Машиах

Машиах

Выдержки из прожитых дней

“Было что-то очаровательное в том, чтобы думать, что он не настоящий. Видимо, у него есть сердце и оно иногда болит.”

“Рисунки сделали его еще более живым.”

“Как бы мне хотелось не подпускать к себе никого так близко. Как бы мне хотелось… Сейчас бы поговорить с (имя зачеркнуто). Интересно, как это?”

“Опять бесконечное желание вести нескончаемый диалог, но наше общение на сегодня все.”

“Наверное, я его люблю. Очень по-своему, но люблю. Пока не знаю насколько мне от этого тяжело.”

“(Имя зачеркнуто), только не умирай.”

“Жаль, что я никогда не увижу (имя зачеркнуто).”

“Я боюсь, что он умрет раньше.”

“Сегодня меня чуть не сбил мотоцикл. я шла в наушниках и что-то отвечала (имя зачеркнуто). То сообщение вполне могло быть последним. А он бы даже не узнал. Там определенно было что-то глупое.”

“По крайней мере он не считает меня забавной.”

“Я не хочу лишиться друга просто потому что позволила себе лишнее.”

Бесконечная вереница дневниковых записей, каждое второе предложение которых о том, в чьем существовании я даже не уверена до конца. Все еще не уверена, хотя мне дали понять, что мое терпение вознаградилось и я смогу увидеть того, кто очень долгое время оставался тенью, незримой рукой, которая направляла даже когда я сопротивлялась.

Не хочу думать о том, сколько бесчисленных дней я провела, прокручивая в голове одну и ту же мысль. И как мне хочется верить в то, что все происходящее сейчас — действительность. 

Я никогда не отделаюсь от чувства стыда. От стыда за свои чувства, за свои шутки, за невысказанные мысли и не написанные строки. А сейчас мне стыдно даже за собственный город. Боюсь, что он окажется слишком тесным. Неужели только я одна трепещу в ожидании? Неужели только я одна жду Пришествия? Неужели для меня одной так важно было оставаться смиренной в ожидании своего Машиаха?

Вы могли бы решить, что бог, какой-то из моих богов, открыл мне как будет выглядеть мой Машиах. Но это слишком великая милость. Смотрю в экран телефона:

“(Имя зачеркнуто): Не переживай, ты узнаешь.”

Вот и все. И теперь я должна положиться на собственное чутье и чужую честность. Никому нельзя доверять, но что делать, если и разум, и сердце, живущие уже целую вечность в отрыве друг от друга, единогласны в своей решимости? 

Впрочем, все это будет занимать меня завтра. А сегодня мне стоило бы поспать. Будет грустно, хотя и весьма соблазнительно, отключиться в самом разгаре действа. Хотя я не уверена, что смогу вообще сомкнуть глаза.

День Пришествия

Я так и не смогла уснуть. С трудом вытолкнула себя из кровати, зная, что тревога в предвкушении сегодняшнего события не даст мне расслабиться. Смотрю на календарь, который я купила специально для того, чтобы зачеркивать дни до… Чтобы в случае чего предоставить их в качестве обвинительных улик. Кажется, сегодня День Х. Смотрю на время. У меня есть целых пять часов, которые я потрачу на бессмысленное расхаживание по квартире, бесчисленное количество выпитых чашек кофе, и сборы в течение получаса, потому что еще вчера вечером избавила себя от необходимости тратить с утра время на мытье головы. Вся моя жизнь все еще подчиняется одной мне понятному ритму. Хотя бы что-то еще остается стабильным.

Не задаюсь вопросом что надеть. Мы столько лет провели в неведении относительно этого аспекта жизни, что, в общем-то, наплевать. Смотрю на часы. У меня есть примерно полчаса, чтобы дойти. Я обезопасила себя настолько, что место встречи указала сама. Но все равно никто не будет знать где меня искать.

Как странно пахнет осень. Сегодня она пахнет для меня весной. И дешевыми сигаретами. Курить не хотелось, но привычка занимать чем-то руки в непростые моменты вынудила меня отказаться на время от принципа “не курить дерьма”. Надеюсь, этот запах не останется в моей памяти. Даже если все сложится удачно, не хочу помнить об этом своем позоре.

Замедляю шаг. Площадь не такая уж большая. Людей практически нет, хотя в это время обычно туда-сюда снуют студенты. О, прекрасный корпус юридического факультета. Здесь могла бы быть моя альма-матер, но я не справилась с этим этапом взросления. Впрочем, это в прошлом.

Выключаю музыку. Жизненные обстоятельства вынуждают меня полагаться в том числе и на слух, когда мне нужно отыскать человека. Как по заказу всю дорогу играл плейлист, целиком составленный из тех песен, что я успела утащить у (имя зачеркнуто). Видимо, за нами все-таки следят. 

Тишина вокруг меня угнетает, хотя на дворе разгар дня, а я стою в обычно довольно людном месте. Я должна почувствовать. Интересно, что именно? Никогда не любила высматривать кого-то. Для меня это крайне неловкое занятие. Мне важно точно знать куда и к кому я иду. 

Проверяю телефон, повинуясь позывам собственной неуверенности. Пусто. Может быть меня все-таки решили таким образом проучить. Что ж. Это тоже опыт, а встречу с Машиахом придется отложить до лучших времен.

Никого. Все и никого. Мой взгляд долго ни за кого не цепляется, как вдруг сердце пропускает удар, а в мыслях стрелой проносится: “Вот он!” Стараюсь делать вид, будто не происходит ничего необычного. Стараюсь сдержать улыбку. Предательская улыбка. Если вдруг я ошиблась, будет неловко. Но я не могу ошибиться. Сердце и разум снова сошлись во мнении, сопоставили те скудные факты о нем, что у меня были. Жаль, отсюда глаз его не разглядеть. 

Прост мой Машиах. Неприметен, как бы странно это ни звучало. В самом деле похож на тень, но такую, которая станет скалой, если вдруг решишь укрыться в ней, а она сочтет тебя достойным своего покровительства. Стоит в полоборота. Как и в моих снах. У меня вырывается недовольное “Хм.” И здесь никакого покоя. Я стою достаточно далеко, а он точно в наушниках и уж никак не может меня слышать. Но оборачивается. И эта моя несдержанная эмоция кажется самым громким звуком на планете. Он смотрит прямо в меня. А мне все еще лица не видно. Чертовы капюшоны. Ноги сами меня несут навстречу, и я невольно ускоряю шаг. Мне думается, что со стороны я похожа на маленький сгусток тьмы: полы черного пальто угрожающе развеваются, ветер растрепал волосы не мене траурного цвета, наплевав на все мои попытки избавиться от привычного хаоса на голове. Уверена, что и чертов карандаш для глаз поплыл от слез. Мне кажется, что вот-вот и он рассеется как дым. Между пальцами дотлевает сигарета. Но я ее уже не замечаю. Я больше ничего не замечаю. Остался только Машиах, застывший в ожидании.