Бриллиантовые дороги

Бриллиантовые дороги

 «В те дни Черный Отряд базировался в городе Опале, столице республики Сан-Лоренцо, был на службе у самих себя и завербовал многообещающего новичка...»

Допечатав очередной отрывок Анналов, я оторвал взгляд от экрана ноутбука и глянул, чем полезным на благо Отряда занят упомянутый новичок.

Ворон с Ильмо с удобствами расположились на причале, изображая рыбаков, а на самом деле предаваясь блаженному ничегонеделанью. Все нынешнее утро Ильмо, вспомнив сержантские навыки, старательно муштровал новобранца. Сначала с боевыми кличами коммандос они носились по пляжу и близлежащей рощице, норовя прикончить друг друга. Следом, кусая безрогих лосей за пятки, упругим мячиком носился всеобщий любимец, толстый нахальный мопс по кличке Пес Жабодав. Именовать его полагалось именно так – Пес Жабодав. Иначе псина обижалась и изощренно мстила.

Потом Ильмо откатил замаскированную дверь в бункер времен Второй мировой под бунгало. Они с Вороном спустились в подземелья и битых три часа занимались там уж не знаю чем. Вылезли чрезвычайно довольные собой, забрали из кладовки рыболовные снасти и уселись на пристани.

Нынешней дисклокацией Отряда было расположенное на окраине Опала живописное бунгало, выстроенное в стиле «Тут был Хемингуэй». Домишко принадлежал давним дружбанам и консультантам Отряда, дуэту старых жуликов на покое, но отнюдь не в завязке – Гоблину и Одноглазому.

Гоблин – малорослый толстяк с физиономией, как у суринамской большеротой лягушки и пристрастием к гавайкам вырвиглазных оттенков. Вкупе с молодыми да ранними членами Отряда Сайлентом и Тоней он сейчас ошивался в соседней с Сан-Лоренцо Италии, проворачивая очередную аферу во имя защиты идеалов добра и справедливости. Его верный напарник, спутник жизни, собрат по разуму и партнер по мошенничествам Одноглазый, высокий тощий негр преклонных годов, торчал на веранде второго этажа, азартно рубясь по Сети в «Битву за Средиземье».

На старости лет у Одноглазого совсем поехала крыша. Он вообразил себя черной реинкарнацией Гэндальфа. Благо остроконечная шляпа у него уже имелась. Сколько его знаю – то есть как минимум два десятилетия – он неразлучен с этим чудовищным мятым шляпоколом. И ест в нем, и спит, и занимается личной жизнью. Расстаться со шляпой Одноглазый соглашался только в случае действительно глобального дельца, требующего радикальных перемен внешности. Без шляпы он превращался в унылого старого пердуна, лысого как колено.

Изначально мы намеревались попросить у Одноглазого и Гоблина только временного убежища. На пару недель или месяцев. Смотря как карта ляжет и с каким азартом будут рыть землю в поисках неуловимого Отряда те, кого мы обошли на поворотах.

Карта легла чрезвычайно удачно. Из рискованной игры против Берта «Хромого» Лимпера, насквозь коррумпированного шефа президентской охраны Сан-Лоренцо, и заглянувших на огонек террористов из ИГИЛ мы вышли победителями и с немалой прибылью. Однако атмосфера Опала была такой умиротворяющей и расслабляющей, что никому не хотелось паковать вещички и тащиться через океан на постоянную базу в заснеженном и дождливом Портленде, штат Орегон.

Вот так и получилось, что частное детективное агентство «Блэк Компани» уже почти год содержало импровизированный филиал в благословенном Опале. Сфера нашей деятельности ничуть не изменилась. Мы расследовали дела, перед которыми пасовала полиция, защищали невинно обвиненных и украдкой грабили богатых, дабы пожертвовать добытое бедным. Адриатическое море сияло под ярким солнцем, яхты под белыми парусами сновали туда-сюда, жизнь была прекрасна.

Я отхлебнул кампари со льдом и прикинул, высоки ли мои шансы уговорить Леди нынче вечерком куртуазно прошвырнуться по историческому центру Опала. И без помощи калькулятора выходило, что очень даже высоки.

В сладкие грезы настойчиво ворвался цокот каблучков по рассохшимся доскам. Предмет моих мечтаний явился во плоти – синие очи, черные локоны, воплощенное изящество и грация, упакованные в бордовый дорожный костюм от «Гуччи». Мне не понравилось выражение ее лица. Оно было слишком серьезным.

– Алекс, – с порога начала она.

И интонация тоже.

– Алекс, мне срочно нужно уехать. Самолет через полтора часа.

Вообще-то Алекс Кроукер и впрямь мое настоящее имя. Команда и близкие друзья обычно кличут меня Костоправом. В память о временах, когда старина Алекс был гораздо моложе, изрядно симпатичнее и невиннее, и не за страх, а за совесть вкалывал хирургом в военно-полевом госпитале. С той поры много воды утекло, а прозвище прилипло и осталось.

– А можно узнать, с чего вдруг такая спешка? – лениво спросил я. – Что, неужто прошлое лезет из могилы?

Леди у нас мошенница-профи в завязке. Некогда она входила в международную банду, лихо потрошившую частные собрания и общественные музеи. Взбешенный Интерпол шел по их следам, я волей случая оказался среди загонщиков. Столкнувшись лицом к лицу с преследуемой, я, каюсь, пал жертвой женских чар и не сумел отправить ее за решетку – но, впрочем, и сама Леди, проявив свойственную ей разумность, сделала все, чтобы туда не попасть. Она сдала подельников в руки закона и воспользовалась пресловутой «программой защиты свидетелей». Скажу для неверующих: эта программа и в самом деле работает. Леди получила новое имя, новую биографию и новый шанс на счастье. А вот с ее бывшими подельниками вышло куда хуже. Часть из них отстреляли поодиночке – ребята были злые, крутые и отчаянные по самое не могу. Парочке второстепенных персонажей удалось скрыться, и о них с той поры не поступало ни новостей, ни даже слухов. Вполне вероятно, что нынче они и в живых-то не числились. А вот сердечного дружка Госпожи, главаря шайки, носившего претенциозное погоняло Доминатор, упекли за решетку – что удивительно: из всех известных мне плохих парней этот был, пожалуй, худшим. Странно, что он сдался живым. Сейчас он влачит свои невеселые деньки в уединенном исправительном заведении под названием Барроулэнд. И пребудет там до конца дней своих.