парень печально улыбнулся, - я же говорил, что тебе не понравится. Мне жаль, что именно я рассказал тебе все это, предпочел бы, чтобы ты узнала от кого-нибудь другого.

 - Так не сходится же: если отец не любил маму, чего он от тоски умер?

 - А ты уверена, что он умер именно от тоски? – Гэб порывисто распахнул калитку и решительно поволок меня к дверям дома.

 - А от чего вдруг? – я с трудом поспевала за спутником. – Да отпусти меня, мы уже пришли.

 - Извини, просто еще одну бурю этот райончик может и не вынести.

 - А в доме я бурю не устрою?

 - Дом надежно зачарован, да и повелитель сможет помочь мне, если ты слишком сильно разбуянишься.

 Что-то мне в этой фразе не понравилось, но я и так с трудом переваривала обрушившееся на меня количество новой информации, а потому пока решила не углубляться в странности местной архитектуры.

 - Так от чего же, по-твоему, умер мой отец? – продолжила я допытываться, перешагнув порог.

 - Ну, я не могу быть абсолютно уверенным, поскольку не видел своими глазами и не общался с Лорелеей после ее перевоплощения, но очень похоже, что она успела проклясть неверного мужа.

 - Что, еще и проклятия существуют? – я снова замерла, не дойдя до гостиной.

 - Конечно, это всего лишь одно из возможных применений магии, - совершенно спокойно заявил Гэб, подхватил меня на руки и отнес на кушетку.

 - Да я бы и сама дошла, - растерянно сообщила я, пытаясь как-то привести в порядок образовавшуюся в голове кашу из мыслей.

 - Ну, я на всякий случай помог, - подмигнул мне тритончик, плюхаясь на соседнюю кушетку.

 - С чего вдруг такая спешка?

 - Сидя в расслабленной позе, использовать магию сложнее, особенно новичку, - сверкнул зубами мой репетитор. – Так я уверен, что ты не наворотишь дел. Сейчас Агата принесет нам чай, надеюсь, это поможет тебе окончательно успокоиться.

 - Если только пить не придется лежа, - фыркнула я. – Гэб, а почему вы сидя не едите?

 - Не знаю, наверное, это дело привычки. Мы же сибариты – любим наслаждаться пищей неспешно, под приятную беседу и в хорошей компании, услаждая взор танцами, а слух – музыкой. Как-то так повелось.

 - А почему мама ушла к отцу? – невпопад спросила я. Как-то сам собой вопрос вырвался, я даже задуматься не успела.

 - Я же тебе объяснил: полюбила. Мы, вообще-то, боимся любить, боимся привязываться, обычно довольствуемся легкими необременительными связями. Нас из-за этого называют холодными и расчетливыми. На самом деле мы просто боимся потерять себя… или возлюбленного… И еще непонятно, что страшнее.

 В этот момент Агата внесла поднос с чаем. Я лишь рассеянно кивнула в ответ на ее приветствие, наблюдая за непривычно хмурым Гэбом.  

 Когда девочка ушла, я осторожно уточнила:

 - А разве обязательно кого-то терять?

 Тритон невесело усмехнулся:

 - Если один из пары – элементаль, а второй – человек, да, обязательно.

 - Но ведь бывает и счастливая любовь.

 - Бывает, но не в этом случае. Мы же бессмертны, Юля. А люди – нет. Даже если любовь взаимна, и нам не грозит потерять себя из-за разбитого сердца, мы всегда знаем, что любимый скоро оставит нас. Можно при помощи магии продлить жизнь возлюбленного, можно сохранить его силы и красоту до глубокой старости, но нельзя победить смерть. Так что мы обречены терять.