Кабан

Пока Леша изучал карту на экране смартфона, Юля листала новостную ленту ВК. Изредка они поглядывали в мутное окно электрички на серые октябрьские пейзажи глубинки. Мимо проносились леса, болота, поселки, полустанки, бетонные столбы, коровники, пастбища.

Выходить на станции Полужье, в поселке Хутор-Бор. Дальше шагать километров восемь по лесу. Один знакомый Алексея во время совместного распития светлого нефильтрованного по секрету поведал ему о двух заброшенных деревнях, что затерялись в тамошних лесах. И еще добавил заговорщицким полушепотом, что там в последние годы всякая чертовщина стала твориться — вот люди оттуда и поуезжали.

Лешу — тридцатилетнего сумасброда — неудержимо влекло в захолустье. К тому же осень семимильными шагами приближалась к своему концу. Нужно было выжать максимум из, возможно, последних теплых выходных. Юля — его двадцатидвухлетняя девушка — любила долгие пешие прогулки и потому никогда не отказывалась поддержать такую затею.

Синоптики обещали до плюс десяти днем. То что нужно, чтобы не замерзнуть, но и не вспотеть от долгой ходьбы.

Леша оторвался от карты, переглянулся с Юлей.

— Через три минуты будем в Хутор-Боре, — сообщил он.

— Ну наконец-то, — отозвалась она. — А то меня уже вырубает.

Поезд подтащился к платформе. Облупленные двери с лязгом раздвинулись. Вместе с Юлей и Лешей вышли несколько теток и пожилая пара, навьюченная плетеными корзинками для грибов.

Хутор-Бор — небольшой поселочек, к которому сиротливо прильнуло маленькое здание железнодорожной станции девятнадцатого века постройки с витиеватым фасадом. Прямо напротив — два конкурирующих сельмага, где продавали еду, бытовую химию, косметику, лампочки, колготки, мелки от тараканов — все что душе угодно.

— Я уже со вчерашнего дня мечтаю о сыре-косичке, — сказала Юля. — Пойдем посмотрим в магазине.

— Тогда и пива надо взять, — ответил Леша. — Не топтать же соленый сыр в сухомятку.

В магазине было тесно. Внутри стояли два холодильника — один современный, с напитками, другой — советский, дребезжащий, с едой за закругленным стеклом. Среди скромного выбора колбас и молочки лежала одна-единственная завалящая косичка соленого сыра, завернутая в полиэтиленовую пленку. Леша сначала не хотел покупать: черт знает, сколько лет косичка провела в этом холодильнике, дожидаясь покупателя. Но Юля настояла: сыр же, мол, просоленный насквозь, может сколько угодно пролежать — ничего ему не сделается. После недолгих препирательств они купили косичку и две банки недорогого пива.

На прохладном октябрьском воздухе Леша философски изрек:

— С утра выпил — день свободен.

Он откупорил банку, которая издала отрывистый шипящий звук, и сделал добрый глоток.

— Теплое, — поморщился он.

Оно и понятно: холодильник электричества немало наматывает, а закупоренное пиво и в тепле не пропадет. Да и выбор магазинов в Хутор-Боре не так велик, чтоб церемониться с покупателями. Жри что дают.

Станцию и окрестности окутывала умиротворенная деревенская тишина, сотканная из потрескивания электрических проводов, шепота деревьев на легком ветру и ленивого собачьего лая в отдалении.

Леша достал баночку пива для Юли. Они развернули сырную косичку, разобрали ее на «волосы» и стали жевать, запивая. Алексей открыл приложение-навигатор в телефоне. Карта быстро прогрузилась, желтая стрелочка показала точное местоположение.

— Пойдем, — позвал он.

Они вышли на асфальтированную улицу и двинулись к лесу. Людей было почти не видать, только два мужичка в шапках-гондонках да фуфайках что-то починяли в одном из дворов. Увидев неместных, они покосились и переглянулись, но уже миг спустя вернулись к работе.

Асфальтированная улица сменилась грунтовой дорогой между лесом и рельсами. Навигатор показал, что нужно повернуть налево — в сосняк.

В густом сосновом бору, прорезанном серым шрамом дороги, звуки поселения мгновенно стихли. Наступила первозданная октябрьская тишь. Насекомые давно попрятались в подлесок и под кору, а гонимые подступающими холодами птицы улетели на юг. Остались лишь заунывно подвывающий ветер да маслянисто падающие с ветвей капли воды.

— Как думаешь, есть тут дикие звери? — спросила Юля.

— Белки да ежики разве что.

— А волки?

— Волков во всей области что-то около дюжины — и все под охраной в заповеднике.

— Кабаны?

Леша задумался. Кабанов в брянских чащах хватает. И лосей, к слову. Говорят, лоси временами страшно агрессивные. Пытаться убежать от сохатого — дохлый номер. В два счета нагонит, собьет с ног и переломает кости копытами.

— Ты обещал взять топорик и охотничий нож. Не забыл?

— Не забыл. В рюкзаке.

— Кажется, сюда, — сказал Алексей, указывая налево, когда они миновали широкую просеку с опорами ЛЭП и оказались у первой развилки. — Но я не совсем уверен. Давай немного пройдем по этой ветке. Если промахнемся, навигатор укажет.

Дорога выглядела вполне надежно: две колеи, кое-где мусор валяется. Значит, люди тут ездят на машинах. Значит, дорога куда-то ведет. Наверное, не в тупик.

Однако через километр-полтора колеи стали сужаться и зарастать. Вскоре прямо на них показались мухоморы. У Леши внутри заскребло тревожными коготками беспокойство.

В поле зрения возникла старая поленница из посеревших дров, зарастающая травой.

— Кто здесь собирает дрова? — спросила Юля.

— Наверное, лесник спиливает больные деревья и складирует.

— Деревня точно заброшенная?

— Даже если и неточно, то что?

— Не представляю, что за люди могут жить в такой глуши.

В памяти всплыли голливудские фильмы о маньяках захолустья — «Техасская резня бензопилой», «У холмов есть глаза». От этого Лешу слегка передернуло.

— Если кто и живет, то пара старух. Проторчали здесь всю жизнь и не хотят перебираться в город, хоть ты тресни.

— А где они берут продукты?

— Корой питаются.

— Вот и пришли, блин…