Избранница дьявола

Пролог

  Пролог

     Ночь поглотила лес, нависнув тёмной пеленой. На небе не было ни единой звезды, лишь полная луна, которая мелькала между кронами деревьев, освещала путникам дорогу. Они передвигались очень тихо, словно дикие кошки, и даже умудрялись наступать на сухие листья и палки, не издавая при этом ни единого шороха.
     Лес дремал в объятиях мрака, стояла мёртвая тишина, он был абсолютно пуст. Лишь лёгкий ветер качал ветки голых деревьев, а на земле тихо шелестели опавшие листья. Двое шли по заросшей тропинке через чащу леса, вдоль сухих и толстых деревьев не обмолвившись при этом ни единым словом, всё той же скользящей походкой и не убавляя шагу.
     Оба были облачены в длинные чёрные мантии из плотной ткани, которые приходились им до самых щиколоток, и развевались при ходьбе, а на ногах были слегка зауженные прямые брюки. Лиц было не разглядеть, на головах были одеты капюшоны, лишь глаза изумрудного цвета ярко горели во тьме.
     Лес стал постепенно редеть, и вскоре путники оказались на просторной поляне, и уже шагали по узкой, едва вытоптанной тропинке.
     Вскоре перед их глазами расстелилось старое, заброшенное и забытое людьми кладбище. Здесь многие кресты и гранитные памятники были разрушены, а некоторые и вовсе отсутствовали,  где лишь остатки надгробия напоминали о том, что здесь когда-то был похоронен человек.
     За старым кладбищем, в тени толстого и могучего дуба прятался уже полуразрушенный склеп. Он был построен из старого, уже потерявшего свой первозданный вид тёмного мрамора. Вход в усыпальницу был огорожен коваными воротами, над которыми возвышался высокий мраморный мужчина, с крыльями за плечами. Именно туда и двинулись путники.
     Отворив тяжёлые чугунные двери и спустившись вниз, они увидели множество могильных плит, разложенных в ряд. На каждой из них была выгравированы инициалы усопшего.
     – Здесь покоится вся наша семья, – обратился к своему спутнику мужчина, который стоял правее. Он был старше и несколько шире своего знакомого в плечах, держался спокойно и уверенно. Его глаза вспыхнули ярко-зелёным огнём, разрезав темноту. В помещении одна за другой, по кругу вспыхнули свечи, водружённые на высокие чугунные канделябры. Окинув взглядом своего знакомого, он добавил: – Решили не нарушать традиций.
     Он присел на корточки, и нежно коснулся пальцами правой руки крайней могильной плиты, явно свежей. В его изумрудных глазах отразилась боль и тоска, он был немного отстранён и рассеян, от бывалой уверенности не осталось и следа. Взгляд была направлен на портрет, выгравированный на камне, а аккуратные губы немного дрожали.
     Казалось, что вот-вот немного, и он не сдержится. Припадёт лицом к её портрету, начнёт скорбеть, и даже пустит скупую мужскую слезу. Но нет, он всегда старался быть чёрствым, скупым на эмоции, и потому сейчас держал себя в руках, всё таким же пустым взглядом сверля её изображение.
     В холодном помещении повисла тишина, было слышно их робкое, едва ощутимое дыхание и треск горящих свечей. Недолго думая, юноша, что стоял поодаль, снял капюшон, откинув его на плечи мантии. Тёмные, слегка вьющиеся волосы рассыпались по плечам, он выглядел моложе своего спутника. Острые, идеально отточенные скулы и острый подбородок, как бы подчеркивали его благородство.
     Мужчина встал с колен, и подойдя ближе, водрузил в гранитную вазу одну чёрную розу.
     – Ты знаешь, Корнелий, я до сих пор не могу смириться, что её больше нет. Что больше нет моей маленькой девочки, –  тихо промолвил он, обращаясь к своему попутчику. Его голос начинал предательски дрожать, но взгляд оставался всё таким же холодным и невозмутимым.
     Повисло тягостное молчание. Корнелий, что стоял за его спиной, и сам до сих пор в это не верил, всё так же искренне продолжая верить что она жива, и сейчас просто уехала к своим дальним родственникам, и уже скоро снова его обнимет, засмеётся звонким, подобным россыпи тысячи колокольчиков смехом, и сделает всё, лишь бы отвлечь его от тягостных мыслей.
     Сделав небольшой шаг вперёд, он положил руку на плечо своему другу в знак сочувствия и поддержки.
     – Данияр…
     – Я помню, какой она была милой в детстве, – проигнорировав его слова, продолжил Данияр. Голос уже вовсю предательски дрожал, продолжать скрывать это не имело никакого смысла. – С этими веснушками на носу, и очаровательными ямочками. Помню, как она любила сидеть на берегу озера, спустив босые ноги с пирса и забавно барахтать ими в воде. Помню, как она была рада, когда я ей в конце февраля принёс первые в том году подснежники.
     Он умолк, положив голову на скрестившиеся руки, словно проваливаясь в небытие. Корнелий, не в силах больше сдерживать себя, повернул голову и впился взглядом в портрет своей возлюбленной.
     На него смотрела прекрасная русоволосая девушка, с такими же выразительными изумрудными глазами, которые обрамляли пышные ресницы, аккуратным миниатюрным аристократическим носом, небольшими, но пухлыми губками. Она была очаровательна словно Венера, только что пришедшая в этот свет; такая же чиста и невинна. На фото девушка забавно улыбалась, словно живая, от чего на её бледно-фарфоровой коже выступали ямочки, что лишь подчёркивало её красоту и женственность.
     – Моя дорогая сестричка, – не отрывая взгляда от неё, тихо прошептал Данияр. – Лучше бы эта гнида убила меня, чем её! Ну в чём она виновата? Она никому ничего плохого не сделала!.. – уже срывался на крик мужчина, повернувшись к Корнелию.
     – Данияр, – обратился к нему юноша, ещё сильнее сжав плечо рукой. – Мы отомстим этому ублюдку, слышишь? Он поплатится за своё! Он пожалеет, что родился на этот свет! Да что там он, весь его род пожалеет об этом, слышишь?
     – А ты знаешь, Кор, ты порой говоришь очень даже умные вещи, – его глаза вспыхнули недобрым огоньком, от грусти и скорби не осталось и следа, к нему вновь вернулась былая уверенность. – Я не стану убивать эту тварь. Это слишком просто, скучно и совсем неинтересно. Я отниму у него дочь, и тогда эта гнида на собственной шкуре ощутит, что чувствовал тогда я, когда он всадил ей нож в самое сердце! Я убью эту девчонку на глазах у её мерзкого отца! И если эта мразь считает, что сбежав как крыса из России он себя обезопасил, то он просто наивный идиот! Я его из-под земли достану!