Прояви свой боевой раскрас

Глава 21. Прости меня.

Том всё играл и играл, и его музыка обволакивала меня.

Мне было так невероятно хорошо. Было чувство, будто меня завернули в большое-большое тёплое одеяло.

Я закрыла глаза и сразу потеряла счёт времени. Вокруг нас могли происходить любые важные события, могли начаться воины, эпидемии, катастрофы. Но это бы нас не коснулось, ведь здесь и сейчас мы не ощущали себя частью настоящего, мы были вне времени в своём маленьком коконе.

Через несколько минут мелодия смолкла, оставляя после себя звенящую тишину вокруг.

Я открыла глаза: Том разминал кисти рук.

- У музыкантов, как и у художников, иногда затекают запястья, - пояснил он.

Я улыбнулась:

- Хорошо.

Мы долго смотрели друг другу в глаза. Так долго, будто взглядами могли проникнуть в душу, в самую её суть. Но я вновь отвела глаза первой. Щёки предательски порозовели.

В комнате опять повисла тишина, и мы не решали её рушить своими словами.

Он смотрел на свою гитару. Я разглядывала свои руки. Идеально, не правда ли?

Такая тишина мне очень даже нравилась. Она нас не смущала, не напрягала, а даже наоборот - Она расслабляла. В такой тишине мысли в голове звучали так же, как громкоговоритель. Но так было даже лучше.

Нам осталось последнее задание: разговор о моих родителях.

Почему именно о моих? Мы не могли поделиться одинаковым количеством информации?

Я встряхнула головой. Эти мысли мешали мне наслаждаться нашей тишиной.

Секунды.

Минуты.

Часы.

Я не знала, сколько мы так сидели, пока Маркес не начал новый разговор:

- Ты не проголодалась?

Я улыбнулась. Не настолько уж я и прожорливая. Или со стороны казалось иначе?

- А ты? – вопросом на вопрос, как я и любила.

- Немного. Может, пойдём на кухню?

- Можно, - ответила я.

В ту же момент Том начал складывать гитару в чехол, затем поправил кровать и выключил свет.

- Я готов, - он открыл передо мной дверь, приглашая пройти на кухню.

Я засмеялась.

Это так… ново для меня. Смеяться с человеком, который так много значил для тебя невероятно непривычно.

Мы прошли в молчании по коридору и так же тихо спустились по лестнице.

Утром я не обратила внимания, но сейчас заметила: кухня поменяла цвет с синего на зеленый.

Значит, в штабе не соврали. Вот только я думала, что изменения произойдут лишь с экспериментальной "квартирой" Уокера.

- Нора, - позвал Маркес, который не заметил преображения. – Ты чего-нибудь хочешь?

- Только если чая, - ответила я.

Мы так и остались стоять на месте.

- Давай так, - начала я. – Я сделаю чай, а ты то, что хотел.

Том с улыбкой кивнул и отправился вглубь кухни. Я налила в чайник воды и поставила на конфорку.

Пока вода грелась, я краем глаза наблюдала за парнем. Он увлечённо лазил по полкам холодильника. Открыв последний ящик, он, с победной улыбкой на лице, достал какую-то банку.

С ухмылкой Маркес подошёл ко мне и поставил банку на стол. Я рассмотрела этикетку и подняла бровь:

- Варенье?

- Брусничное, - кивнул он.

Он подошёл к посудному шкафу, достал высокий стакан и длинную ложку. Какие-то странные столовые приборы для поедания варенья он выбрал.

Потом он взял банку , открыл её и содержимое вылил прямо в стакан.

Я немного опешила.

Тем временем Маркес, заполнив стакан до конца, поставил полупустую банку обратно в холодильник.

Том обернулся на меня:

- Ну что, мышка, где чай? – улыбнулся он.

Я немного скомкано ответила:

- Скоро, - откашлялась. – Запомни, пожалуйста, что я – не мышка. Я – Нора.

Я отвернулась, поджав губы. Почему парни всегда всё портили? Это в их ДНК написано или приходит лишь к избранным?

Чайник вскипел: я выключила конфорку, попутно доставая две чашки и заварной чайник.

- Ты же без сахара пьёшь, да? – спросила я у него.

- Да, - он печально улыбнулся. – Прости, что обидел тебя. Я стараюсь не использовать эту кличку, но она иногда прорывается сквозь мои барьеры самоконтроля.

Я лишь кивнула. Весёлая атмосфера вмиг сменилась на неловкое молчание, которое побуждало меня начать копаться в собственных мыслях.

Том елозил на стуле, попутно накладывая в рот ложку варенья. Тишина напрягала.

- Настал момент выполнить последнее указание, - тихо проговорил Маркес. – Расскажи мне о своих родителях.

Я молчала.

- Нора, - тихо позвал меня парень.

- Я тебе рассказывала о них в самом начале, - ответила я. – Да и вообще, в чём такой повышенный интерес? Почему всем так интересно про них узнать?

Том замялся.

- Этот разговор является указанием. Мы обязаны его выполнить.

- Я всё равно не понимаю смысла в этом, - я сложила руки на груди.

- Они проверяют тебя и твою историю, - нехотя выдал Том. – Каждый раз, если ты врёшь, то рассказываешь что-то совершенно иначе, добавляя новые подробности. Они проверяют тебя на лживость, - тихо закончил парень. – И плевать они хотели на то, что ты почти ничего не должна знать, ведь ты не видела их гибель. Это НИИ, и он сам решает что будет делать.

Между нами повисло молчание, которое прерывали мои мысли. Неужели я что-то могла знать? Или они хотели выяснить что-то по поводу разработок? Но ведь я была ребёнком, как я могла вообще запомнить хоть что-то из их работы? Или они узнали о Прототипе? Боже, помоги мне!

- Тогда спрашивай, а я буду отвечать, - тихо ответила я, вспомнив, что это немного напоминало игру с Джоном.

Маркес вздохнул.

- Ты помнишь их? – начал он с безобидного вопроса.

- Конечно, - выпалила я.

- Ты помнишь их голоса?



Отредактировано: 12.04.2017