Ждать! Всегда, пока жива!

Ждать! Всегда, пока жива!

 Жила-была девочка Люся. С папой и мамой, бабушкой и дедушкой. Жили они в деревне. Когда девочке было шесть, бабушка умерла. Дед не вынес утраты и через месяц тоже отдал концы. После этого родители перебрались в город.

  Люся пошла в школу. И тут началась война. Мама работала в больнице санитаркой, отец ушёл на фронт. 

  Однажды был налёт вражеских самолётов, снаряд попал в больницу, где работала мама и лежал с тифом её маленький братик. Сказали, смерть была быстрой. И Люся осталась совсем одна. Город эвакуировали, но девочка решила остаться, ведь отец просто должен вернуться! 

  Школу закрыли, потому что учить было некого. Люся ходила по полям, собирая то, что осталось там. Выкапывала корешки, растирала их в муку, замешивала на воде тесто и пекла на камушках. Осенью кое-где можно было раздобыть яблоки. Зимой было голоднее, пришлось уйти далеко от города. Искала по полям под снегом гнилую картошку. 

  Пару раз встречались люди, кто-то помогал, чем мог, но девочка была неразговорчива, больше в себя погружённая. 

  К весне, едва держась на ногах, вошла в разрушенный налётом город. Вот пепелище, оставшееся от больницы. Слёзы сами потекли из глаз. Подошла голодная собака, волком глядящая на девочку как на добычу. Сглотнула. Раздалась автоматная очередь. Собака взвизгнула и затихла. 

  Люся обернулась. Послышалась грубая немецкая речь. Против солнца стоял мужчина с оружием. Сделал шаг в сторону девочки. Та внутренне сжалась - она боялась людей. Девочка попыталась убежать, но попытка закончилась провалом. Что от неё нужно, она не понимала. Бросила взгляд в сторону на истекающую кровью собаку. Позади послышалась фронтовая песня. То входили наши войска в город. Немец замер, словно прислушиваясь, повернул голову в сторону. 

  Люся побежала. Сил хватило, чтобы добежать до проулка. Наперерез бросилась какая-то тень. Вновь автоматная очередь. 

  Ребёнок упал. Чем-то придавило. Страх парализовывал, казалось, вот он, конец. Она наконец-то встретится с мамой и братиком, а может, и папой. Что-то тёплое растекалось на рубище. Но долгожданное успокоение не приходило. 

  Люся пошевелилась, это удалось с трудом. И только тут она увидела, что на ней лежит мальчик, немногим старше неё. В военной форме. Именно его кровь была такой тёплой и согревающей. Впервые за последний год она подала голос - крик, наполненный ужасом. 

  Откуда-то появились люди, они забрали парня, но девочку, на вид ей не дали бы и семи лет, отлепить сразу не смогли. Врач махнул на это рукой. Так и проводили операцию, она ничего не видела, только хваталась за спасительное тепло и уходящую жизнь, про себя прося за него. 

  Лишь на третий день девочка уснула, когда его дыхание выровнялось. Рядом с ним. Постепенно она возвращалась к жизни, так же, как и он. Люся приносила ему еду. Сама делала перевязки, поначалу неумело, но медсёстры просто не могли оттолкнуть эту хрупкую тоненькую девочку. 

  - Костя, - представился он, когда пришёл в себя и улыбнулся.

  - Лю... Лю... - она не смогла сказать дальше.

  - Люся? - с первого раза угадал он. 

  А потом военные уходили, сворачивая лагерь. 

  - Поедешь со мной?

  Девочка очень хотела. Но не могла. Отец вернётся, если его будут ждать. Так он обещал. 

  Слёзы текли из глаз, она не могла всего этого сказать. 

  - Отец... Я обещала ждать. 

  Он всё понял. Но был на службе. Не мог уйти просто так. 

  - Не плачь, мой котёнок, ещё обязательно встретимся. 

  - Обещаешь? - с надеждой спросила Люся, преданно заглядывая Косте в глаза. 

  - Время! - сказал командир, садясь в кабину грузовика.

  Парень прижал девчушку к себе. Не думал, что можно так привязаться за столь короткое время. Не думал, что найдёт здесь семью, которую потерял ещё четыре года назад, в самом начале войны.

  С трудом подавил слёзы, готовые сорваться в любое мгновение.

  - Я буду ждать.

  - Не надо. Дождись отца и уезжайте. Я найду тебя.

  Машина тронулась с места. А он снял с шеи нитку с медальоном и всунул ей в руку, догоняя уезжающих и запрыгивая на ходу. 

  Люся ещё долго стояла и глядела во след клубам пыли. Она будет ждать! Всегда, пока жива. 

  Через несколько месяцев вернулся отец. Осколком снаряда ему задело ногу, пришлось ампутировать. Он пришёл на место их дома, в котором теплилась жизнь. Вместо осколков стекла колыхались лишь беленькие занавесочки. Внутри было прибрано. Всё на своих местах. Детская кроватка. Когда он уходил, сын только-только родился. Сколько ему теперь? Казалось, будто он никогда и не покидал дом. Вот только не было слышно детского смеха, песен жены, возящейся по хозяйству. Он сел, отставляя костыли, окунаясь в воспоминания.

  - Я дома, - сказал сам себе. 

  Какое-то время просто сидел, не в силах поверить в то, что вернулся жив. Потом вздохнул с облегчением. Предчувствие обмануло. Сон сморил, можно было больше не ждать взрывов или автоматной очереди.

  Так и просидел до вечера, но хозяюшка не спешила домой. 

  Голодный живот первым подал голос.

  Нехотя пришлось открывать глаза. Где-то вдали слышалась запись одной из военных песен. Дома уже был сумрак. 

  Послышался глухой звук чего-то упавшего. В свете заходящего солнышка можно было разобрать в дверном проёме живое существо, похожее на грязное чучело, если бы худенькое чистое личико и волосы, заплетенные в косу.