Воин Забвения. Гранитный чертог

Глава 14

Хальвдану не нравилась Лерга…

Этот небольшой, обнесённый добротным тыном городок лежал далеко от подножья восточной части Холодного гребня. Но уже здесь сполна можно было ощутить дух горных выработок, наполненный каменной пылью и острым запахом вечных ледников самых высоких пиков. Другие богатые рудники, дарующие ослепительные самоцветы в бармы и колты боярских жён и дочерей, в рукояти дорогого оружия или перстни, лежали на западе. Так распорядилась здешняя Мать Сыра Земля: щедрой рукой отсыпала сияющих каменьев с одной стороны Трактового перевала, а с противоположной заложила в недра железную и медную руду. И не вдруг скажешь, что из этого лучше. С той же стороны Гребня находились и каменоломни, откуда в своё время переправляли по Нейре серые глыбы известняка да гранита для постройки стен Кирията и княжеского замка.

Здесь, сменяя один сезон другим, жили с семьями вольнонаёмные рабочие, горных дел мастера, рудознатцы и надсмотрщики. Как без них, если работорговля, запрещённая во всём княжестве, в Лерге по особому приказу Кирилла процветала. Тем, надо сказать, и не бедствовали многие местные купцы. Их не видно было в городе с зимы до самого лета; возвращались они с дальних земель с изрядно похудевшими кошелями, но по осени снова набивали их с горкой. Потому что надобность в  работниках не проходила никогда. Приводили купцы с собой не ухоженных домашних рабов, которых ещё можно было видеть в домах Аривана, Диархавены или Клипбьёрна. Здесь ценились крепкие, жилистые, словно оплетённые кожаными ремнями, мужики, что могли бы проработать в рудниках самое меньшее шесть лун и не подохнуть от чрезмерной натуги или скверной пищи. Но чаще от того и другого разом. Впрочем, такие среди невольников, проходящих через Лергу, встречались редко. Да и те сгорали в рудниках, бывало, через зиму, а то и раньше.

Сейчас до гребня сбирались последние караваны, чтобы успеть подняться даже в самые высокие шахты до зимы. Они отбудут самое позднее – завтра. А там наступит затишье, и Лерга до лета станет похожа на любой другой город княжества. Тихий, сонный. И, уж верно, посадник Вако перестанет лебезить перед Хальвданом, только и думая о том, чтобы тот не пустился выведывать об истинном барыше, который он имел с торговли невольниками. Вон, избу себе отстроил – почти княжеский терем. Добротную, как на севере, с высоким крыльцом, украшенную резьбой снаружи – не один мастер над ней трудился – и кучей овинов да загонов для скота вокруг. И внутри просторно, светло да тепло.

Хальвдан в очередной раз осмотрелся – с дороги-то не довелось – мазнул взглядом по кметям, притихшим на лавке у стены. А затем вновь повернулся к Вако, который тут же натянул на лицо с мелкими, будто зажатыми в кулаке, чертами улыбку.

Не рад, ох, не рад гостям из столицы в такие суматошные для всего города дни. Верно, не догадывается посадник о том, что всему его благополучию может настать конец, если не напрячься. И случившееся в окрестностях несчастье с княжеским отрядом всерьёз не принимает. А ведь окажись Вако к тому причастен, вряд ли ему удастся миновать плахи.

– Что ж вы сборщикам навстречу людей не выслали? Ведь знали, что те едут.

– Так мы ж… Мы ж, воевода, и ведать не ведали. Они и до Паздерны-то не добрались. А уж что сгинут в наших лесах…. Да и леса-то у нас тут – тьху! – посадник махнул рукой. – Вырубили всё в округе почти. Кого там можно подкараулить? А ты ж погляди!

Вако излишне сокрушённо покачал головой и сморщил вытянутый, как у ежа, нос. Писарь, который сидел рядом с ним за отдельным столом поменьше, поднял глаза от пергамента, где что-то старательно выводил, и цокнул, якобы разделяя досаду посадника. Оба они опасливо посмотрели на Хальвдана. Тот, сомкнув губы, провёл языком по зубам, будто стирая противный привкус лести и подхалимства, которыми без устали его кормили всё то время, что он прибыл в Лергу. А на самом деле до княжеских забот посаднику дела нет – купцов на юг до Гребня отправить бы, да о доле от продажи рабов уговориться не забыть.

– Я леса ваши видал. Ничего, сгодятся для засады, – Хальвдан постучал пальцами по столу. – А вот в то, что вы не знали, что творится у вас под носом, я поверить не могу. Будто вам выгоды не было в том, чтобы дань при себе оставить.

Посадник тяжко вздохнул, словно мудро предвидел столь вздорные обвинения, но надеялся, что их всё же не будет.

– Да мы же долю нашу отдать совсем даже не прочь. Видят благосклонные Боги – не обеднеем. И защита княжеская нам ой как нужна – не тряпками ведь тут торгуем! Думали, задержались ваши люди-то. Сталбыть, скоро будут.

Хальвдан недоверчиво качнул головой.

– И о сговоре древнеров ничего не слыхали? Они же друзья ваши ближние. Неужто народ не болтал?..

– Ты, воевода, не думай, что я тут с древнерами побратимство завёл, – гордо сверкнул глазами Вако. – Дикие они, как есть. Одно что болотную руду нам возят. А опасаюсь я их. Что у них, дремучих, на уме – одни Боги ведают.

Он посолонь начертил в воздухе Остинец, отгоняющий скверну. Дай волю – и волхва кликнет, чтобы очищающий обряд провёл. Лишь бы от древнеров, очернивших себя так сильно, отгородиться.

– Да не такие уж они и дремучие, – Хальвдан внимательно посмотрел на носки своих сапог и, вытянув ноги, закинул одну на другую. – Просто… не любят они нас. Чужаками считают.