Прояви свой боевой раскрас

Глава 37. Мистер Твистер Старый Распорядитель.

Он это сделал. Паршивец!

Уокер должен был понимать, что ему это с рук не сойдёт. Как же он меня подставил!

Да не одного меня.

Два года, наши с Лонгартом исследования, деньги на эксперимент, нервы, всё было насмарку!

Именно с такими мыслями я шёл по коридорам исследовательского центра.

Мои торопливые шаги эхом отражались от стен.

Топ-топ. Начищенные туфли громыхали по плитке.

Топ-топ. От этого звука мои нервы ещё больше напряглись. Чёртов план!

Я скривился. В моём почтенном возрасте нервные клетки уже не восстанавливались. Ничего. Я не мог дать плану сорваться из-за незапланированных действий глупого индюка, возомнившего себя героем.

Не в первый раз я убедился, что любовь губила рациональность. Она уничтожала всё разумное в человеке, оставляя лишь ненужные эмоции.

Прескверно.

До заветной комнаты оставалось лишь три поворота. Я уже начал вытаскивать электронную карточку-пропуск с твёрдым желанием как можно скорее заняться устранением проблемы под именем «Джон», как вдруг почувствовал острую боль в затылке.

Мозг не мог контролировать тело: я беспомощно осел на пол. Что-то тёплое стекало вниз по моей шее. Кровь. Внутри оставалась лишь небольшая надежда на то, что это было ошибочное суждение, но сил на проверку не было. Я медленно отключался. И ведь даже не было возможности позвать на помощь, хотя…

Как снимки, сделанные на старый фотоаппарат, уголки картинки меркли со временем. Тоже самое происходило сейчас и с моим зрением.

Паника охватила меня. Она начиналась там, где что-то ударило меня по голове, и заканчивалась на кончиках пальцев.

Мой организм пребывал в шоке от такой резкой боли. Я повернул голову, силясь найти хоть какое-то решение моей новой проблеме. Но то, что я увидел, повергло меня в полнейший шок.

Надо мной стоял Уотс и улыбался своей гадкой улыбкой.

- Сам делаешь всю грязную работу? – на последнем слове мой голос сорвался.

Уотс лишь улыбнулся ещё шире.

- Хотел насладиться моментом триумфа лично, - довольно ответил он.

Я сверкнул глазами.

- По-моему всё иначе, - парировал я. – Ты как был мальчиком на побегушках, так и остался. Изменился лишь возраст.

Я видел, как на его шее напряглись желваки. Значит я попал в ту самую точку. В больную точку.

- Энсель, - его улыбка сменилась ухмылкой. – Вы никогда не были моим начальником. Это всё, - Уотс развёл руки в разные стороны. – Игра.

Я покачал головой. Пока были силы, нужно было выжать максимум из этого разговора.

- Раз уж мы перешли на имена, Майкл, - я выделил последнее слово. – То стоит заметить, что я никогда не считал тебя своим подчинённым. Для меня ты был равным.

Я закрыл глаза на некоторое время. Совсем малость. Несколько секунд.

- Вот как, - задумчиво произнёс Уотс. – А не вы ли только что назвали меня мальчиком на побегушках? Или я вас так сильно ударил?

Я впервые заметил в его руках серебристые планшет распорядителя. Мой планшет распорядителя.

- Как говорится, бью зло его же оружием, - Майкл ухмыльнулся. – Как металл? Холодит кожу?

Я потихоньку начал терять сознание. Зрение переставало быть чётким.

- Ну-ну, главный распорядитель, - он постучал по моим щекам. – Не надо выключаться. Я не так сильно вас ударил.

Наступила тишина.

Господи, неужели я умру в стенах этого треклятого эксперимента?!

- А знаете, как мы со Стампом называли вас?

Риторический вопрос: он не ждал моего ответа.

- Мистер Твистер Старый Распорядитель, - Майкл присвистнул. – Ничего так имечко, вы не находите?

Я покачал головой.

- Конечно, такое же великолепное, как и ваш чёртов потенциал.

Он мгновенно изменился в лице.

- Ну и не надо.  Я лишь хотел услышать от вас крики от боли и мольбу о помощи, но ваш вид всё это восполняет с лихвой.

Я стиснул зубы. Только бы не терять сознание! Только бы выстоять под напором боли!

- Ну ничего. Я напишу на вашей мемориальной доске ваше высказывание. О, представляю, как это будет величественно.

Он на секунду прервался и покачал головой.

- Простите, я забыл про то, что вы сохраняете имидж нерушимого внешними силами героя, который никогда ничего неприличного не скажет.

Уотс выдержал паузу и продолжил.

- На вашей доске я напишу лишь одну фразу, которая опишет всю вашу жизнь. «Боролся за жизнь ненужных людей, предавая Институт.» Именно на этих строчках миф про идеального распорядителя разлетится в прах…

А дальше я отключился: всё в глазах померкло, и ко мне пришёл долгожданный покой.

В этот момент я был счастлив, что сознание не выдержало. Потому что слушать про мемориальную табличку мне было ужасно неприятно.

Только навсегда ли я ушёл? Или я ещё мог увидеть этот мир?

Вот главная загадка той минуты.

* * *

Серые стены. Серый свет. Серое покрывало. Серая одежда.

Серый цвет был повсюду. Он сводил с ума не хуже других цветов.

Но сейчас это было не самое главное. Сейчас нужно было разобраться, жив ли я.

Хотя, это и так ясно. Не мог же я умереть и попасть в одну из камер Исследовательского Центра. Или мог? Загадка.

Я попытался поднять голову, чтобы осмотреться, но резкая боль тут же пронзила всё тело. Каждое движение порождало агонию, но мне хватило выдержки приподняться на локтях.

Я был прав: мне было ещё далеко до попадания в загробный мир. Я находился в обыкновенной камере. Причём не в самой защищённой камере. Из неё вполне можно было бы сбежать, если правильно всё продумать.

Продумать – ключевое слово. На данный момент этого себе я позволить не мог: голова раскалывалась от боли.