Я - хищная. Возвращение к истокам

Глава 1. Хочешь мира, готовься к войне!

Бывают моменты, когда не знаешь, что сказать. Мыслей в голове – тьма, а слов нет. Совсем. И каждая минута молчания подтверждает признание вины.

Я была виновата.

Не в том, что ушла и пыталась действовать самостоятельно. И даже не в том, в чем обвинил меня Влад – ведь Барт знал, к каким последствиям приведет его самопожертвование. Мало того, он готовился к этому.

Нет. Я была виновата перед Эриком за ложь. Вина смешалась с тьмой и осела на плечи. А взгляд Эрика – растерянный и пропитанный отчаянием – пылал инквизиторским огнем, угрожая сжечь. Меня, голые ветви уснувших деревьев, слипшуюся на тропинке листву, небо – темно-синее, низкое, с повисшими в ожидании облаками.

Выдох вырвался резко, и я тут же поморщилась – с каждой секундой грудная клетка болела сильнее – наверное, я все же сломала ребро. Висок отдавал глухой болью... Чувствовалось, как на нем толстой коркой запеклась кровь.

Эрик приблизился быстро. Пальцы – горячие, дрожащие – бабочками запорхали по коже моего лица. Словно он боялся прикоснуться – то ли оттого, что опасался причинить боль, то ли оттого, что от прикосновения я могла исчезнуть, раствориться миражом.

Я не исчезла. Всхлипнула только и закрыла глаза, наслаждаясь тишиной перед бурей.

– Где болит? – хрипло спросил он, хотя в вопросе не было необходимости. Болело все – от кончиков пальцев ног до макушки. Но я указала на голову, а потом на грудь. Лучше, если он будет ругать меня, когда вылечит. Иначе рискую не выдержать и упасть прямо тут.

Упасть мне не дали – подхватили на руки и понесли в дом. Я зажмурилась, вдыхая запах – сладкий, родной. И руками за шею обняла, несмотря на боль. Не верилось, что все закончилось. Крег мертв, я жива, а завтрашние трудности еще далеко, и дожить до них дадут. Дадут ведь?

Эрик молчал.

И хищные в гостиной провожали нас пристальными взглядами. Они ядом сочились под кожу, усиливая чувство вины и сожаления. Неправильные эмоции – проявление слабости. Я всегда знала, что мои поступки вызывают неодобрение, и была готова к последствиям. Но не сегодня – сегодня хотелось каяться и плакать.

Наверху, в спальне я не выдержала. Беззвучно ревела на руках у Эрика, пока он лечил меня. Боль постепенно уходила, сменяясь усталостью, и тяжесть знания, которым наградил Барт, давила на плечи с каждой секундой все больше. Знанием хотелось поделиться. Переложить часть на Эрика и на минуту забыть. Расслабиться. Обнимать.

Но Эрик обнимать был не настроен. Как только закончил, ссадил меня на кровать и подошел к окну. Руки сложил на груди и смотрел в ночь, за занавеску.

– Прости, – тихо выдохнула я, и он вздрогнул. – Я не могла иначе. Ты…

– Что случилось у источника атли?

Он перебил резко, так и не взглянув в мою сторону. Холодным, осуждающим тоном вождя, готового казнить в любую минуту.
Я вздохнула. Эрик и был вождем – сначала позаботился и излечил, а потом привел на суд. Впрочем, лучше уж так, когда я могу пошевелить головой без новой вспышки боли.

Слова полились потоком – непрерывным и безэмоциональным. Картинки-воспоминания в мозгу всплывали обрывками и тут же сгорали, заменяясь новыми. Крег у стены, потом он же в углу – раненный и злой. Я на полу, справа – ритуальный камень. Черная, горбатая глыба, сколько же крови на тебе? Запах смерти – сладкий, дурманящий. Боль. Барт в кусочке пространства, которое я еще вижу. Белый, ослепляющий мир, запах лотоса в воздухе.

А потом кровь и ярость – такая же белая, холодная, как и кен Барта.
Влажная, мертвая трава, свист ветра в ушах и уходящий в небо столп света из старого домика, скрывающего очаг атли.

– Портал для Первых, – сказала я, еще до конца не веря в то, что видела. И выдохнула, радуясь, что не приходится держать это в себе.
Эрик молчал. Обдумывал услышанное или злился – сложно было понять. Захотелось встать, подойти и обнять, но я сдержалась. Чувствовала кожей – не время, внезапная нежность обратится непониманием и обидой, и мы по-настоящему поссоримся.

Поэтому я просто спросила:

– Ты ничего не скажешь?

– Зачем? – резко повернулся он. – Разве слова что-то изменят?

– У каждого из нас своя точка зрения…

– Нет никакой точки зрения, – перебил он. – Ты ослушалась меня. Ты – моя жена и пророчица скади. Хищный не может не понимать, что значит – жить в племени.

– Возможно, ты прав, – вздохнула я, стараясь стереть запекшуюся кровь с виска. Безумно хотелось в ванную. Смыть с себя воспоминания о минувшем дне, расслабиться и просто полежать. – Меня не воспитывали хищные, и я не умею слепо подчиняться. Я сделала то, что считала правильным, чтобы люди, которых я люблю, жили. Барт говорил: у каждого сольвейга свое предназначение. Он верил в это и потому погиб. И память о нем я предать не могу.

Эрик закрыл глаза и, показалось, мысленно сосчитал до десяти. Впрочем, чтобы не прибить меня после такого, и сотни будет мало…

– Ты – единственный, кто в этом доме действительно верит в Первых, – сказала я. – Давай так: когда захочешь увидеть в моем поступке нечто большее, чем желание ослушаться, мы обсудим все еще раз. Сейчас я не могу... Барт погиб. Каждый сольвейг чувствует потерю.

– Не уверен, что увижу в твоем поступке что-то еще, – глухо ответил он и шагнул прочь от окна. Просторная комната сузилась до опасных размеров, грозясь раздавить меня, и я поморщилась. Злость Эрика – мощное оружие, нельзя об этом забывать.

Но моя собственная теперь еще опаснее. Особенно если учесть, что я не знаю, какую силу вложил в меня Барт.