Художница вселенной

Художница вселенной

Эта ис­то­рия слу­чилась в стран­ном го­род­ке, где лю­ди за­были о глав­ном. Це­лыми дня­ми и но­чами они ра­бота­ли не пок­ла­дая рук, что­бы ус­петь. Но к че­му они то­ропи­лись, и са­ми-то не зна­ли. В этом го­родиш­ке ни­ког­да не бы­ло де­тей, и взрос­лые лю­ди всег­да хо­дили уг­рю­мые. Вид го­род­ка был до­воль­но ус­тра­ша­ющим, пе­чаль­ным и об­ре­чен­ным. Лю­ди ни­ког­да друг с дру­гом не раз­го­вари­вали и да­же не ус­пе­вали рас­смот­реть ли­ца про­хоже­го из-за веч­ной спеш­ки ку­да-то.

В од­ном ста­ром, вет­хом до­ме жил Ча­сов­щик. Это был муж­чи­на сред­них лет в зе­леном кос­тю­ме и гряз­но-си­ней ши­нели. Он пос­то­ян­но ре­мон­ти­ровал и соз­да­вал ча­сы. Мож­но бы­ло ска­зать, что вся жизнь его и сос­то­яла в этом, ес­ли бы, ко­неч­но, хоть кто-то об­ра­тил на не­го вни­мание. Но он был оди­нок. Оди­нок точ­но так же, как и все ос­таль­ные се­рые лю­ди за ок­ном. Ес­ли бы он хоть ког­да-ни­будь от­влек­ся от сво­ей ра­боты, то дав­но бы за­метил, что его мас­тер­ская дав­но об­за­велась кры­сами и мы­шами, ок­на бы­ли пок­ры­ты тол­стым сло­ем гря­зи, от­че­го в мас­тер­ской бы­ло не­веро­ят­но тем­но и душ­но. Ме­бель в мас­тер­ской прог­ни­ла из-за то­го, что кры­ша про­тека­ла, а дос­ки в по­лу ужас­но скри­пели. Но Ча­сов­щи­ку не бы­ло до это­го де­ла, как и его по­сети­телям впро­чем. Его час­то по­сеща­ли лю­ди из-за то­го, что их ча­сы ло­мались. От это­го они бук­валь­но схо­дили с ума и, от­бро­сив де­ла, бе­жали к не­му. Ча­сов­щик без вся­ких раз­ду­мий на­зывал це­ну по­чин­ки и ре­мон­ти­ровал ча­сы на раз-два. У не­го все бы­ло нас­толь­ко от­ра­бота­но, что он де­лал все чис­то ме­хани­чес­ки: брал день­ги, прок­ру­чивал нес­коль­ко бол­ти­ков и от­да­вал об­ратно вла­дель­цу. Эта ис­то­рия мог­ла бы быть од­ной из са­мых скуч­ных на све­те, ес­ли бы в один день в этот го­род не при­еха­ла Нез­на­комая Осо­ба...

Нез­на­комая Осо­ба ужас­но нер­вни­чала из-за то­го, что вот уже на час она опаз­ды­ва­ет к ужи­ну. А ведь она все­го-то отъ­еха­ла на па­ру ча­сов в дру­гой го­род. Ви­димо, ку­чер за­был до­рогу и ве­зет ее не­понят­но ку­да. Ждать боль­ше не бы­ло сил, и Осо­ба от­дерну­ла за­навес­ки. Ку­чер яв­но был пь­ян, так как от не­го нес­ло за нес­коль­ко мет­ров ал­ко­голем и де­шевы­ми си­гаре­тами. Выг­ля­нув в ок­но, Осо­ба по­няла, что сов­сем не зна­ет до­роги, по ко­торой ее ве­зет ку­чер. Она крик­ну­ла ему, что­бы тот не­мед­ленно ос­та­новил по­воз­ку, ина­че она бы ли­шила его по­ложен­ных де­нег. Ку­чер ос­та­новил ло­шадей, спус­тился с си­дения и от­крыл Осо­бе дверь. К со­жале­нию (или к счастью), это был сов­сем не ее род­ной го­род. Взгля­нув на въ­езд в го­род, Осо­ба ужас­ну­лась: все тут са­мо за се­бя го­вори­ла о том, что этот го­родок дав­но заб­ро­шен. Ну не мо­жет быть он жи­лым! До­ма об­ветша­лые, при­лав­ки ма­гази­нов дав­но по­сере­ли и обор­ва­лись, да­же вы­вес­ка: "Доб­ро по­жало­вать в го­род", дав­но сма­залась и слож­но ее слож­но бы­ло про­честь. Осо­ба дол­го ду­мала: ос­тать­ся ли тут, по­ис­кать ли го­рожан или же у­ехать. Но ку­чер не смог бы сей­час до­вез­ти ее до до­ма, так как прос­то был не в сос­то­янии. Ни­чего не ос­та­валось. По­воз­ка въ­еха­ла в го­род.

Ча­сов­щик се­год­ня ре­шил ос­тать­ся до­поз­дна и до­делать всю ра­боту, что­бы зав­тра ус­петь сде­лать еще па­роч­ку ча­сов. На са­мом де­ле ему ни­ког­да не нра­вились его ра­боты, но он об этом и не ду­мал. Съ­ев свой по­ложен­ный ужин, он сно­ва при­нял­ся за ра­боту. Ко­локоль­чи­ки над дверью ед­ва слыш­но прох­ри­пели, и в дверь вош­ла де­вуш­ка. Ча­сов­щик ед­ва взгля­нул на нее и про­дол­жил ра­боту. Ма­ло ли та­ких при­ходи­ло к не­му за все вре­мя? Ну и что, что сей­час до­воль­но поз­дно для по­сеще­ний? В пер­вый раз в жиз­ни Ча­сов­щик вы­шел из-за сво­ей стой­ки и по­дошел к Осо­бе, ко­торая сей­час при­села в ста­рое, об­лезлое крес­ло. Не об­молвив­шись ни сло­вом она взгля­нула в гла­за Ча­сов­щи­ку. Но, к со­жале­нию, в них она не наш­ла ни­чего. Со­вер­шенно: ни ра­дос­ти от но­вого по­сети­теля, ни со­пере­жива­ния, что юная ле­ди гу­ля­ет по ноч­но­му го­роду од­на, ни эле­мен­тарной ус­та­лос­ти от упор­ной и труд­ной ра­боты. Он был по­хож на ма­ри­онет­ку: ни чувств, ни эмо­ций. Лишь то, что при­кажет кук­ло­вод. Осо­ба вста­ла, что­бы уй­ти, а Ча­сов­щик, не взгля­нув на нее, вер­нулся на свое мес­то, что­бы про­дол­жить ра­боту. В этот мо­мент в сер­дце Юной Осо­бы что-то уда­рило, и она убе­жала прочь из мас­тер­ской. Ча­сов­щик ос­тался неп­рекло­нен.

Ут­ром сле­ду­юще­го дня Осо­ба вста­ла ра­но. Умыв­шись, Осо­ба выг­ля­нула в ок­но. Но го­родок пос­ле вче­раш­ней но­чи ни­чуть не улуч­шился: все те же об­ветша­лые до­ма, пор­ванные вы­вес­ки и мас­тер­ская Ча­сов­щи­ка пря­мо че­рез до­рогу от гос­ти­ницы, где ос­та­нови­лась Осо­ба. Вспом­нив вче­раш­нюю ночь, она при­ложи­ла ру­ку к сер­дцу, но тут же от­дерну­ла, да­бы не на­вязы­вать се­бе лиш­них и не­нуж­ных чувств. Как бы этот муж­чи­на ей не пон­ра­вил­ся, она се­год­ня же дол­жна вер­нуть­ся и боль­ше ни­ког­да с ним не встре­тить­ся. Это тя­готи­ло ее ду­шу. Воз­можно, Осо­бе он и не так силь­но пон­ра­вил­ся, но Ча­сов­щик был пер­вым муж­чи­ной, ко­торый да­же не улыб­нулся ей. Осо­ба бы­ла юна и не­вин­на, чем прив­ле­кала муж­чин. Ей стран­но бы­ло ви­деть пол­ное без­разли­чие не то, что­бы к ней, а во­об­ще ко все­му в его гла­зах. В дверь пос­ту­чали и поп­ро­сили Ле­ди прой­ти вниз для зав­тра­ка.

Пос­ле зав­тра­ка она выб­ра­ла са­мое кра­сивое из сво­их плать­ев и пош­ла про­гулять­ся по го­роду. Про­ходя ми­мо, Осо­ба заг­ля­нула в мас­тер­скую. В ней се­год­ня бы­ло мно­го лю­дей, же­ла­ющих по­чинить свои ча­сы. Взгля­нув на них, Осо­ба вы­дели­ла для се­бя то, что они все бы­ли оде­ты со­вер­шенно без­вкус­но и поч­ти оди­нако­во. Осо­ба не ста­ла до­жидать­ся, по­ка ос­во­бодить­ся Ча­сов­щик (ведь он пос­то­ян­но ра­бота­ет), и выш­ла из мас­тер­ской. Идя по ули­це го­рода, Осо­ба не на­тол­кну­лась ни на од­но­го ре­бен­ка, что по­каза­лось ей до­воль­но-та­ки стран­ным. В ее го­род­ке ре­бят­ня поч­ти сби­ва­ет с ног взрос­лых, а тут - ни­кого. Она заг­ля­нула в бу­лоч­ную и ку­пила па­ру бу­лок со сгу­щен­кой, но ей они по­каза­лись со­вер­шенно без­вкус­ны­ми. В этом го­роде слов­но все го­вори­ло о его пус­то­те, без­душнос­ти. Ле­ди вер­ну­лась на крыль­цо гос­ти­ницы и крик­ну­ла ку­черу, что­бы тот про­сыпал­ся и со­бирал­ся. Сос­то­яние его, од­на­ко, бы­ло не са­мым луч­шим. Но Осо­ба твер­до ре­шила, что се­год­ня нуж­но вер­нуть­ся об­ратно в свой дом, ина­че ро­дите­ли ведь с ума сой­дут.

Ку­чер, ста­ра­ясь не зас­нуть по до­роге, ехал очень мед­ленно, слов­но ло­шади точ­но так же, как и он сам, пы­тались не зас­нуть. Ле­ди вдруг вспом­ни­ла гла­за Ча­сов­щи­ка, та­кие се­рые и пус­тые, но по­чему-то от них не ве­яло хо­лодом. По­чему-то ей бы­ло теп­ло от его взгля­да. Пусть да­же ми­молет­но­го, ед­ва уло­вимо­го. Уто­пив­шись в меч­тах, Осо­ба прик­ры­ла гла­за и ус­ну­ла. Прос­ну­лась она, ког­да по­няла, что по­воз­ка не едет. Сто­ит. Ус­лы­шала, как бу­шу­ют ко­ни, и от­кры­ла за­навес­ки. Ку­чер за­ехал в бо­лото. Как ни стран­но, но его са­мого она не уви­дела. Лишь ло­шади, по­воз­ка и она. Что де­лать в та­кой си­ту­ации? Она пос­ре­ди бо­лота, да­леко не уй­дет, по­тонет. Ос­та­валось толь­ко на­де­ять­ся на чу­до. Она зак­ри­чала, что есть ду­ху. Бес­по­лез­но. Кто ус­лы­шит ее в та­кой "мер­твой зо­не"? Толь­ко во­рон кри­чит вмес­те с ней. Си­дит на вет­ке и смот­рит, как по­гиба­ет де­вуш­ка. Вдруг Осо­ба уви­дела вда­ли зна­комый си­лу­эт. Ча­сов­щик? Что он тут де­ла­ет? Раз­ве не дол­жен чи­нить ча­сы в сво­ей мас­тер­ской? Она вык­рикну­ла из пос­ледних сил. От­че­го-то сле­зы по­кати­лись по ще­кам. Она ведь сов­сем юна. Ей ведь все­го ни­чего. Как же не хо­чет­ся уми­рать. Она ус­лы­шала, как кто-то сту­чит по по­воз­ке. Осо­ба упа­ла в об­мо­рок.

Ча­сов­щик за­кон­чил ра­боту бли­же к шес­ти ве­чера и вдруг об­на­ружил, что у не­го нет де­талей для ча­сов с ку­куш­кой. Он дав­но хо­тел соб­рать имен­но их, но ниг­де не на­ходи­лось нуж­ных чер­те­жей. Одев свою из­но­шен­ную ши­нель, он вы­шел из мас­тер­ской и от­пра­вил­ся в со­сед­ний го­род за де­таля­ми. О чем он ду­мал все вре­мя, по­ка шел? Не­из­вес­тно. Воз­можно со­вер­шенно ни о чем. Но по­чему-то ему пос­лы­шалось, как его зо­вет кто-то. Та­кой тон­кий го­лос точ­но не мог при­над­ле­жать пред­ста­вите­лю его по­ла, но тог­да?.. Ча­сов­щик про­дол­жил путь, не об­ра­щая вни­мания на го­лос. По­чему-то впер­вые за все дол­гое вре­мя в его го­лове на­чали всплы­вать об­ра­зы. Это был об­раз юной де­вуш­ки в тем­ном пла­ще и бе­лом платье. У нее бы­ло кра­сивое ли­цо. Та­ких глаз он не ви­дел в его го­роде. Ни­ког­да. Пусть и не об­ра­щал вни­мания на го­рожан, но все же эти гла­за. Та­кие пол­ные жиз­ни, меч­ты, на­деж­ды... На­деж­ды? Она на­де­ет­ся на не­го? Это она зва­ла его? Ей нуж­на его по­мощь? В пер­вый раз пос­ле всех про­житых лет в го­лове у Ча­сов­щи­ка всплы­ло столь­ко мыс­лей и воп­ро­сов. Он ни­ког­да не жил. Ни­ког­да по-нас­то­яще­му не жил. Мо­жет, ему удас­тся хо­тя бы спас­ти ту, ко­торая жи­вет пол­ной, нас­то­ящей жизнью? За­чем кто-то от­би­ра­ет жиз­ни? Как же его зо­вут? Кто ре­ша­ет судь­бы? Кто бы он ни был, че­ловек или жи­вот­ное, су­щес­тво жи­вое или не­оду­шев­ленное, луч­ше бы он по­мог ему по­мочь ей!

Юная Осо­ба ус­лы­шала, как со сто­роны две­ри кто-то сту­чит­ся. Но от­крыть дверь не бы­ло ни­какой воз­можнос­ти. Пос­ле в дверь по­воз­ки уда­рил­ся нож, кто-то на­чал пи­лить ее. Осо­ба мог­ла выг­ля­нуть в ок­но и пос­мотреть, кто это, но от стра­ха за жизнь не ста­ла это­го де­лать. Сер­дцу бы­ло нес­по­кой­но. Дверь сле­тела с бол­тов, и в по­воз­ку на­чала про­текать про­тив­ная бо­лот­ная во­да. Весь страх Осо­бы ушел, ког­да она уви­дела сво­его спа­сите­ля и приз­на­ла в нем Ча­сов­щи­ка. Ча­сов­щик про­тянул ру­ки к та­лии Осо­бы и вы­тащил ее из по­воз­ки. Уто­пая по по­яс в тя­гучей гря­зи, Ча­сов­щик, не сда­ва­ясь, нес за пле­чами де­вуш­ку. Зап­нувшись у са­мого вы­хода из бо­лота, Ча­сов­щик вы­ронил Осо­бу на мяг­кую тра­ву, а сам упал в грязь бо­лота. К счастью, Осо­ба не ви­дела его по­зор­но­го дей­ствия, так как бы­ла без соз­на­ния. Он хо­тел бы­ло ос­та­вить ее здесь, ут­ром она приш­ла бы в се­бя и наш­ла вы­ход из ле­са, но что-то зас­та­вило Ча­сов­щи­ка пе­реду­мать. Он зас­тавлял се­бя ду­мать, что это бы­ло то, что на дво­ре был уже ве­чер. К то­му же ужас­ный хо­лод из-за мок­рой одеж­ды. Осо­ба мог­ла бы лег­ко под­хва­тить ка­кую-ни­будь бо­лезнь.

Он от­нес ее к се­бе в мас­тер­скую и по­ложил на ста­рый рас­клад­ной ди­ван, не став сни­мать мок­рых одежд, он лишь раз­жег огонь в пе­чи. Ча­сов­щик сам не по­нимал се­бя: с то­го мо­мен­та, как он уви­дел Осо­бу, все из­ме­нилось. Как буд­то он за­ново уви­дел мир, как буд­то она ху­дож­ник его все­лен­ной, что до­бави­ла кра­сок в кар­ти­ну, что стер­ла с его ли­ца пе­чаль­ную ро­жицу и на­рисо­вала улыб­ку чер­ной, мас­ля­ной крас­кой. Но он ведь да­же не про­сил ра­зук­ра­шивать его мир, на­девать на гла­за цвет­ные лин­зы, вмес­то чер­но-бе­лых. Не про­сил встав­лять ключ в его за­вод­ное сер­дце. Сер­дце? А бы­ло ли оно у не­го? У обыч­но­го, ни­чем не при­меча­тель­но­го се­рого че­лове­ка? Он уже дав­но по­забыл звук пос­ту­кива­ния собс­твен­но­го сер­дца. А се­год­ня, как толь­ко ус­лы­шал ее крик о по­мощи, буд­то за­ново ус­лы­шал би­ение собс­твен­но­го сер­дца. Он ре­шил, что дол­жен соз­дать что-ни­будь для нее. Ча­сы, ка­ких еще не ви­дывал ник­то. Сор­вавшись с мес­та, Ча­сов­щик вы­летел из мас­тер­ской и от­пра­вил­ся в со­сед­ний го­род.

Ут­ром сле­ду­юще­го дня Осо­ба, прос­нувшись, за­мети­ла, что на­ходит­ся в мас­тер­ской Ча­сов­щи­ка. Дот­ро­нув­шись до собс­твен­но­го сер­дца, она по­няла, что оно не зас­ты­ло в тот мо­мент, ког­да она ду­мала, что ей суж­де­но уме­реть. Оно лишь силь­ней на­чало бить­ся от осоз­на­ния то­го, что Ча­сов­щик жер­тво­вал собс­твен­ной жизнью, спа­сая ее. Жаль она быс­тро по­теря­ла соз­на­ние, и пос­леднее, что она пом­ни­ла бы­ли длин­ные, тон­кие и блед­ные ру­ки ее спа­сите­ля...

Обой­дя всю мас­тер­скую, она уви­дела мно­го уди­витель­но-кра­сивых ра­бот. Руч­ная, та­кая де­таль­ная ра­бота над обыч­ны­ми ча­сами удив­ля­ла Осо­бу. Как обыч­ный че­ловек мог та­кое соз­да­вать? На блед­ных гу­бах по­яви­лась теп­лая улыб­ка, ког­да она на­чала раз­гля­дывать схе­мы. У Ча­сов­щи­ка был очень кра­сивый по­черк, нес­мотря на не­кото­рую ко­рявость. Ча­сов­щик был для нее за­гад­кой с пер­вых ми­нут зна­комс­тва. Весь та­кой скрыт­ный, зам­кну­тый, сгор­бивший­ся, с длин­ным но­сом и оч­ках в тон­кой же­лез­ной оп­ра­ве, ко­торые он раз­бил по­ка спа­сал ее, но при этом он нас­толь­ко кра­сив внут­ри. Раз­ве че­ловек с чер­но­той внут­ри мо­жет соз­да­вать та­кие ше­дев­ры? Раз­ве он смог бы рис­кнуть жизнью ра­ди жиз­ни дру­гого че­лове­ка? Ед­ва зна­комо­го с ним? Но он был слов­но ли­чин­ка ба­боч­ки для нее. Он ког­да-ни­будь, слов­но ба­боч­ка, рас­пахнет крылья и улыб­нется ей...

Осо­ба ре­шила при­вес­ти в по­рядок его мас­тер­скую и уди­вилась нас­коль­ко дав­но здесь не при­бира­лись. Стол мас­те­ра был пок­рыт тол­стым сло­ем пы­ли и ма­сел, пол пок­рылся мхом от влаж­ности, кры­ша очень силь­но про­тека­ла из-за ды­рок в ней. В об­щем, кар­ти­на мас­лом. Осо­ба по­няла, что в оди­ноч­ку ей по­рядок не на­вес­ти, по­это­му пош­ла ис­кать по­мощи в мес­тных пра­чеч­ных. Там все прач­ки бы­ли слиш­ком за­няты, чем и до­казы­вали свое мол­ча­ние на прось­бу по­мощи. Из все­го го­рода Осо­бе уда­лось най­ти лишь од­ну мо­лодую де­вуш­ку чуть млад­ше ее са­мой. Та не зна­ла, чем се­бя за­нять, по­это­му шля­лась по го­роду без де­ла. Осо­ба тут же ее выс­мотре­ла и пред­ло­жила по­мочь ей по­мочь хо­роше­му че­лове­ку. Пос­ле не­дол­гих просьб и обе­щания на­кор­мить и дать но­вую одеж­ду, дев­чонка сог­ла­силась, и вот они уже вто­рой час на­води­ли по­рядок в мас­тер­ской. Кры­ша бы­ла за­лата­на, пол очи­щен от мха и по­чинен, лам­почки в люс­трах за­мене­ны, да и люс­тры по­чище­ны, стол очи­щен от пы­ли и гря­зи, а са­ми убор­щи­цы пи­ли чай и раз­го­вари­вали. Осо­бе приш­ло на ум ус­тро­ить де­вуш­ку убор­щи­цей, а той пон­ра­вилась идея, но она го­това бы­ла сог­ла­сить­ся толь­ко ес­ли ей бу­дут вы­давать в день столь­ко, что­бы хва­тало на еду и оп­ла­ту ком­му­наль­ных ус­луг. Осо­ба спро­вади­ла дев­чушку на по­ис­ки та­кой ра­боты, а са­ма при­нялась изу­чать схе­мы ча­сов Ча­сов­щи­ка.

Осо­ба жи­ла в го­роде, что на­ходил­ся до­воль­но да­леко от это­го, и по­пала она сю­да со­вер­шенно слу­чай­но. Ку­чер спу­тал мар­шру­ты и за­вез де­вуш­ку в не­из­вес­тный го­род. Кста­ти го­воря, ей все еще не мог­ло прий­ти в го­лову, ку­да по­девал­ся нес­носный маль­чиш­ка-ку­чер, не мог же он по­тонуть? Нет, он не мог. На­вер­ня­ка прос­то ре­шил бро­сить ее на про­из­вол судь­бы. Ей не в пер­вой та­кое, ведь она...

Осо­ба всю жизнь лю­била ри­совать. Она с детс­тва лю­била фан­та­зиро­вать и ри­сова­ла со­вер­шенную око­леси­цу по мне­нию ее ро­дите­лей и ос­таль­но­го на­рода ее го­рода, но нес­мотря на пло­хое мне­ние со сто­роны взрос­лых и де­тей, ей нра­вилось ри­совать ска­зоч­ных пер­со­нажей. Так вот она од­нажды, ког­да за­кон­чи­лась сов­сем вся крас­ка кро­ме чер­ной, ре­шила ри­совать ей. И на­рисо­вала страш­но­го чер­но­го-чер­но­го че­лове­ка в шля­пе и длин­ном пла­ще. У не­го не бы­ло вид­но ли­ца, за­то одеж­да бы­ла хо­рошо про­рисо­вана, вок­руг был мрач­ный го­родок, по­хожий на тот, в ко­тором она ока­залась сей­час. Ро­дите­ли на­каза­ли ее за мрач­ность мыс­ли и по­сади­ли под до­маш­ний арест, отоб­рав все ху­дожес­твен­ные при­над­лежнос­ти. Она не по­нима­ла из-за че­го ее ро­дите­ли так пос­ту­пили, ей очень пон­ра­вил­ся тот че­ловек, ко­торо­го она на­рисо­вала.

На­вер­ное в Ча­сов­щи­ке Осо­ба уви­дела то­го, ко­го ри­сова­ла очень дав­но. Этот го­род с са­мого на­чала на­вевал ей вос­по­мина­ния о том ри­сун­ке, а те­перь она уз­на­ла Чер­но­го Че­лове­ка в Ча­сов­щи­ке. Этот ри­сунок дав­но был отоб­ран у Осо­бы ее ро­дите­лями, так что, где он сей­час, она не зна­ла. Воз­можно, они сож­гли его или выб­ро­сили. Но имен­но сей­час ей как ни­ког­да хо­телось его рас­кра­сить яр­ки­ми крас­ка­ми.

Ча­сов­щик на­шел все не­об­хо­димое в го­род­ке, по­это­му со­бирал­ся вер­нуть­ся об­ратно в свой го­род и за­нять­ся соз­да­ни­ем по­дар­ка для Осо­бы. Вот толь­ко что-то его еще дер­жа­ло здесь, по­это­му он ре­шил при­губить в со­сед­нем ба­ре. Впер­вые за мно­гие го­да жиз­ни. Он чувс­тво­вал, что с ним про­ис­хо­дит что-то не то. Он все яс­нее ви­дел весь мир, яс­нее на­чал ду­мать. К не­му при­ходи­ло осоз­на­ние то­го, что его жизнь не толь­ко ра­бота, но и от­дых, и оп­ре­делен­ные лю­ди. Но се­рая сто­рона ду­ши все еще под­ска­зыва­ла ему ехать об­ратно и за­нять­ся де­лом. По­это­му, вы­пив па­ру сто­пок вод­ки, Ча­сов­щик за­соби­рал­ся об­ратно. Од­на­ко день был про­тив его воз­вра­щения. На ули­це стем­не­ло. Ча­сов­щик ос­тался на ночь в гос­ти­нице го­рода.

К ве­черу Осо­ба на­чала вол­но­вать­ся, где про­пада­ет Ча­сов­щик, все ли с ним в по­ряд­ке, не заб­лу­дил­ся ли он где-ни­будь, не ог­ра­били ли его, не уби­ли ли... От жут­ких мыс­лей за­боле­ло в гру­ди. Осо­ба на­лила ко­торую за этот ве­чер круж­ку ко­фе. Она не хо­тела ус­нуть и про­пус­тить воз­вра­щение Ча­сов­щи­ка до­мой. А еще по­нима­ла, что ее са­мой здесь в об­щем-то не дол­жно быть. Она лишь бу­дет ме­шать­ся ему здесь, ведь он ее сю­да не звал. Прос­то по­жалел. Она се­ла за стол и на­чала пи­сать пись­мо сво­им ро­дите­лям...

Ча­сов­щик по­ут­ру уже си­дел в по­воз­ке, нап­равля­ясь до­мой. Не­воль­но по­сеща­ли мыс­ли о том, не у­еха­ла ли за это вре­мя Осо­ба, в по­ряд­ке ли она во­об­ще. Не бы­ло ли ей хо­лод­но в су­ровые хо­лод­ные но­чи его го­рода. У не­го до­ма дос­та­точ­но прох­ладно, как бы­ло и на ду­ше. По пу­ти до­мой Ча­сов­щик ви­дел мно­го час­тных до­мов, де­ревь­ев, раз­но­об­разных жи­вот­ных, в об­щем, все то, че­го он бы не за­метил рань­ше. Рань­ше он и не выг­ля­дывал в ок­но. Не ду­мал ни о чем, кро­ме ра­боты. А мо­жет ли он хоть что-ни­будь, кро­ме как соз­да­вать ча­сы? По­воз­ка ос­та­нови­лась. Ча­сов­щик вы­лез из по­воз­ки и ока­зал­ся у сво­ей мас­тер­ской. Впер­вые он об­ра­тил вни­мание на то, как она выг­ля­дела со сто­роны: вет­хое стро­ение, над­ло­ман­ная кры­ша и ве­сящая на од­ном лишь бол­те вы­вес­ка его мас­тер­ской. В нем прос­ну­лось же­лание улуч­шить вид сво­его жи­лища и мес­та ра­боты в том чис­ле. На по­рог выш­ла зас­панная, рас­тре­пан­ная Осо­ба в од­ной пи­жаме цве­та мо­лока. Ча­сов­щик пок­ло­нил­ся Осо­бе и за­шел в дом. Де­вуш­ка пос­пе­шила за ним. Муж­чи­на уди­вил­ся то­му, нас­коль­ко чис­то бы­ло в его мас­тер­ской. Чис­тый стол, за­латан­ная кры­ша, по­чинен­ный пол. И зав­трак на ма­лень­ком жур­наль­ном сто­лике. Ча­сов­щик удив­ле­но пос­мотрел на Юную Осо­бу и улыб­нулся ей. Она ок­ругли­ла гла­за и сму­щен­но от­ве­ла взгляд, зас­та­вив Ча­сов­щи­ка по­думать, что ей пло­хо. Пос­ле зав­тра­ка Ча­сов­щик за­нял­ся чер­те­жами но­вых ча­сов, а де­вуш­ка вер­те­лась око­ло не­го, вы­пыты­вая, что он со­бира­ет­ся сде­лать. Но Ча­сов­щик куль­тур­но про­сил не ме­шать­ся под но­сом и за­нять­ся чем-ни­будь, кро­ме за­нудс­тва на те­му то­го, что он де­ла­ет. Осо­ба не ожи­дала ус­лы­шать от не­го че­го-ни­будь та­кого. По­это­му ре­шила про­гулять­ся. По вы­ходу из до­ма она за­мети­ла, как из­ме­нилась мас­тер­ская и сна­ружи: она буд­то си­яла сре­ди дру­гих уны­лых зда­ний. От осоз­на­ния то­го, что это все из-за нее, Осо­ба очень ра­дова­лась.

Так про­лете­ла осень. Ча­сов­щик каж­дый день был за­нят ра­ботой над ча­сами, по­это­му Осо­бе бы­ло оди­ноко в мас­тер­ской. Она на­чала чувс­тво­вать, что вновь от­да­ля­ет­ся от не­го, что он вновь стал та­ким же се­рым, буд­то ей толь­ко по­каза­лось, что он из­ме­нил­ся: что при­об­рел цвет. Мас­тер­ская же с то­го дня боль­ше не све­тилась.

Ча­сов­щик, ув­ле­чен­ный ра­ботой, сов­сем по­забыл о том, для ко­го он во­об­ще соз­да­ет эти ча­сы. По­это­му, как толь­ко он зак­ру­тил пос­ледний бол­тик на ме­ханиз­ме, тут же выс­та­вил их на вит­ри­ну с цен­ни­ком в два ра­за пре­выша­ющим обыч­ную сто­имость ча­сов. Осо­ба ду­мала, что как толь­ко он за­кон­чит ра­боту над прок­ля­тыми ча­сами, то смо­жет про­вес­ти вре­мя с ней, но тот буд­то не за­мечал ее вов­се. Взгляд его глаз вновь по­тус­кнел, Осо­ба боль­ше не ви­дела его улыб­ки.


В один су­ровый зим­ний день Осо­ба за­боле­ла. Ее тем­пе­рату­ра все по­выша­лась. Ще­ки го­рели ог­нем, как и она вся. За­дыха­ясь от ду­хоты и жа­ра, Осо­ба поп­ро­сила Ча­сов­щи­ка дать ей лис­ток бу­маги и руч­ку. Ча­сов­щик ис­полнил ее прось­бу. Там она на­писа­ла ад­рес ее до­ма и поп­ро­сила от­везти ее. На это Ча­сов­щик от­ка­зал ей, обос­но­вывая это тем, что и в их го­роде есть боль­ни­цы, в ко­торых, к сло­ву, ле­чат ни ху­же, чем в ее го­роде. Выз­вав вра­чей, он по­дошел к ней. Она смот­ре­ла на не­го все те­ми же влюб­ленны­ми гла­зами. Вот толь­ко блес­ка в них поч­ти не бы­ло. Гла­за по­тус­кне­ли от бо­лез­ни, Осо­ба поп­ро­сила его отой­ти от нее, так как он мог бы за­разить­ся сам. Вско­ре ее заб­ра­ли в боль­ни­цу. К это­му мо­мен­ту она уже ус­пе­ла по­терять соз­на­ние. Пос­мотрев на гра­дус­ник, что был у Осо­бы, Ча­сов­щик ок­руглил гла­за: трид­цать де­вять и де­вять. Воз­можно, вра­чи не ус­пе­ют ее до­вез­ти до боль­ни­цы. От этой мыс­ли у Ча­сов­щи­ка в гру­ди неп­ри­ят­но коль­ну­ло. Он при­кос­нулся к гру­ди и ус­лы­шал би­ение собс­твен­но­го сер­дца. Сов­сем как тог­да, ког­да он ус­лы­шал ее крик о по­мощи. Он ведь ре­шил не вез­ти ее в ее го­род толь­ко из-за эго­из­ма. Он бо­ял­ся, что ес­ли она ис­чезнет, то он вновь зак­ро­ет­ся. Не смо­жет жить без нее. Ста­нет ма­ри­онет­кой. И к че­му при­вела его оп­лошность?..

Ча­сов­щик схва­тил с вит­ри­ны ча­сы руч­ной ра­боты, на ко­торые пот­ра­тил дол­гое вре­мя, и вы­летел из мас­тер­ской. Где на­ходит­ся боль­ни­ца? Да­леко ли до нее? Ча­сов­щик прос­то по­шел по ули­це в на­деж­де, что смо­жет пой­мать по­воз­ку и до­ехать до боль­ни­цы...

Она ле­жала без соз­на­ния. Ру­ки ее от­че­го-то бы­ли чрез­вы­чай­но хо­лод­ны, гу­бы ка­зались как ни­ког­да блед­ны­ми. Ес­ли бы не стук сер­дца, сла­бый стук, Ча­сов­щик по­думал бы, что Осо­ба мер­тва. Он взял ее блед­ную ру­ку в свою и вло­жил ча­сы. Осо­ба сла­бо улыб­ну­лась и от­кры­ла гла­за, сра­зу же про­каш­лявшись. Она теп­ло-теп­ло улыб­ну­лась Ча­сов­щи­ку и пос­мотре­ла на ча­сы в не­мом удив­ле­нии. Он сде­лал их для нее. Пусть ра­бота и от­ня­ла у не­го поч­ти все сво­бод­ное вре­мя, пусть от­ня­ла у не­го ее, но он смог вспом­нить, что сде­лал их для нее. Осо­ба поп­ро­сила его по­цело­вать се­бя. Ос­то­рож­но. Неж­ный, та­кой пос­мер­тный по­целуй. Она от­да­ла ему пись­мо, что на­писа­ла для ро­дите­лей. Ча­сов­щик грус­тно улыб­нулся и зап­ла­кал. Все вра­чи, что наб­лю­дали это, буд­то проз­ре­ли и по­пыта­лись сде­лать хоть что-то, что­бы ее спас­ти. К со­жале­нию, бы­ло уже поз­дно. Осо­ба из­да­ла пос­ледний вздох, и ее сер­дце ос­та­нови­лось. Ча­сов­щик встал с хо­лод­но­го по­ла, утер ру­кавом сле­зы с щек и вы­шел.

Лишь до­ма он от­крыл пись­мо. Про­щаль­ное пись­мо Осо­бы с ро­дите­лями гла­сило:

"Ма­ма, отец, ес­ли вы все еще не на­чали ме­ня ис­кать, то не на­чинай­те. Я сей­час на­хожусь в тя­желом сос­то­янии, по­это­му ве­ро­ят­нее все­го не вы­живу. Я хо­чу лишь ска­зать, что да­же сей­час не бу­ду про­сить про­щения. Я де­лала то, что мне нра­вит­ся, и мне бы­ло аб­со­лют­но пле­вать, что вам это не нра­вит­ся. Я влю­билась. Это че­ловек с мо­ей кар­ти­ны. Да, той са­мой, что вы отоб­ра­ли у ме­ня. Ве­ро­ят­но, вы ее вы­кину­ли или сож­гли, но от это­го я не смог­ла за­быть о ней. Этот че­ловек не та­кой чер­ный, как на мо­ем ри­сун­ке, а вот го­родиш­ка та­кой же мрач­но­ватый. Я лишь хо­чу, что­бы у это­го го­рода бы­ло бу­дущее. По­это­му, ес­ли вы хоть чуть-чуть ме­ня лю­бите, то при­ез­жай­те сю­да. Ад­рес на­писан на обо­роте. С лю­бовью, Осо­ба."


Ро­дите­ли осо­бы не вы­кину­ли ри­сунок ее до­чери. И где-то в глу­бине ко­мода чер­ный че­ловек вмес­те с го­родом ок­ра­сил­ся яр­ки­ми крас­ка­ми. Он улы­бал­ся. Как и Ча­сов­щик улы­бал­ся Осо­бе.

Кста­ти, го­род все-та­ки ожил. Ча­сов­щик от­пра­вил пись­мо ро­дите­лям Осо­бы, а они, по­лучив его, пос­пе­шили в го­род, где те­перь по­ко­илась их дочь. Встре­тив­шись с Ча­сов­щи­ком, ро­дите­ли не ста­ли об­ви­нять его в смер­ти их до­чери, од­на­ко смот­ре­ли все-та­ки пре­зира­юще. Сам Ча­сов­щик ре­шил­ся у­ехать из род­но­го го­рода, по при­чине то­го, что все здесь бы­ло про­пита­но ее за­пахом, ее при­сутс­тви­ем. Он не по­кон­чил с со­бой, вов­се нет. Но те­перь его жизнь при­об­ре­ла смысл. Все бла­года­ря ей. Этой стран­ной де­вуш­ке.