Где-то в области сердца

Где-то в области сердца

I.

Арина мечтала иметь собаку. Ей было пять лет, когда ее мечта отчасти сбылась и ей впервые предстояло прожить на даче у маминой подруги несколько дней бок о бок с маленькой дворняжкой. Арининой маме, Лизе, абсолютно некуда было деть ребенка на время своей командировки, поскольку жили Лиза с Ариной вдвоем. А маминой подруге, Яночке, абсолютно не с кем было оставить свою собаку на время своего отпуска. У Арининой мамы, Лизы, была только Арина, а у маминой подруги, Яночки, помимо собаки, был небольшой загородный дом и бабушка, которая терпеть не могла собак, но обожала детей, в частности маленьких любопытных девочек, коей являлась Арина. Все сошлось как нельзя кстати. Переговоры, а если честнее, то утомительные уговоры прошли успешно. Бабушка смирилась с присутствием «лохматого чудовища» ради недельного пребывания в обществе милой девочки, и все жильцы вместе с многочисленным приданым в виде ярких летних платьиц, трусов-маек, игрушек для обеих сторон и огромных пакетов с собачьим кормом были загружены в машину, перевезены и были сданы в надежные бабушкины руки.

- Ну что, мои дорогие, пора вставать, - бабушка, громыхая на кухне кастрюлями, громко и протяжно оповещала проживающих о наступлении утра нового дня.

Первым, конечно же, прибегала собака, Тузик. Почему его хозяйка, Яночка, даже не искала альтернативы в поисках более оригинальной клички и не хотела чего-то экзотического, как обычно ведут себя вдохновенные особы типа нее? Да все просто: Тузик с самого щенячества трепыхал все, что попадалось в поле его зрения, и однажды очередной Яночкин воздыхатель ехидно заметил, что ее собака - это классический наглядный пример выражения «порвать как Тузик грелку». Приятель вскоре был отправлен восвояси за несоответствие Яночкиным идеалам, а собака все же стала Тузиком. Потому что это оказалось единственное, в чем был прав ее недалекий ухажер. После данного экземпляра у Яночки было еще несколько мужчин, претендующих на ее благоволение, но все они как-то быстро исчезали не без активного участия Тузика, который нещадно грыз дорогую обувь ее несостоявшихся женихов. И это было самое невинное из его проказ. Яночка злилась, плакала, даже пыталась материться в угоду современным реалиям, что совершенно не вязалось с ее ангельским видом белокурой хрупкой блондинки, воспитанной на библиотечных книгах мамы-библиотекаря и стихах поэтов серебряного века, поэтому выглядело это очень комично и гротескно. Она грозилась выкинуть Тузика на улицу, потому что он мешал ей устроить ее одинокую судьбу, но в силу своей природной жалости ко всему живому, конечно же, никогда и никуда она бы его не выкинула. Тем более и появился-то он у нее совершенно случайно, просто выпав ей под ноги мокрым забитым щенком из водосточной трубы. Могла ли Яночка пройти мимо? Да никогда. Так же, как и Тузика, она привечала в своей жизни приблудших особей мужского пола, принимая каждого из них за свою судьбу и раз за разом терпя очередное фиаско. Мужчинки оказывались нахлебниками и приживалами, чего не замечала наивная Яночка, и только злобный Тузик заставлял их невольно проявлять свою истинную несостоятельность.  

- Бабулечка Софья Ивофисевна, а я уже встала! - Арине пока не удавалось правильно выговарить сложное отчество. Каждый раз она его коверкала на свой детский лад, но Софью Иосифовну это приводило в благоговейный восторг. «Лишь бы хорошо кушала и была здоровенькой». Яночкина бабушка, Софья Иосифовна, родилась в Ленинграде, маленькой голодной девочкой она выжила в страшную блокаду Великой отечественной войны, пережив благодаря своему несломленному духу и жажде жизни своих двух братьев, и с тех пор со священным трепетом относилась к хлебу и пище в целом. Детская память навсегда оставила в памяти картинки сурового обморочного голода и сейчас, уже будучи очень пожилой, жизнерадостно полной, вполне себе счастливой женщиной, она подсознательно хотела всех своих близких, родных, родственников и друзей прежде всего досыта накормить.

- За стол, зааавтракаааать! - Софья Иосифовна звонко и мелодично позвала Арину и Тузика в кухню. Каждому было приготовлено по огромной порции: кому - блинов и каши, а кому - отварного мяса с крупой. Хоть и не любила Софья Иосифовна Яночкиного Тузика, но кормить его «заморской химией» - сухим кормом в импортных пакетах - голодная блокадная память ей не позволяла. Намного проще и приятнее дело обстояло с Ариной. Эта маленькая девочка так нравилась ей, что Софья Иосифовна готова была кормить ее пирожками и блинами сутки напролет, в противовес своей внучке, Яночке, которая часто отказывалась от ломящегося сытными блюдами стола бабули, а питалась, как считала Софья Иосифовна, «росой и пыльцой». Борьба была непримиримой, Яночка выигрывала всухую, и теперь Софья Иосифовна отрывалась на растущем организме Арины, которая поглощала ее пирожки с жадным аппетитом.

- Тузик! Тузичек! А ты зубы почистил? – Арина погрозила пальчиком собаке, уплетавшей мясную жижу из собачьей миски. – А я почистила! Я - не то что ты, я чистюля, мне так мама всегда говорит. А мама у меня тоже чистюля, и тетя Яна чистюля, а ты, Тузик, грязнуля! – Арина нравоучительно отчитала Тузика и принялась за кашу.

- Ммм, вкусно, а моя мама тоже кашу варит, только она у нее не вкусная какая-то получается, а вот яичница вкусная, только иногда она только яичницей меня по утрам кормит, а мне так блинчика хочется, или вот такого пирожка! – Арина показывает Софье Иосифовне уже обкусанный со всех сторон пирожок с рисом и яйцом.

- Ты, душа моя, ешь, ешь, но не болтай, а то, не ровен час, подавишься, - Софья Иосифовна с умилением смотрела на девочку. – Да тяжело твоей мамке-то с тобой, в одиночку-то ростить дитятко, ох тяжело! Давеча, как приехали вы, как глянула я на Лизку, ох худющая да ледащая, и бледная такая, небось не ест ничего, хорошо хоть пирогов моих взяла с собой, да ватрушку. А ватрушки удались нынче, да, мука хорошая была, мне ее Янушка на прошлой неделе привезла, и творог тоже, да. На, говорит, тебе, бабушка, на пирожки. Хорошая Янушка, но невезучая, все умничает, учится все чего-то, а мужика нет. Ох, девки, девки…, - Софья Иосифовна вздохнула.