Дальнобойщик

Дальнобойщик

083. Дальнобойщик

22.09.1994

Алматинская дирекция «Гранита» вдруг решила сменить директора на кустанайском участке. Новый директор, Харисыч, тоже татарин, и человек уже пожилой, в тонкостях нашего огнеупорного производства ещё ничего толком не понимал. И, когда поступил срочный заказ на наши огнеупорные смеси сразу с двух устькаменогорских заводов – цементного и титаномагниевого, Габаев отправил меня в Кустанай, чтобы я лично проследил за тем, как этот заказ сделают, затем погрузил его на наш «КамАЗ», и выехал оттуда в Усть-Каменогорск вместе с грузом.

Я прилетел на участок на муторно-знакомом беспосадочном «Ан-24», Харисыч встретил меня в аэропорту, и привёз жить к себе домой. Он жил в огромной четырёхкомнатной квартире недалеко от вокзала. Его супруга работала на местном мясокомбинате, и каждый вечер приносила домой свежайшую говядину, которую просто тушила кусочками, не добавляя туда ни картошки, ни моркошки. Иногда, правда, она баловала Харисыча котлетами или пельменями, но случалось это редко! И поэтому рацион нашего недельного питания состоял из этого мяса, хлеба, водки и чая. Но мне-то ни разу до этого не приходилось питаться практически одним мясом! И на третий день у меня начались проблемы с животом…

Груз тем временем был почти готов – паковались последние мешки, а всего набралось на 16 тонн. Стало ясно, что наш старенький «КамАЗ» столько не поднимет, и поэтому Харисыч, помотавшись пару дней по Кустанаю, сумел совершенно официально взять напрокат в какой-то автоколонне прицеп – с доверенностью, техпаспортом и всем, чем положено. Наш самый лучший водила Колёк проверил там всё; что мог – подлатал; десять тонн груза мы погрузили на кузов, ещё шесть – в прицеп, и приготовились ехать.

Выезд назначили на два часа ночи. Я уже не стал ложиться спать, и в полвторого ночи вышел из дома. Колёк жил недалеко от Харисыча, я прошёл какой-то квартал, и вскоре увидел наш «КамАЗ», притулившийся у торцевой стены стандартной пятиэтажки. К двум часам ночи появился и водила в сопровождении почти всех своих домочадцев, мы разместили по кабине весь наш багаж, Колькина семья помахала ему руками, и мы потихоньку поехали.

Дорога, на которую свернул мой шофёр, шла из Кустаная на Урицкий. Наша тяжело гружёная лайба больше семидесяти в час идти не могла. В свете фар уныло тянулась серенькая полоска асфальта, а кругом была непроглядная темень. Колёк сказал, что до самого Урицкого дорога идёт через лес, но деревьев в темноте я так и не разглядел. Перед самым этим райцентром мы остановились, и водила принялся перекачивать соляру из огромного бака, почти на две тысячи литров, который стоял в кузове, вниз – в обычный топливный бак. На дворе был самый конец сентября 1994 года, и ночью было ближе к нулю – пока шла вся эта перекачка, я задубел от холода.

Едва начало светать, как Колёк подъехал к Новоишимскому. И здесь он заблудился: мы проехали в сторону железнодорожной станции, потом вдруг развернулись, проехали чуть-чуть назад, свернули на какую-то улочку, и сразу же наткнулись на «ГАЗ-53», застрявший в огромной луже рядом с дорогой.
              – Мужики, по какой улице выезд на Володарское?
              – А ты помоги нам выдернуть машину, и мы тебе покажем.

Что оставалось делать Кольку? Он виртуозно подогнал прицеп к морде «Газона», зацепил трос и дёрнул – мощонки нашей старенькой лайбы всё-таки хватило, чтобы вытянуть и свои шестнадцать тонн, и прицепившийся к нам грузовик (благо, почти пустой!). Эти орлы потом поехали впереди нас, и показали выезд в сторону Кокчетава.

Узенькая ленточка асфальта тянулась теперь между бескрайними полями с пшеницей, которые изредка перемежались небольшими берёзовыми рощицами. Возле одной из таких рощиц оказалась асфальтированная площадка для стоянки, и мы остановились перекусить. Ближе к Кокчетаву стало изредка выглядывать солнышко, вскоре заметно потеплело. Город мы объехали с южной стороны, и Колёк повернул на Целиноград.

Где-то за Щучинском мы снова остановились у такого же небольшого лесочка, что и в первый раз, и решили набрать на дровишки берёзового сушняка на тот случай, если вдруг придётся останавливаться и разжигать костерок в абсолютно голой степи. Зашли в рощицу и обомлели – столько самых разных грибов я ещё ни разу в своей жизни не видел. Все полянки были усыпаны белыми грибами, подберёзовиками, сыроежками и рыжиками. Собирать мы их не стали – впереди ещё трое суток дороги! – и мне было очень больно давить такие классные грибы ногами. Сушняк от поломанных ветрами берёзок тоже валялся абсолютно везде, и мне не составило особого труда затариться дровишками почти на полприцепа. На краю площадки валялась кучка белых строительных кирпичей, и я подобрал несколько штучек – соорудить очажок, если что. Колёк доделал что-то в моторе нашей машины, и мы тронулись дальше.

В самом начале Макинска мы свернули с целиноградской трассы влево – мой шофёр знал какую-то тайную дорогу на достаточно недавно рассекреченный Степногорск, по которой почти никто не ездил. И точно: на все 120 километров этого шоссе нам попалось всего-то две встречных машины. Солнышко светило всё чаще, и чаще, и тихим тёплым вечерком мы заехали в какой-то крохотный городок, находившийся рядом со Степногорском. Там мы заглянули в парочку местных магазинов и поехали по дороге на Ерментау. Через пару десятков километров асфальт на трассе кончился – дальше потянулся абсолютно прямой, но весь в ямах и колдобинах, грейдер. Стало темнеть, и мы остановились на свою первую ночёвку на берегу Селетинского водохранилища.

Небольшую степную речушку перегораживала в этом месте плотина, и образовалось довольно приличное озеро. Глинистые берега водоёма поросли небольшими кустиками. У Колька оказались с собою снасти, он махом соорудил парочку закидушек, выдернул с корнями один из кустиков – в ямке оказался клубочек прилипших друг к дружке и уснувших на зиму дождевых червей – отклеил парочку, насадил на крючки, и закинул в воду.