Мастер снов

Мастер снов.

Тьма. Тишину разбивают гулкие удары. Они волнами раскатываются по телу. Это сердце. Если погрузить человека в условия полной тишины, то он будет слышать удары сердца, дыхание и ток крови отчетливо и выпукло. Эти звуки заполнят его и не дадут сойти с ума от безмолвия.

Провалы немой тьмы чередовались с биениями жизни. Она медленно выныривала из черного небытия к пониманию того, что она существует. Она слушала свое дыхание и сердце, а когда уставала, то соскальзывала обратно - во тьму и отдых. Внешний мир был от нее отрезан и она познавала себя. Она прочувствовала каждый свой сосуд и нерв, каждую клетку организма в отдельности и все составляющие в общем единстве.

Спустя несколько черных провалов (они длились часы, годы?) к ней стал приходить внешний мир. Она слышала его словно через толстую стену. Сначала она испугалась новых звуков, но постепенно привыкла и стала жадно ловить нарастающий звук.

Еще через пару провалов она поняла, что не может двигаться. Совсем. Пыталась открыть глаза или шевельнуть пальцем, но нет. Она пыталась дернуть нужные мышцы и нервы - они не отвечали, словно чужие. Она до изнеможения ощупывала свои нервы волей, погружалась все глубже и глубже в темноту. Однажды ей почти удалось приоткрыть глаз, веко уже стало подрагивать, но вместо этого ее резко вытолкнуло из внутренней глубины на поверхность. Она начала слышать и чувствовать кожей внешний мир. Это было страшно. Необычно.

- … дурить. Ну открывай уже глаза. Давай вставай, и пойдем обедать. Закажем пиццу, или какую еще дрянь ты любишь там есть.

Вздох. Легкое прикосновение к руке и поцелуй в плечо.

- Я приду завтра. Пожалуйста…

Шаги и хлопок двери. Она узнала голос брата. Правда, он никогда не говорил с ней так. Нарочито бодро. Неестественно. И он точно всегда завершал фразы. Значит что-то случилось. Может это связано с тем, что она не может шевелиться? От подкатившего ужаса внутри все заледенело и отрезало все звуки. Она хотела нырнуть во тьму. Но тьма не приходила. Ужас и беспомощность плакали. Без слез. Молодая девушка все также лежала на больничной койке без движения. Было горько и одиноко.

Горечь отступала волнами. Она поняла, что может открыть глаза. Поняла, что сидит на берегу моря. Небо было тяжелое и влажное, а море сердилось. Здесь были только она, море, пляж и набухшее небо. Она медленно гладила гальку рукой и вспоминала. Кто она, как жила, свою семью и аварию. Машина сбила, подумаешь, такое сплошь и рядом случается. Только от этой мысли море стало еще более тревожным. Сколько еще людей заперты внутри себя?

Она почувствовала движение рядом. Кто-то сел на гальку. Живой. Она кусала губы и вертела камень в руках, но не могла заставить себя повернуть голову. Вдруг все пропадет.

- Здравствуй, - голос мужчины звучал хрипло, неровно. Будто он только что проснулся и его голосовые связки еще не набрали силу.

- Здравствуй.

Они вдвоем смотрели на море. Волны были высокие. На самой вершине темно-зеленые, украшенные пеной, ближе к основанию - темно-синие. Волны танцевали, схлестывались друг с другом, брызгали пеной на берег.

- У тебя очень хороший сон. В нем приятно отдохнуть, - мужчина говорил очень тихо, его голос было сложно отделить от рокота волн, постукивания гальки и шелеста туч. Но она слышала. – Ты очень глубоко спишь. Что-то случилось?

Она повернулась к мужчине. Его внешность и одежда все время изменялись. Мягко и волнами, не вызывая страха. Он будто перетекал из одного образа в другой. Каждое из его лиц было незнакомо и мучительно узнаваемо, так, как это только бывает во сне.

- Я не могу проснуться.

Он кивнул.

- Попробуй еще. Если не выйдет, то возвращайся.

И он растворился в ветреном и соленом сне. Она посидела еще немного на берегу моря и соскользнула в темноту.

Она честно пыталась стряхнуть себя обездвиженность. Пыталась кричать, когда слышала голоса родных. Силилась подать хоть какой-то знак, что она тут, живая. Никак не получалось. Мысль, что она даже не может умереть, вырваться из этой ловушки, жгла ее безысходностью. И поэтому она стала чаще возвращаться к морю, там она могла молчать с мужчиной, там она могла гладить гальку рукой.

- Как тебя зовут? – спросил он.

- Разве это важно?

- Нет.

И они снова молчали. В их молчании зарождались вселенные размером с песчинку, и ветер разносил их по чужим снам. Люди видели во сне горькие миры и, проснувшись, обнимали детей. Горький привкус снов напоминал им о том, как хорошо просыпаться, как хорошо говорить и слышать. Они спешили погрузиться в суету дня, чтобы поскорее забыть одну из граней Вечности, которую мельком увидели.

Однажды он поднялся, протянул ей руку и сказал:

- Пойдем.

Она испугалась, что не сможет встать. Медленно обхватила его ладонь, замерла. Сон дарит свободу , и она тоже была свободна. Она встала, сделала пару шагов, смешно задирая колени, как годовалый ребенок. Потом начала ступать все ровнее и ровнее. Он мягко обнял ее за плечи, секундная темнота и они оказались в другом месте.

В парке было очень людно и жарко. Мысли людей плавились под солнцем и люди становились медлительными и кусачими. В таком зное стоит упасть искре, и она вырастет в пожар. В одном месте парка этот пожар полыхал. Грузный мужчина средних лет громко отчитывал девочку лет двенадцати. Она вроде быстро бежала и врезалась в уважаемую и грузную фигуру, что требовало несомненного порицания и срочных воспитательных мер. Окружающие одобрительно кивали, а знойное солнце оттеняло стыд на щеках девочки.

- Я могу менять сны, - тихо сказал он ей и взмахнул рукой. Картина плавно поменялась. Окружающие стали кричать грузной фигуре, чтобы он угомонился. Тыкали в него пальцами. Грозились вызвать полицию или побить самостоятельно, если он не отпустит ребенка. Стыд перекочевал на бульдожьи щеки.

Снова секундная темнота и они опять оказались на берегу моря. Соленый сердитый ветер выдувал из них зной парка и злость, увиденную на лицах. Она села и стала гладить рукой гальку. Она думала о том, что сны незаметно меняют наше отношение к словам и действиям, которые мы произнесли и совершили. Прошлого не вернуть, но его можно по-новому увидеть и с этим зрением шагнуть в следующий день.

- Ты его наказал?

- Да. Я не выношу боль. Поэтому наказываю и возвращаю то, что сделано.

Его фигура искрилась и переливалась из одного образа в другой. На него было сложно смотреть, он стоял, и она по-птичьи закидывала голову.

- Кто ты?

- Мастер снов.

- А я?

- Только если захочешь.

Он сел с ней рядом. Они снова молчали, но теперь в этом молчании пела надежда. Море постепенно успокаивалось.

- Ты будешь со мной?

Он покачал головой:

- За границей снов есть дверь, и она меня давно зовет. Перед тем как уйти, я хотел просто помолчать с тобой у моря.

Она кивнула не глядя. В глубине души она понимала - Мастер снов должен быть один. Правильность этой мысли смягчала расставание.

- Когда дверь позовет и тебя, то мы помолчим уже там, - он встал. Пошел вдоль кромки воды к двери, что видел только он. Она не смотрела на него, она смотрела на спокойное море. Оно было зеленое, переливчатое. Между кроткими волнами ютились серебристые блики. Пахло лавандой. Она закрыла глаза и шагнула в чужой сон.

Поняла, что сидит в углу неприбранной комнаты. Перед диваном, на ковре мальчик семи лет играл с беспородным щенком. Мальчик дергал щенка за лапы и хвост слишком требовательно. Казалось, что любая мелочь может превратить эту игру в нечто непоправимое. Щенок скулил, он понимал, что эти руки могут причинить боль, но не уходил. Абсолютно беззащитный в своей любви.

Она на четвереньках подползла к мальчику. Она тоже не выносила боль и поэтому обняла мальчишку со спины:

- Все хорошо. Я люблю тебя.

Мальчик повернулся к ней. Долго вглядывался в лицо. Кого он видел? Свою маму? Отца? Может друга? Она чувствовала, что глядя на нее он заглядывает в того, кто принес страх в его жизнь. А потом он заплакал как любой нормальный семилетний ребенок. Она гладила его по спине и говорила, что все теперь будет хорошо. Мальчишка поцеловал ее в щеку, обнял щенка и побежал с ним во двор. Здесь больше не было боли и жестокости.

И она снова очутилась у своего зеленого моря, что пахло лавандой. Она молчала о том, что каждый волен выбирать свой путь к тишине и спокойствию. Предыдущий Мастер снов возвращал плохое обидчику, будил в нем стыд и совесть. Она так не может. Она будет дарить утешение. И может быть круг взаимной обиды разомкнется во сне.