Яды и Привороты. Стриградская Магическая

Глава 1. Алиссия Хэвишем. Прибытие

Алиссия Хэвишем. Прибытие

После монастырской школы столица встретила неласково.

 С первой же минуты, когда Лисса с усилием разорвав тугую пелену, вывалилась из портала, прижимая к носу платочек, она поняла, что ничего хорошего от жизни в ближайшие несколько лет ждать не следует. Непривычную к перемещениям, ее мутило и трясло после промозглой сырости Пути, а духота приемной каморки только усиливала сонливость и тошноту. В Эйнсбурге леди предложили бы присесть и чай с мятой, вокруг нее забегали бы расторопные слуги, а дедушка Вольфин, бессменный дежурный маг последние 10 лет, а то и более, принес бы теплый плед и пересказал все последние новости. Но  Эйнсбург остался далеко позади. Как и широкие леса, чистые озера, одурящий запах нагретых солнцем трав и масляные булочки на завтрак.

Дежурный портальной залы, не поздоровавшись, окинул хмурым взглядом немногочисленный багаж, приложил печать  и кивком отправил на дополнительный досмотр.  В соседней комнате поджидала тощая замученная девица без проблеска дара, из простых, которая сноровисто облапала Лиссу с ног до головы. Девушка порозовела от стыда и возмущения, но смолчала. Не хватало начинать свою столичную жизнь со скандала и сразу выставить себя дурой-провинциалкой. Бабушка ей этого не простит. Поэтому Лисса сжала зубы и терпела. Но позволить щупать себя какой-то наглой простолюдинке! Впрочем, по стенам бежала паутинка сторожевого заклинания. Случись что – и через секунду здесь будет дежурный маг с какой-нибудь гадостью наготове.  Воображение рисовало зрелищные молнии и огненные шары, но правду сказать в такой узенькой комнате применение масштабных заклинаний было бы самоубийственно. Лисса бы поставила на что-нибудь с парализующим эффектом. Вот она кричит, вот дергается нить-сторожевка и маг, не раздумывая замораживает ее с открытым ртом и с задранными юбками! Нет уж.  Такого позора она не переживет.

Досмотр длился целую вечность, хотя минутная стрелка и показывала только двадцать минут, и Лисса была рада вырваться на свежий воздух. Вместо этого ее оглушили покрики носильщиков, скрип и гул самоходных повозок, ругань и зазывания торговцев  и лоточников. Воздух был плотным и темным и отчетливо пах гарью. Лисса сделала неглубокий вдох, зажмурила глаза и решительно шагнула в этот бедлам, вцепившись в ручку потертого саквояжа и подталкивая чемодан. Бабушка говорила,  что провожатый от школы встретит ее и поможет устроиться. «Все улажено, Алиссия. – тут она обычно важно закатывала глаза -  Тебе не о чем волноваться. Сосредоточься на главном».  Главным, по мнению бабушки, являлось замужество. Лисса не успела еще попасть в модную столичную школу, которую, конечно же, тоже выбрала  для нее бабушка, а уже отчаянно жалела о покинутом Эйнсбурге, и недавнем, таком простом и уютном, но теперь таком недостижимом прошлом. Утренние медитации, сбор трав, укоризненная улыбка матушки Евфросии, вечерний чай с яблоком и корицей и шепотки с верными подружками…  Время тянулось как мед, и казалось, так будет всегда.

Бабушка приехала месяц назад. Сухопарая, с поджатыми губами, почти исчезающая в огромной меховой пелерине из пушистой лисицы, бабушка осматривала Лиссу с придирчивостью покупателя породистой лошади и увиденным  осталась явно разочарована.

-Не волнуйся, Алиссия. Теперь я все улажу. -  бабушкины губы сжались в исчезающую ниточку – шов, которому позавидовал бы любой хирург. Как будто улыбка вот так же была прорезана на бабушкиных губах и теперь затягивалась шероховатым шрамом.

В Эйнсбурге все улыбались. Здоровались, прощались.

-Доброе утро, леди Алиссия, - говорила ей булочница Фелиция, расплываясь солнечной улыбкой – Сегодня прекрасная погода для пикника! Вам завернуть свежих масляных булочек, как вы обычно любите? Сегодня они особенно удались.

Бабушка не улыбалась. Как ни странно, чем больше бабушка говорила Лиссе не волноваться, чем страшнее ей становилось. А может быть вовсе и не странно. Ведь не будут же люди просить не беспокоиться, если все  в порядке. Вот когда ты встаешь поутру и идешь в булочную за свежей булочкой,  булочница не окидывает же тебя хмурым взглядом, не поджимает губы,  как бабушка, и не говорит « Не беспокойтесь, леди Алиссия». А не говорит, потому что беспокоиться и в самом деле не о чем, потому что все решено и понятно – и самое волнительное, что может случиться -  это покупка ванильного эклера или даже – по большим праздникам –  огромного кремово-песочного торта. А вот раз уж говорят не волноваться и не беспокоиться, вот тут и самое время задуматься, что от тебя скрывают. Но Лисса молчала, кивала и улыбалась. Она не умела думать быстро, как Марта Дикинсон.  Марта могла даже трехзначные числа очень быстро складывать в уме и считала быстрее лоточников. Поэтому Марта любила спорить. Лисса же не любила ссориться, она предпочитала слушать. Если долго слушать, люди скажут даже больше, чем собирались. И Лисса слушала пустые заверения, хотя в голове роились вопросы. Почему приехала бабушка? О чем не надо волноваться?

Так Лисса узнала от бабушки, что в очередной стычке с демонами пропал без вести отчим. Мама заперлась в комнате и не хочет никого видеть, так что все заботы о ней, Лиссе, легли на ссохшиеся костлявые плечи старой аристократки.

 Отчима было жалко. Лисса не очень  хорошо знала его, потому что почти все время проводила в школе-пансионе, как и положено юной леди. Но отчим ей нравился. Добродушный, бородатый, с молодыми голубыми глазами, он поддержал Лиссу, когда та попросилась учиться на травницу и помог убедить мать. Они с матерью приезжали навестить  ее раз в полгода и привозили денег на ленты и подарки .  Отчим смешно шутил и каждый раз вел их обедать в лучшую ресторацию Эйнсбурга. Он вел Лиссу под руку, как большую, обращался только на «вы» и все девочки ей отчаянно завидовали, даже вредная Марта Дикинсон, хоть и притворялась, что ей все равно. Еще жальче было мать. Для нее это, должно быть, удар. Лисса мало представляла, чем могла ей помочь. Написать письмо? Все, что приходило в голову, казалось фальшивым и пустым. Без вести еще не значит умер,  - разве что это.  Если бы ее поддержка хоть немного утешила маму. Писать ей в такой момент о том, что Лисса не хочет ничего менять и немного боится бабушки, казалось кощунственным. Маме не до того.  Впрочем, на маму не стоило рассчитывать и в лучшие времена. Она была тем воздушным, эфирным созданием, какое рассчитывают найти в юных леди женихи, и какое не в силах была изобразить приземленная Лисса. Когда случалось что-либо, выходящее за рамки обыденности, синие глаза матери наполнялись слезами, она беспомощно взмахивала руками и ждала, пока к ней придут на помощь.



Отредактировано: 23.01.2017