Код "Уран" / Цитадель

17.

Когда фильм закончился, в комнату вернулся Париж и повел гостей дальше.

Он любезно объяснял все, что знал, и отвечал на задаваемые вопросы, но Рик возвращался мыслями к архиву, к тому первому мгновению после просмотра фильма, когда не мог понять, где находится, а потом, заметив растерянное лицо Майи, потянулся к ней, как младенец тянется к матери, завидев ее после пробуждения. Девушка тоже протянула к Рику руки, и они неуклюже обнялись, чуть не вывалившись из кресел. Это был забавный и приятный момент, и Рик улыбался воспоминанию, следуя за Парижем по коридору.

Вскоре они подошли к наблюдательному посту центра управления Термополисом.

Большая часть зала, где располагался пост, оказалась заброшена. Людям Эпсилона не хватало специалистов, чтобы уследить за всеми мониторами и терминалами. Операторы занимали едва ли четверть мест в главном зале, все пространство которого состояло из экранов и контрольных панелей.

Посреди зала мерцала трехмерная голограммная модель Термополиса, подсвеченная из центра круглого стола. Сейчас она мерцала синим. Если случится авария, объяснил Париж, это место окрасится красным. Синяя подсветка означает, что комплекс находится в спящем режиме. Но сейчас в схеме стали проступать зеленые линии – ими осветилась Хорда и контуры колодца. Это произошло из-за действий кого-то с нижних секторов – именно там запустили программу «Уран».

– Что это такое? – спросил Рик о программе.

– Нам неизвестно. Эта информация засекречена, и никто из наших жителей не может получить к ней доступ.

– Председатель, скажите, а почему вообще Термополис стал таким, если он задумывался как город-крепость? – заговорила Майя. – Целые секторы погружены в темноту и находятся в запустении. Как это случилось?

– Все произошло из-за чумы. Эпидемия проникла сюда из внешнего мира, и, чтобы предотвратить ее распространение, секторы были автоматически изолированы. А потом кто-то выключил генераторы.

– Что это была за чума? – Рик многозначительно переглянулся с Майей, которая когда-то рассказывала ему о болезни, поразившей жителей Термополиса.

К Парижу подошел помощник и быстро шепнул что-то на ухо. На долю секунды лицо Председателя накрыла тень, но он быстро взял себя в руки и кивнул.

– Мы не знаем точно, что произошло, потому что после чумы во всем мире начался хаос. Никто не документировал происходящее. Нашим историкам известно: никто не придал эпидемии значения, пока болезнь не охватила человечество, словно пожар. Когда поняли всю серьезность положения, было слишком поздно. Инфекция поражала человеческий мозг и уничтожала нейроны – мозговые клетки, превращая людей в тупых животных. Кто-то умирал сразу, другие мучились от нестерпимой боли. Считалось, что болезнь заразна, но как передается вирус, выяснить не удавалось. По всему миру ввели карантин, но это не помогло. На исследования требовалось время, которого не было. Вскоре больные появились и здесь. Их становилось больше с каждым днем, пока болезнь не начала распространяться по секторам. Тогда Президент Термополиса принял решение – закрыть башню и ввести жесткий карантин по всем секторам. Эпидемия вроде бы приостановилась, но потом вспыхнула с новой силой. Это было страшное время. Обезумевшие больные метались по коридорам, не зная, как унять боль. Они кидались на здоровых, крушили все, что попадалось под руку. Это были животные – дикие, злобные, бешеные звери.

Правительство Термополиса пошло на отчаянные меры – изоляцию секторов. Были перекрыты все пути сообщений. Люди общались между собой по внутренней связи. Долго так продолжаться не могло. Потом вспыхнули мятежи. Секторы выходили из-под контроля. В одних считали, что надо выбираться наружу, другие прекратили общение и отключили связь. Третьи провозглашали собственную независимость и винили во всех бедах соседей.

Париж говорил все это, глядя на голограмму башни над столом. Затем повернулся и закончил рассказ:

– Общество Термополиса распалось на фракции. Всюду царил страх перед чумой. Выжившие долгое время боялись выходить наружу. Каждый сектор выживал как мог. Нам повезло чуть больше – у нас есть энергетические установки и автономный цикл жизнеобеспечения. Наверно, это и спасло нам жизнь.

– Чума отступила? – с напряжением выдохнула Майя.

– Она исчезла. Последний больной умер много столетий назад. И мы молимся, чтобы такого не повторилось. – Париж взглянул на Рика. – Вы хотели осмотреть центр управления. Вот он. Я с радостью отвечу на любой вопрос.

Рик смотрел в зал, мигавший огоньками контрольных панелей и мониторов. Их путешествие закончилось, здесь и сейчас. Оставалось сделать последний шаг.

– Нам говорили, что сюда невозможно попасть. Что эон надежно защищен.

– Это так.

– Зачем? – уточнил Рик. – Я хочу сказать, к чему отгораживаться от остального мира, если чума давно прошла?

– Может быть затем, чтобы сохранить остатки разумной расы, – сказал Париж. – Система существует и стабильна.

– Но ведь внизу тоже живут люди, и не все из них – чудовища.

– Совершенно верно. И они – тоже часть системы.