В Ад и обратно

Глава 8. Безумство

Уже пошла третья неделя моих прогулов в школе. Классная руководительница потребовала, чтобы отец отправил меня в школу. Такой большой пропуск трудно закрыть перед ГорОНО. Папа сдался. Завтра уже в школу. Я до сих пор ни с кем из друзей не разговаривала. Ангелина прислала смс со словами о том, что весь класс в курсе моей проблемы. В школе узнали только из-за папы, когда он звонил туда и оговаривал причину моих пропусков. Видимо Мария Петровна сдалась на любопытство моих одноклассников и вчера разболтала все классу. 

  Я все это время проводила на своей волне. Я покрасила в рыжий цвет свои русые волосы и мне никто не препятствовал. Леха продолжал названивать не меньше трех раз в день. И вот снова раздался сигнал мобильного. Я взглянула на экран. Да, это снова он. «Как маньяк», - подумала я. Решая несколько секунд: отвечать или нет, я все же нажала «ответить».

- Аня?! Черт тебя дери! - это было первое, что я услышала от друга за эти три недели.

- И тебе привет, - хмуро отозвалась я.

- Почему ты не отвечала? Что произошло между тобой и Глебом? Он обидел тебя? - посыпались вопросы.Прямо как старший брат волнуется. Наверно. Ведь у меня никогда не было старшего брата.

- Все хорошо... Наверно...

Про смерть мамы даже Аля не знала. Бабушка никого не впускала домой по моей просьбе. Алька пыталась несколько раз прорваться, но ничего не вышло. 

- Ты расскажешь? - тихо спросил Леша.

Я на мгновение задумалась. Рассказать? А кому если не ему? Алька вместо утешений будет рыдать, она хорошо знала мою маму и привыкла к ней с детства. А Леха и знаком-то с ней не был...

- Давай через час на стройке встретимся? - неожиданно для себя спросила я.

В трубке повисло молчание. Похоже Леше идея со стройкой ни капли не понравилась, но он не мог со мной не встретиться.

- Хорошо. Через час.

Нажав отбой, я начала собираться. В моих мыслях была одна безумная идея... Я надела свое единственное платье, простое, не праздничное. Не мой стиль, но ради идеи — пойдет. Надев черные туфли, те самые, с первого сентября, я вышла из дома. Холодно. Осень вступала в свои законные права. От порывов ветра качались кроны деревьев, у придомовой территории. Буквально за пару минут я продрогла до костей. Но ради безумной идеи — потерплю.

Хорошо, что я договорилась встретиться с Лешей через час, а то я не успела бы доковылять на каблуках до стройки.

Вот оно, серо-красное полуразрушенное здание, которое манило и манит подростков. Взобравшись на первый этаж, я перевела дух. Восстановив свое дыхание, я направилась дальше. Между третьим этажом и выходом на крышу я с трудом преодолела разрушенную лестницу, зияющую глубокими провалами. И вот я на крыше. 

«Рыжая девушка стоит над пропастью, подол ее легкого развевается на ветру, и каждый новый порыв ветра так и норовит подтолкнуть ее вниз», - подумала я. Красиво. Разве не красиво умереть как в песне? 

«Разбежавшись прыгну со скалы, вот я был, и вот меня не стало», - мечта, а не смерть. 

Я закрыла глаза и раскинула руки. В моих мыслях появился образ мамы. Я скучала по ней с каждой секундой все сильнее. Я сделала маленький шажок к краю. Мыски туфель уже на половину висели над пропастью. Я собралась храбростью, глубокий вдох и...

Никакого «и» не случилось. Открыв глаза я поняла, что нахожусь в крепких объятиях Глеба. 

- Что ты пыталась сделать? - затряс он меня. Я заметила, что он и сам дрожит.

- Зачем ты остановил меня?

- Что? - мне показалось, что он сейчас разорвет меня.

- Я хочу этого, - тихо произнесла я.

- Что такого могло произойти, что жизнерадостная милая девушка решила покончить с собой?

Все. Все, что я терпела и держала в себе начало рваться наружу. Сначала несколько слезинок скатились по щекам, заметив которые, Глеб прижал меня к своей груди.

- Мама, - все, что успела произнести я, прежде чем меня затрясло от рыданий. 

Я долго плакала, слишком уж много накопилось. Дома я всегда старалась держаться для папы и бабушки. Но сейчас их не было рядом, а накатившая волна боли, проделала брешь в моем самоконтроле.

Глеб прижимал меня к себе сильнее, гладил по голове и шептал утешительные слова. Я даже не слушала, что именно он шепчет, но чувствовала, что так нужно, так станет легче. Когда наконец сил плакать уже не было, я обессиленно присела на парапет. Мое дыхание все еще не восстановилось и я подрагивала. Глеб присел передо мной на корточки.

- Глеб, - чуть слышно проговорила я. - Моя мама, она умерла... Мне очень тяжело.

Глеб погладил меня по щеке и, положив руку мне на колено, внимательно посмотрел на меня. Он готов меня слушать.

- Она заболела, тяжело заболела. А врачи, вместо того, чтобы лечить ее, просто убили... Они не слушали ее и не хотели слушать. Ее можно было спасти... - меня снова затрясло.

- Тише, милая, все хорошо, я рядом, - проговорил Глеб.

Я вздохнула, набираясь сил, чтобы продолжить. 

- Ее сердечко задавили полтора литра гноя, которого они не обнаружили! - во мне начала закипать злость. - Они убили ее! - я снова заплакала уронив голову на руки.

Глеб сидел молча и поглаживал меня то по руке, то по голове.

На крыше раздался гул шагов. Я подняла свое заплаканное лицо. К нам шел Леха. Весь вид его говорил, что он сейчас порвет того, из-за кого я плачу. И, видимо, решив, что виновник Глеб, суровый взгляд адресовывался ему.

- Что произошло? - грозно спросил он у Глеба.

Глеб оторвал свой взгляд от меня и посмотрел на Леху.

- У Ани случилось горе, - медленно произнес он.

Я часто дышала, стараясь унять вновь нарастающую истерику.

- Аня, это правда? Но если это он виноват, то скажи, не бойся... - обратился ко мне Леша.