Светильник Джека

Светильник Джека

1
Старый Джон сегодня не спал. 
Стоя на крыльце, он настойчиво вглядывался в дальнюю часть своего поля, туда, где росла его кукуруза. Сейчас там происходило что-то неладное. Небольшая оранжевая точка то вспыхивала, то гасла — казалось, будто кто-то тушит и вновь зажигает факел. 
Джон облизнул обветренные губы. Одно из двух — либо это первые сигналы возгорания будущего пожара, либо на поле пробрался посторонний. Оба варианта ничего хорошего не сулили. В первом случае урожай погибнет, во втором чужак наверняка попытается умыкнуть часть фермерского имущества. Такого допускать было никак нельзя. Но старик мешкал, не решаясь отправиться к огоньку — в голову постоянно лезла всякая мистическая чертовщина, связанная с суеверной болтовней деревенских мужиков. 
Истошный кошачий вопль вывел Джона из ступора. Хрипло выдохнув: «Маркус!», старикан во всю прыть помчался к источнику мигающего света. Плевать на дьявольские козни, плевать на поверья, плевать на предубеждения! Там страдал его кот, любимый питомец — и ему прямо сейчас делали больно. Чистые эмоции всегда сильнее разума. 
Как только фермер отбежал на приличное расстояние, у крыльца появилась Тень и неслышно замерла на месте. Покачиваясь, словно на ветру, она несколько секунд топталась на месте, затем юркнула в распахнутую дверь дома. Ночной призрак, такой нематериальный с виду, издавал вполне человеческие звуки — топот заплетающихся ног был неслышен на улице только благодаря толстым каменным стенам помещения. 
Джон давно затушил все свечи, однако темнота никак не мешала пришельцу. Словно зная дом наизусть, призрак быстро, насколько позволяла его нестойкая походка, достиг входа незапертой кладовки. Ему было нужно совсем немного — пару связок сухой тарани, бочонок эля да несколько головок сыра. Не потрудившись закрыть после себя дверь, грабитель вместе со своим скарбом поспешил убраться прочь. В одной из комнат он всё же задержался. Недопитая кружка эля, стоящая на кухонном столе, была слишком большим соблазном. Залпом утолив жажду, незнакомец поспешил нырнуть в спасительную ночь.
Согнувшись в три погибели, пришелец стремился поскорее убраться прочь от места преступления.  Фермер ещё не вернулся, однако источник света, к которому он отправился, уже погас. «Ну и пусть, — шипел про себя незнакомец, — пусть подавится этим фонарём, я себе другой найду». Фонарь был и вправду неплох — вымазанный с одной стороны смолой, крутящийся на ветру, словно флюгер, он казался настоящей находкой. Установив его на шесте в ветреную ночь, можно было знатно повеселиться, изводя стариков-огородников «мигающим» светильником. 
Человек, ограбивший старого Джона, легко смирился с потерей. Ведь сам фонарь он тоже украл — прямиком с порога дома дьякона, неделю назад. Благодаря паре доработок обычный светильник превратился в первоклассное средство для отвлечения внимания. Человек был этим очень горд — сделав такую незаменимую штуку однажды, он был уверен, что сумеет соорудить себе еще несколько подобных фонарей. 
Заросли малины зашумели, и воришка замер, как вкопанный. Огромный лохматый пёс, высунув язык, настороженно смотрел перед собой, сверкая глазищами. Человек улыбнулся и тихонько позвал: «Ко мне, Нюх, дружище…». Собака, признавшая своего хозяина, радостно завиляла хвостом и лизнула протянутую руку. Странная парочка, зверь и человек, неслышно затрусили прочь с чужого поля.
Пса парень любил.  Идеальный напарник. Молчаливый и сообразительный. Сегодня он в буквальном смысле спас положение. Старый хрыч всё никак не решался пойти к фонарю, но, к счастью, у его кота мозгов было поменьше. Жирный питомец Джона имел неосторожность подойти к светильнику поближе — тут его Нюх и сцапал. Неплохо сработал, как говорится.
Луна взошла, когда человек с собакой уже вышагивали по дороге. Бледный свет осветил лицо ночного вора. Это был Джек, кузнец из города, знатно поддатый, глупо улыбающийся одному ему понятной шутке. Только что ограбивший своего родного дядю Джона, он, шатаясь, брёл домой, предвкушая знатную попойку благодаря украденному спиртному. Его пёс вышагивал рядом, вероятно думая о сочном кусочке хозяйской ветчины и глупом коте, которого он так удачно отодрал. 
Джек не знал, что, по иронии злой судьбы, именно он, в отличие от десятка других пройдох и пьяниц, навсегда останется в памяти всех грядущих поколений. И ещё многие века люди по всему миру будут пересказывать друг другу историю о Джеке и его Светильнике…

2
Тёплый эль на вкус отвратителен. Терпкий, тошнотворный, склизко лижущий глотку изнутри — он всё равно отлично подходил, чтобы освежить голову после похмельного пробуждения. 
Кэйтилин хмурилась, ожидая ответа, уперев руки в бока. 
Какого лешего ей надо? Джек шумно сглотнул остаток пойла и вынужден был констатировать, что он даже примерно не помнит, что она спрашивала две минуты назад. Как известно, если нет слов — просто пожми плечами. Что он с явным удовольствием и проделал. 
— Ты в пропасть катишься! При собственной кузне, при всех талантах, в свои двадцать пять ты стал настоящей развалиной! 
У неё не получалось ругаться. Она корчила из себя сварливую бабу, подражая в своём обличении матери, но на деле оставалась всего лишь молодой девкой с тихим голоском и тоненькой белоснежной шеей.  
— Слышь ты, Дева Мария, мужа там жизни иди учить. А на брата старшого рот не разевай, ишь мамашкиных привычек нахваталась! 
— Мамино имя хоть бы не чернил. Ей и так на такого грешника, как ты, с небес смотреть стыдно…
— Ну так пусть не смотрит! У неё один хрен зенки уже сгнить должны, нехрен зырить.
Кэт открыла рот от возмущения, потом закрыла. Даром, что муж у неё дубильщик — так и не приучил дурёху к крепким словцам. Она приходила читать морали каждую неделю, но диалог всегда захлёбывался из-за сказанной Джеком грубости.
— Ну сегодня какого дьявола ты припёрлась?
— Ночью ограбили дядю, — сестра выразительно взглянула на кружку, где ещё недавно плескался эль. 
— Это был не я. 
— Джек, перестань врать. Там кругом следы твоей псины. Все грядки вытоптаны. 
Кузнец рассеяно потёр щетину на щеке. 
— Нюх у меня свободный. Гуляет, где хочет. Я ему не тюремщик. Да если он там и был, что с того? Он всё равно пиво не пьёт, да и сыр не любит, собакам на него покласть. 
— Я не говорила, что украли именно сыр. 
Отвечать на это было необязательно. Да и нечего тут отвечать, в общем-то. 
— Ты должен остановиться. Прекрати, возьмись за ум, — Кэйтилин подошла ближе, осторожно попробовала погладить голову брата, давно немытую и нечесаную. — Дядя Джон столько сделал для нас. И после смерти мамы, и вообще… Он тебя на ноги поставил. Мне приданое обеспечил. Зачем ты с ним так? 
Её руки пахли фиалкой. Вкусно. Ангел с общипанными крыльями, целитель душ с маленьким ртом. 
— Он не будет рассказывать старосте. Обещай только, что это было в  последний раз. Иначе тебе руку отрубят за воровство. А у тебя они золотые, ты же мастер. Обещаешь? 
Солнце припекало. Алкоголь сладко обволакивал голову, вытесняя похмелье и принося опьянение. Он требовал веселья. 
— А давай так, — Джек осклабился, обнажая жёлтые зубы. — Услуга за услугу. Я тебе обещание, а ты мне расслабиться поможешь…
Он сграбастал Кэйтилин себе на колени. Правой рукой держал её за плечи, левая скользнула под юбку. Губы кузнеца с шумным причмокиванием припечатались к её шее. 
Сестра вскочила, как ошпаренная. Зелёные глаза расширились от ужаса. Лицо пылало. Даже пощупать толком не успел, как-то отстраненно подумал Джек. 
— Ты… Ты… — Ей явно не хватало воздуха. — В тебя дьявол вселился! Нечистый в твоей душе! Господи, Господи, помоги, спаси нас, сохрани нас, о Всевышний… 
— Да чёго ты такая ханжа, — продолжал веселиться поддатый парень. — Думаешь, детишки Адамовы не забавлялись на лесных опушках? Да из-за них все совы в округах краснели!
Кэт не слышала. Погружённая в священный транс, не переставая креститься, она остервенело пятилась от крыльца. Неожиданно лицо её перекосилось и она рухнула на спину. Огромная чёрная псина вцепилась в подол её платья, с рыком пытаясь оторвать от него кусок. 
— Фу, фу, Нюх! Не перебарщивай! 
Пёс отцепился, напоследок громко клацнув зубами. Девушка подскочила, испуганно зыркнув на брата, с придыханием скороговоркой прокричала «Боже, Боже» и пустилась наутёк по дороге прочь от дома. Вслед ей слышался пьяный хохот вперемешку с лаем. 
Джек так смеялся, что в глазах стояли слёзы. Нюх смеяться не умел, он лишь глупо вилял хвостом, глядя на своего хозяина. Шутка удалась. 
Главное, чтобы она мужа не прислала. Хотя куда ей, святоше.