Колокол

2035. КАРАНТИН. СТАРИК И СОБАКА

Эшелон опаздывал уже на четыре часа. Карантинные бригады, ожидавшие прибытия поезда на «стерильном перроне» сортировочной станции, давно сняли противогазы, ослабили застежки бронежилетов и закурили. Комбинатская охрана резалась в карты.

Стажер Карантинной службы Юра Ливнев, для которого это было первое дежурство на внешнем рубеже Комбината, слегка нервничал. Игнат Ильич, его дядька и наставник, попыхивая самокруткой, пробурчал:

- Не боись, стажер. Придет, никуда не денется. Завтра ж ярмарка!

Небо над Комбинатом приобрело фиолетовый оттенок. Умирающее солнце метнуло последние багровые лучи и растеклось лужей расплавленного металла на горизонте. Степь перед наступлением ночи замерла, прибитые первыми осенними заморозками высокие травы казались нарисованными на сером крупчатом грунте. Тускло поблескивали рельсы, убегавшие от ворот Комбината навстречу закату. Холодно и тихо было на вышке, льдисто мерцал иней на спиралях колючей проволоки, и поднимались столбики дыма над бараками и пакгаузами.

Сам Комбинат уже давно поглотила тьма, и только мигали красные и белые сигнальные маячки на антеннах, газгольдерах и трубах – мигали безо всякого смысла, потому что уже давно никто не летал над Комбинатом.

- Вруби-ка прожектор, - велел Игнат Ильич.

Юра послушно щелкнул тумблером и направил луч желтого света (лампа только начала нагреваться) вдоль железнодорожных путей.

- Как думаете, дядя Игнат, что могло случиться? – спросил он.

- Да что угодно, - выпустил облако вонючего дыма Игнат Ильич. - Кочевники опять пути разобрали. Бандиты напали. Амирхан мост взорвал. Лавина с гор сошла. Локомотив заглох. Но скорее всего – уж ты поверь моему опыту! – на какой-нибудь станции мешочники на крышу залезли, и линейная охрана их оттуда сгоняла. Ох, и противная работенка у линейщиков! Не дай бог… Ну или фермеры на ярмарку ломанулись, урожай у них уродил, или наоборот, падеж скота случился – вот и спешат деньжищ срубить по-быстрому. Обычное дело.

Юра, слушая вполуха, смотрел на горизонт, где остывал закат.

- Кажется, едет, - неуверенно сказал он.

Игнат Ильич поднес к глазам бинокль. Одна линза была разбита, и дядька сморщил физиономию, щуря один глаз.

- Ага, - кивнул он. – Едет, голубчик. Ну что я говорил – мешочники! Все вагоны облепили гады, спекулянты проклятые! Вот что, племяш. Дуй-ка ты вниз, у ребят ща работы будет невпроворот. Ты ж со сканером обращаться умеешь?

- Умею, - подтвердил Юра. Сердце его забилось в два раза быстрее.

- Тогда вали. Я сам у пулемета постою. Противогаз не забудь. И запомни: начнется пальба – вали нафиг с перрона, я целиться не буду.

Юра ссыпался вниз по лестнице и побежал, на ходу застегивая бронежилет, к начальнику наряда. Карантинщики, гревшиеся у бочки с горящим мазутом, на появление стажера отреагировали вяло:

- Ну что там, едет? – спросил кто-то.

- Едет, - запыхавшись, выпалил Юра.

- Тогда - за работу, мужики…

Заскрипели маски противогазов, клацнули затворы карабинов. Засветились в полумраке экраны сканеров и планшетов. Юра, приведя в порядок снарягу и поправив нагрудный знак с морским коньком – эмблемой службы, вытаращился, как завороженный, на ворота сортировочной станции.

Громадные, массивные, двутавровыми балками усиленные, колючей проволокой увенчанные, гидравлические ворота были последним барьером между Комбинатом и внешним миром. Юра никогда не видел, как их открывают.

- Давай! – гаркнул с вышки Игнат Ильич, и ворота, вздрогнув, издали свист, переходящий в ржавый стон, после чего створки медленно поползли в разные стороны. На платформу ворвался холодный степной ветер, принеся с собой перестук колес эшелона.

Щель между створками все росла, и долгое время в ней не было ничего, кроме тьмы; потом появился быстро растущий огонек – головной прожектор локомотива. Эшелон приближался так быстро, что Юра даже испугался, как бы он не протаранил сортировочную станцию, «стерильную зону», барьеры Карантинной службы и не ворвался на территорию Комбината, снося и круша все на своем пути. А вдруг поезд захвачен смертниками Амирхана?

Но перед самыми воротами эшелон затормозил, и бронированное рыло локомотива въехало на станцию величественно и неторопливо. Обшитый толстыми металлическими плитами внахлест, в подпалинах от взрывов и оспинах от пуль, местами в заплатах поверх пробоин от кумулятивных снарядов, с бульдозерным ковшом и с растопыренными усами-щупами против растяжек, увешанный мешками с песком, бронепоезд – ветеран многочисленных сражений – вползал на станцию, точно усталый, но все еще мощный зверь.

Все вагоны, кроме штабного (с пулеметными гнездами на крыше) облепили мешочники – грязные, чумазые, в лохмотья одетые люди с баулами, рюкзаками и громадными клетчатыми сумками. Из теплушек доносился рев и мычание скота. В грузовых полувагонах и на открытых платформах тоже ехали люди, немыслимое количество самых разнообразных людей: семьи фермеров с маленькими детьми, цыганские таборы, рабочие-сезонники, ошалевшие кочевники, типчики самого что ни на есть бандитского вида, шлюхи целыми бригадами, попрошайки и перепуганные репетиторы.

Вздохнув пневматикой тормозов, сухопутный левиафан наконец-то остановился. Мявкнула сирена, и ворота стали закрываться за последним вагоном.

- Что стоишь? – глухо прикрикнул на Юру кто-то в противогазе, наверное, начальник наряда. – Принимай давай! Видишь, сколько их принесло!

Юра закинул карабин за спину, вытащил планшет и сканер, встал у дверей ближайшего вагона. Работа бойца Карантинной службы заключалась в том, чтобы взять у пассажира билет, занести номер в планшет, потом считать штрих-код прививки под ухом и, если пассажир ведет себя подозрительно, проверить наличие (либо следы сведения) татуировки-осьминожки на груди потенциального церковника.

Пассажиры, утомленные долгой дорогой, вели себя смирно, послушно разматывая шарфы и подставляя штрих-коды под сканер. Парочку лохматых и бородатых бродяг Юра попросил показать грудь и тут же пожалел об этом – те с ворчанием разматывали грязные обмотки и задирали фуфайки, являя взору давно немытые тела без малейших следов татуировок. Дети на руках у родителей начинали плакать, когда закованный в бронежилет и противогаз стажер протягивал к ним сканер.