Фарерские хроники. Часть 2: Во имя справедливости

Фарерские хроники. Часть 2: Во имя справедливости

Глава 1

Густав нервно ворочался на узкой кровати. «Да что ж такое! – думал он. – Рассвет близится, а я даже минуты не вздремнул. А впереди ведь сложный день. Предстоит непростой разговор».

Он закрыл глаза, силясь заснуть. Однако в голову снова полезли разные мысли. Почему-то вспомнился тот момент, с чего все началось. Тот проклятый день, когда привычный мир вдруг встал с ног на голову. Тот день, когда он оказался невольным свидетелем одной серьезной беседы.

Опасные там произносились речи. Страшные, губительные... За владение такими знаниями без промедления убивают. Его, Густава, тоже убили бы, если бы обнаружили. К счастью боги миловали. Никто из говоривших и помыслить не мог, что их диалог может быть услышан кем-то еще.

Как наяву, перед глазами вновь предстала недавняя картина. Стояло раннее утро. Солнце едва показало свои лучи из-за горизонта. Густав давно не спал и вот уже в течение получаса ритмично налегал на весла. Его добротная деревянная лодка уверенно рассекала водную гладь. Царила безмятежная тишина, и вокруг не было ни души. Густав наслаждался этим коротким мигом спокойствия. Еще немного и дворец начнет просыпаться.

Густав плыл по одному из многочисленных широких каналов, что прямыми ровными линиями пронизывали дворцовый парк и впадали прямо в могучую полноводную реку, на берегу которой вот уже пять веков стоял императорский дворец Объединенных Фарерских земель.

Густав отвлекся от созерцания живописных окрестностей. Впереди, наконец, показался широкий арочный мост из белого дерева, под которым находилось то, ради чего ему пришлось сегодня подняться столь рано. Этой целью являлся затопленный каменный грот.

Густав проплыл под белой деревянной громадиной, именуемой дворцовыми обитателями Мостом Разочарований. Так повелось, что именно в этом месте происходили события разной степени неприятности: то девица уличит в измене своего жениха, то счастливый влюбленный услышит от своей избранницы жестокие слова о том, что чувства угасли, и им нужно расстаться, то случится поединок и обязательно со смертельным исходом, а то и вовсе в глубокие воды канала сбросится разочаровавшийся в жизни страдалец. К слову, случались эти происшествия с завидной регулярностью. А почему именно здесь? Вероятно, потому что место это было тихим, уединенным и находилось вдали от дворца.

Лодка Густава меж тем бесшумно вошла в просторный грот со сводчатым потолком и широким входом. Здесь господствовал полумрак, и Густав зажег факел.

«Н-да… Работы здесь предстоит немало…» - мысленно протянул он, осматриваясь.

Командир Густава – капитан дворцовой гвардии Элмонд Чаркес распорядился выяснить, возможно ли осушить этот грот. Капитан намеревался расположить под мостом дополнительный пост охраны. Это была очень недурная задумка. И приказ нового императора Флориана об увеличении количества охраны будет исполнен, и, глядишь, таким образом печальная известность моста поутихнет. Ведь маловероятно, что после того, как здесь будут круглосуточно находиться гвардейцы, найдутся желающие сводить счеты с жизнью или устраивать драки.

Густав вставил факел в выемку между камней в стене, а после достал со дна лодки длинную палку с насечками. Только он принялся измерять глубину воды в гроте, как вдруг стоявшую вокруг густую тишину неожиданно нарушил знакомый голос. Густав замер, удивленно подняв брови. Без сомнения говорившим был император Флориан, который сейчас находился на Мосту Разочарований, прямо над головой Густава. Да, этот певучий надменный голос невозможно перепутать ни с каким другим. К тому же император всегда произносил слова неторопливо, с некоторой ленцой, словно бы он сам наслаждался звуками собственных интонаций.

«Что бы ему делать здесь, да еще в такую рань? Ведь император обычно покидает свои покои только после второго завтрака, то есть ближе к обеду… - недоуменно подумал Густав и тут же дал себе мысленную затрещину. – Тебе-то какая разница, где и в какое время находится владыка? Как говорит капитан Элмонд, знай свое место и не суйся в дела высоких господ!»

Густав потянулся за веслом, чтобы выплыть из грота, дабы поприветствовать владыку, но тут вдруг заговорил второй человек. Густав легко узнал и его. Первый советник почившего императора Велтуриана и нынешнего владыки Флориана – Данте Алинор. Весьма коварная, хитрая и опасная личность. Настолько опасная, что даже бывалый капитан Элмонд - гроза гвардейцев, да и всего императорского двора - старался лишний раз избегать любых контактов с ним. Н-да, куда уж тягаться простому вояке с искушенным интриганом.

Густав задумался. Как поступить? Прервать беседу императора и первого советника? Хм, да на такое отважился бы, пожалуй, только глупец, коим Густав себя отнюдь не считал.

Еще при жизни императора Велтуриана этих двоих частенько можно было увидеть вместе. И все бы ничего, но вот странное дело: такие встречи, бывало, приводили к трагичным последствиям. То стражник вдруг выпадет из окна и разобьется насмерть. То лакея укусит непонятно откуда взявшаяся ядовитая змея, и тот скончается в страшных муках. То горничную, прослужившую во дворце не один год, неожиданно обвинят в воровстве и вышлют из города отбывать наказание в такие места, откуда живыми обычно не возвращаются. А придворные тем временем осторожно шептались о том, что эти бедняги невольно нарушили уединенные разговоры господ.

«Будь на месте Данте Алинора любой другой человек, можно было выплыть из грота. Император бы, конечно, не обрадовался, что его тревожат и по головке бы за такие дела явно не погладил. Наверняка назначил бы какое-нибудь наказание. Например, лишил бы на пару месяцев жалования или отправил выполнять не особенно приятные работы. Но это пустяки. Все это можно пережить. А вот беседа с первым советником… Ведь не просто же так они оказались здесь в такой час, променяв роскошные залы дворца на прогулку по Мосту Разочарований?! Они явно пришли сюда не погоду обсуждать. Нет! Показаться сейчас – значит, самолично подписать себе смертный приговор. Что же, тогда не остается ничего другого, как дождаться окончания этой непонятной встречи» - напряженно размышлял Густав.