Прояви свой боевой раскрас

Глава 24. Мир? Перемирие.

Как-то быстро всё пролетело: наши посиделки в комнатах, разговоры, мысли. Всё это, будто испарилось. Пф, и ничего нет. Пф, и ничего не было.

Я даже не попрощалась с Томом. Но, может, это было и к лучшему. Незачем прощаться. Да и кому нужны прощания? Мать говорила ребёнку перед школой про веру в себя и свои силы. Солдат прощался с семьёй и обещал вернуться. Старушка рассказывала внуку на прощание последнюю сказу. Дочь держала за руку умирающего отца. Мать улыбалась дочке перед ответственной операцией. Всё это прощания, но какой смысл, если единственное, что мы получаем из всего этого, лишь боль?

Я вздохнула. Всё вокруг было слишком тяжело. Всё внутри меня было слишком тяжело. Вот уже несколько минут, как я проснулась. Я лежала и внимательно смотрела в потолок.

Я искренне недоумевала, но почему-то была уверена в том, что что-то изменилось. И я гарантировала то, что это что-то было точно на части эксперимента с Уокером.

Приятный аромат витал по комнате, будто поддразнивал меня и мои вкусовые рецепторы. Желудок сжался и громко простонал от голода. Усилием воли я заставила себя не обращать внимание на эти звуки.

Я задвигала все свои желания в самый дальний угол сознания. Ведь я не хотела выходить из комнаты, не хотела видеть Джона.

Осадок с нашего последнего разговора не давал мне расслабиться и всё простить. «А он и не просил прощения!» - услужливо напомнил мне внутренний голос.

Я глубоко вздохнула и закрыла глаза. Мне никогда не могло такое присниться даже в самом кошмарном сне: присутствовать на эксперименте в компании не очень уравновешенных людей, чьи поступки вызывали немало вопросов.

Вдруг я вспомнила лицо парня. Всего лишь на секунду я вспомнила, как он навис надо мной, угрожающе нахмурившись. Меня пробрала дрожь.

Он был ужасным. Его поведение существенно выходило за рамки нормального.

Ну почему я вытащила именно его папку?!

Желудок вновь заурчал. Слишком громко. Для тишины в моей комнате это было оглушительно, и это было неплохим намёком на то, что я не могла сидеть тут вечно.

Я нахмурилась. Мне совершенно не хотелось расстраиваться из-за него. Но было бы просто великолепно, если бы было что-то, скроет его от меня, что-то, что отвлечёт меня от него. В голове вспышкой мелькнула мысль, которая показалась мне единственным спасением.

Я молниеносно кинулась к столу и начала рыться в ящиках. Победно улыбаясь, я достала небольшой плеер и два беспроводных наушника. Они были слишком старыми для нынешнего слова техники, так как их произвели ещё тогда, когда родители были живы, но меня вполне устраивало то, что они вообще были в моём распоряжении.

Я медленно провела пальцами по экрану: он сразу же ожил от моего прикосновения.

На экране появилась надпись:

«Требуется отпечаток владельца.»

Послушно приложив палец, я торжественно улыбнулась, с нетерпением ожидая полной загрузки. Наконец, на нём появилась страничка со списком треков.

Я засунула наушники в уши, попутно включая первую композицию.

Спокойная классическая музыка наполняет меня. Я отчётливо помнила, как мама с папой приучили меня к прослушиванию подобных композиций, под которые можно было заниматься любыми делами и совершенно ни о чём при этом не думать.

Я осторожно положила плеер в маленький карманчик в леггинсах и направилась прямиком на кухню, наслаждаясь такой волшебной мелодией.

Лучшее, что я могла сделать в этой ситуации – игнорировать. Придерживаясь именно этой тактики, я могла сохранить своё спокойствие и хорошее настроение.

Преодолев лестницу, я спокойно зашла в кухню. Раньше я не могла понять, что же так вкусно пахло. А теперь узнала – это были запечённые яблоки.

Сильный вкусный аромат летал по всей кухне. Я позволила себе закрыть глаза и вдохнуть поглубже. Воспоминания накрыли меня, заставляя сердце биться чаще: мама тоже любила запекать яблоки с сахаром и мёдом.

Из раздумий о прошлом меня вывело осторожное прикосновение к плечу. Я резко дернулась и отскочила на добрый метр.

Джон. Он стоял прямо за мной и улыбался.

Его губы шевелились. Он что-то говорил, но из-за музыки в ушах я ничего не слышала. Да и желание слушать его отсутствовало. Так что я повернулась к нему спиной и спокойно прошла к холодильнику.

Я открыла дверцы, и мне сразу бросилась в глаза пачка молока. Схватив её одной рукой, другой я открыла дверцу шкафа с крупой. Я довольно долго изучала содержимое, пока не нашла искомые мюсли.

С улыбкой я поставила еду на стол и пошла за посудой и чаем.

Музыка сменилась на более энергичный этюд, ритму которого я невольно поддалась и начала чуть пританцовывать.

Внезапно я обернулась на Уокера: он стоял на том же месте, но уже не говорил. Он наблюдал за мной с непонятной ухмылкой на губах.

У меня побежали мурашки по телу. Как же мне был противен его взгляд!

Резко развернувшись я села за стол и принялась кушать. И если снаружи я выглядела более-менее спокойно, то внутри меня полноценно колотило. Даже музыка не могла успокоить мои нервы.

Налив молоко в миску и высыпав мюсли, я сделала музыку в наушниках громче, чтобы не допустить ни единой мысли о Джоне.

Чашка с чаем дымилась около моей руки. Пахла она приятно, но я была слишком взвинчена, чтобы оценить по достоинству запах.

Музыка вновь изменилась. Эта мелодия была намного медленнее предыдущих. Она была наполнена спокойными звуками, размеренными темпами…

Вдруг я заметила, что прямо из-под моего носа чья-то рука схватила мою чашку.

Не подумав о последствиях, я уверенно стукнула по руке «вора».

В этот момент случилось две вещи: чай из чашки выплеснулся на меня и на руку похитителя, а чашка, упав на стол, разбилась вдребезги. Куски стекла полетели во все стороны, в том числе и в мою.