Сияние истинной магии

4

– А теперь мне хотелось обратиться к брату Дивье, – сказал Эльрик и, получив разрешение архиепископа, продолжил, – не могли бы вы охарактеризовать, кого следует считать темным магом.

– Темный маг — это тот, кто, используя магию, причиняет вред окружающим, – ответил монах

– А что такое, на ваш взгляд, темная магия?

– Темная магия – часть магического искусства, обращающаяся к темной стороне мира, способная причинить боль живым существам. Эти знания дают огромную силу, но овладевшему ими приходиться платить поистине высокую цену. Темный маг не способен любить, человеческая жизнь для него становится ничего не значащей, в конце концов, в погоне за призрачной силой он теряет себя. Вся темная магия непосредственно связана с так называемой темной стороной мира. Применяя темные искусства, маг вольно или невольно теряет часть своей души.

– Но ведь огнем можно сжечь человека, а водой утопить. И даже алхимик может отравить. Скажите, брат Дивье, на ваш взгляд, будут ли они темными магами? – Задал вопрос Эльрик.

– Да, безусловно, сотворив такое человек, утратит часть своей бессмертной души и отпечаток этого наложится на его ауру, – ответил монах.

– То есть вы считаете, что со временем наша аура меняется?

– Да, в зависимости от наших поступков.

– В связи с этим хотелось вспомнить Святого Селентио, он обладал, как сейчас сказали бы, «отпечатком темной ауры», однако, церковь его канонизировала. Был ли он темным?

– Нет, конечно же, Святой Селентино изначально владел темной магией, но не использовал ее. И своими благими поступками он заслужил место в пантеоне святых нашей церкви.

– Другими словами, не все, кто обладает темной аурой, могут стать темными магами?

– Да, основная заповедь для любого владеющего магией – не навреди.

Эльрик мысленно потер руки, все складывалось как нельзя лучше. И теперь ему оставалось сделать всего чуть-чуть, чтобы вывести графиню, да и чего скрывать императора из-под удара.

– Можно сказать, что это не только ваше мнение, но и мнение церкви? – при этих словах Эльрик посмотрел на архиепископа Кордье.

Прежде чем ответить брат Дивье также посмотрел в его сторону, а затем, чуть помедлив, ответил:

– Да, это непросто мое мнение.

– Спасибо брат Дивье, – удовлетворённо кивнув, сказал Эльрик. – Скажите, есть ли какие-то внешние признаки, которые могли позволить определить человека, владеющего черной магией среди других людей.

– Да, темным магам заказан вход на освещенную землю. Поэтому попадая в церковь, они ослабевают и иногда теряют сознание. Это самый очевидный признак, но есть и другие.

– Я думаю, любые проявления такого феномена становятся вам известны, как первому инквизитору церкви, – спросил Эльрик.

– Да.

– Были зафиксированы подобные случаи с графиней Валькофф?

– Нет, насколько я знаю, она регулярно посещает воскресные службы и ни разу ни одного проявление признаков, говоривших о наличии у нее темной магии, замечено не было.

Эльрик кивком головы поблагодарил брата Дивье и перешел к третьей, завершающей части своего выступления.

– Уважаемое высокое собрание! Таким образом, хотел обратить ваше внимание на два момента, с одной стороны, мы не можем однозначно охарактеризовать показания артефакта, – при этих словах профессор Обертон возмущенно вскинулся, но властный взгляд архиепископа удержал его на месте. – Поскольку, как вы сами слышали, тестирование прибора на темных магах не проводилось. И нет никакой гарантии, что аура, отражаемая так называемой темной стороной артефакта, является темной по своей сути. С другой стороны, мы не можем утверждать, что обладатели этой ауры будут темными магами поскольку, как заметил брат Дивье, любой владеющий магическим искусством может пойти по этому пути.

Эльрик обвел взглядом собравшихся, на лицах многих он увидел раздумье, а у некоторых профессоров обеспокоенность.

– Но мне бы хотелось обратить ваше внимание еще на одно обстоятельство, упущенное нами изначально. Согласно повелению императора Эдуарда III, в 1632 году, нашем университету был присвоен уникальный статус и дарован ряд привилегий. В частности, любой поступающий в наш университет становился членом университетского сообщества. «И никакие былые заслуги, титулы или ранги, а также и совершенные преступления, кроме тяжких, при этом учитываться не должны», – процитировал Эльрик по памяти. – А поступивший в наше учебное заведение становился неподвластен некоторым имперским законам. И, насколько я знаю, этот указ никто не отменял.

Эльрик многозначительно посмотрел на барона Ривена сидевшего среди прочих дворян. В империи барон считался самым главным законником, знавшим практически все указы, законы и к нему не раз обращались за разъяснениями при возникновении спорных ситуаций. Вот и сейчас Эльрик намерено вовлекал его в разговор, подкрепляя свои слова мнением сведущего и уважаемого лорда.

Барон поднялся со своего места, поклонился императору и архиепископу, и на секунду задумавшись, сказал:

– Официально такой отмены не было, но вот уже несколько десятилетий лицам, опорочившим себя каким-либо преступлением, дорога в университет закрыта.

– Но это негласное правило остается на усмотрение ректора и приемной комиссии? – уточнил Эльрик у барона.

– Да, повторю, официально тот указ отменен не был, – при этих словах барон Ривен посмотрел сначала на ректора, а потом на императора, как бы упрекая их в этом недочете.

– Мне лишь хотелось напомнить, что графиня Беллатрис на момент прохождения собеседования уже была зачислена в университет, то есть являлась студенткой. А, значит, любой ее проступок должен оцениваться руководством университета? – Эльрик вопрошающе посмотрел на барона.