Заплатить за счастье (книга 1)

Глава двадцатая

Когда родственники недужного спрашивают

меня, есть ли надежда, я всегда теряюсь.

Ведь я не знаю, на что они надеются.

(Из наблюдений лекаря)

Всю дорогу Дан молчал. И это откровенно пугало. Утром он исчез куда-то вместе с принцем, не сказав ни слова на прощание. Адаша тоже испарилась в неизвестном направлении, но даже это не радовало. Может дело было в практически бессонной ночи, может – в пережитом напряжении, но Арху колотил нервный озноб и согреться она не могла, как ни старалась.

Вернулся лорд Харрат только после обеда. Мрачно и почти ощутимо тяжело оглядел дожидающихся его в столовой гвардейцев, жестом приказав ведунье следовать за собой. По-прежнему не произнося ни звука помог ей надеть плащ и взобраться в седло, кивнув таким же хмурым охранникам-тахарам.

Ехали они долго. Лекарка несколько раз порывалась открыть рот, но смелости заговорить так и не набралась. Рогатый, кажется, ее вообще не замечал – думал о чем-то своём, хмуря брови.

Остановилась кавалькада возле роскошного, но несколько обветшалого особняка в самой глубине квартала Роз. За голыми верхушками деревьев, окружавших дом, золотились в скупом свете зимнего солнца шпили императорского дворца.

Дёргать цепочку звонка лорду пришлось долго. Лакей появился далеко не сразу. И, по всей видимости, исключительно за тем, чтобы посоветовать гостям проваливать туда, откуда они и прибыли.

Слуга, открывший им дверь, изображал собой последнего защитника бастиона ровно до того момента, пока Дан не перечислил ему все свои многочисленные титулы. После этого и хозяин дома оказался на месте, и принять посетителей он смог немедленно и проводить блистательного лорда со спутницей готовы были с радостью, причём искренней.

Архе ни понравился ни слуга, ни дом. Оба были не старые ещё, крепкие, но какие-то запылённые. Пожалуй, здешняя обстановка напоминала склеп гораздо больше, чем родовой особняк Харратов. И сухие цветы, торчащие из высоких ваз в каждом углу, навевали мысли о кладбище. В общем, всё тут было богато и изыскано, но безжизненно.

А вот хозяин, не без удивления встретивший их в кабинете, старым не выглядел. Ведунье показалось, что хозяин был ровесником Ирраша. Да и внешне сильно смахивал на ушастого. Поэтому собственному кабинету он не соответствовал абсолютно. Такому меч в руки, красноглазого коня под задницу – и вперёд, вести войска на приступ вражеской крепости.

Встретивший и шавер оказался невысокий и кряжистый. Но необычная для демонов плечистость не мешала ему двигаться изящно, как танцору. Только симпатичнее он от этого не выглядел. Слишком грубое и обветренное какое-то лицо пересекал старый шрам, оттягивающий уголок левого глаза и спускающийся на шею. Видимо из-за него ушастый немного запрокидывал голову, задирая подбородок.

С Даном он поздоровался вежливо, но без подобострастия, и предложил присаживаться. На лекарку же кинул единственный, брезгливый, естественно, взгляд. Пришлось девушке усаживаться без приглашения.

Арха понятия не имела, зачем её притащили сюда, но особо и не интересовалась. После последних событий некая ведунья предпочитала быть тихой и послушной. Приключений ей на всю жизнь хватило. Лекарка вдруг, буквально в одночасье, поняла, что жизненные фонтаны и фейерверки не для неё.

Его лордство протянул шаверу какую-то бумагу. Ушастый изучал её долго и вдумчиво, чуть заметно подёргивая кончиками ушей. Видимо, происходящее ему не слишком нравилось.

- Позвольте полюбопытствовать, а что будет, если я откажусь? – в конце концов, поинтересовался он.

Дан ничего не ответил, только смотрел пристально и проникновенно. Шавер смешался, кашлянул и перевёл взгляд на ведунью.

- Сарим, вы говорите? Не помню, Тьмой клянусь.

- Но вы помните, что там были? – вежливо поинтересовался рогатый. – И деревня рядом с Синедолом у вас из памяти не стёрлась?

Девушка почувствовала, как у неё по позвоночнику промчался табун мурашек, а волоски на коже встали дыбом. Саримом называли бывшее человеческое княжество, в котором она родилась. А Синедолом  – небольшой городок рядом с родной деревней лекарки. Правда, после того, как княжество стало частью империи, селенье переименовали в Лахарот. Но люди, по привычке, говорили «Синедол».

- Нет, не стёрлась. Там зимой квартировалась наша рота, - не стал отпираться шавер.

- И, вероятно, вы не станете отрицать того факта, что были единственным представителем вашей расы?- подстегнул его мыслительный процесс Дан.

- Не стану, - ушастый и с этим согласился.

И только тут до Архи дошло: кажется, она пялится на собственного папашу. В смысле, на демона, развлёкшегося с её матерью, в результате чего ведунья и появилась в этом мире.  Пялиться-то она пялилась, вот только не чувствовала ничего, вообще. То есть, абсолютно. Ни гнева, ни обиды, ни, даже, заинтересованности. Так, лёгкое любопытство.

Пожалуй, девушка была на него действительно похожа. Но мать в формировании внешности лекарки поучаствовала гораздо больше, чем Арха сама думала. У нежданно-негаданно обретённого родственника черты лица оказались куда резче и грубее.

Конечно, полюбоваться на собственного родителя стоило хотя бы ради удовлетворения собственного любопытства. Вот только одного ведунья понять не могла. Собственно, зачем Дан устроил эту эпическую встречу?

Девушка глянула на рогатого, но тот смотрел только на шавера. Сам же ушастый, налюбовавшись Архой, снова уставился в бумагу.

- Вы можете гарантировать, что сверх этого от меня ничего не потребуется, меня не будут преследовать или шантажировать? – поинтересовался желтоглазый.

- Вам это не я, а Его Высочество гарантирует. Или вы сомневаетесь в слове наследного принца?